Читать книгу "Драма династии Стюартов - Людмила Ивонина"

В десять лет детство закончилось. Теперь воспитывала Карла сама жизнь. Волнения, охватившие королевство в 1640 году, лишили принца душевного равновесия. Он был достаточно сообразителен, чтобы понять всю серьезность ситуации. Как-то в разговоре с отцом мальчик заметил: «От деда вы унаследовали четыре королевства. Боюсь, мне Ваше Величество не оставит ни единого». Он уже тогда задумывался, что может потерять троны Англии, Шотландии и Ирландии, а также традиционные английские претензии на французский престол.

Пребывание с отцом в горниле гражданской войны сформировало характер от природы доброго и отзывчивого принца Уэльского. Напряженная и полная опасностей жизнь закалила и ожесточила его натуру. Он проявлял как бесстрашие, так и жесткость, почти жестокость. В битве при Эджхилле к Карлу, его брату Якову и сопровождавшим их лицам на расстояние выстрела приблизились «круглоголовые», и принц Уэльский, воскликнув: «Я не боюсь их!», вытащил пистолет. Только настойчивое, даже грубое вмешательство приставленного к детям короля сэра Джона Хинтона заставило его угомониться. Однажды Карл столкнулся на улице с захваченным в плен офицером парламентской армии и спросил охрану, куда его ведут. Стражники ответили, что на допрос к королю. И принц заметил: «Этого малого следовало бы повесить, а то отец, глядишь, помилует его».[160] Подросток приобретал новые качества, которые удивительным образом соединятся с прежними в его будущем правлении. Впрочем, оно еще не скоро наступит.

В марте 1645 года четырнадцатилетний Карл, назначенный главой Западной ассоциации и призванный сотворить чудо и спасти монархию, был отправлен в Бристоль, где произошел раскол в рядах офицеров-роялистов. Помимо прочих советников отец отправил с ним человека, которому очень доверял и которого очень ценил за его ум, — Эдварда Хайда, юриста и бывшего члена парламента. Свою главную задачу Хайд видел в том, чтобы подготовить наследника к будущему жребию. Он настаивал на его присутствии на всех политических дискуссиях, журил за невнимательность и праздность. Высокий, подвижный и чрезвычайно чувственный юноша мало отвечал тогдашним нормам красоты, но обладал тем, что в те годы называли магнетизмом. Несмотря на войну, он оставался оптимистом.

После битвы при Несби Карл I настоял, чтобы сын отправился к удаленным границам королевства. В марте 1646 года принц уже находился на острове Св. Марии, а через несколько месяцев, без сопротивления уступив желанию матери, отплыл во Францию и прибыл в Париж. Карл жаждал свободы, ему хотелось оказаться подальше от Хайда с его надоевшим менторством и, в чем он даже себе боялся признаться, от войны. Ему хотелось пожить в хотя бы относительной роскоши. При этом он надеялся помочь отцу, собрав сторонников и деньги за границей.

Реальность была холодным душем на его горячую голову. Мазарини не позаботился оказать наследному английскому принцу подобающий прием. Карла не встречало ни одно важное лицо Французского королевства. Едва сойдя на берег, он сразу почувствовал себя не гостем, а беженцем. Генриетта-Мария жила в неотапливаемом дворце в Сен-Жермене, отсутствие денег было хроническим. Нищета отравляла существование, и принц говорил, что Франция в лице кардинала Мазарини играет в дипломатическую игру «собака на сене», называл кардинала «скупердяем», намеревавшимся принять сторону победителей. Роялисты в изгнании нуждались в поддержке, но когда они обращались к Карлу, тот был не в силах им помочь. К тому же королева, обладая главным словом в распределении скудных средств двора в изгнании, сокращала расходы сына, желая отстранить его от участия в принятии политических решений. Хайд писал: «Все эти годы в Париже принц Уэльский находился под попечительством своей матери».[161] Более того, королева желала женить сына на Большой Мадемуазель[162] — дочери младшего брата Людовика XIII Гастона Орлеанского. Карл не находил ее красавицей, но темперамент принцессы ему импонировал. Он был галантен с нею и, в общем, готов был вступить в брак, который мог обязать французский двор помочь его отцу. Сватовство, впрочем, не состоялось — Мазарини не желал связывать себя лишними обязательствами в условиях, когда на Францию тоже надвигался серьезный политический кризис.

Ухаживая за Большой Мадемуазель, принц Уэльский позволял себе флиртовать с другими женщинами и приобщаться к жизни молодых аристократов Франции. Его соратниками в этом деле стали появившиеся в Париже Джордж Вильерс, герцог Бекингем, и его брат — сыновья знаменитого фаворита Карла I. С точки зрения политики для Карла это было время бездеятельности. В 1646 году по протекции Ньюкасла к обучению принца математике, правда без особого энтузиазма, приступил известный философ Томас Гоббс, последовательный противник любых смут и войн и сторонник абсолютной, но справедливой власти монарха. У наставника будущего короля оставалось время и для других занятий; в это время он работал над своим главным произведением, принесшим ему всемирную известность, — «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского».[163] Гоббс преподнес его своему воспитаннику, но Карлу тогда было совсем не до штудирования столь мудреных книг. Поверхностно ознакомившись с трудом Гоббса, он согласился отнюдь не со всеми его аргументами. Еще более суровой оказалась реакция окружения принца. Она была крайне негативной: люди, еще вчера степенно раскланивавшиеся с Гоббсом, стали его хулителями. Перед ученым встала альтернатива: пребывать во Франции на положении интеллектуала-изгнанника либо вернуться в Англию. После мучительных раздумий он выбрал второе. В 1651 году Гоббс переехал в Лондон, где ранее с одобрения Кромвеля опубликовал «Левиафана». Тем не менее представляется, что философ оказал немалое влияние на формирование политических и моральных взглядов наследника английской короны, которые сказались в будущем.

Сидеть без настоящего дела надоедало, романтически настроенный принц Уэльский мечтал о военных победах и спасении монархии. Весной 1647 года его брат Яков бежал из Англии в Нидерланды, через некоторое время в Кенте взбунтовалась часть парламентского флота и, приняв присягу на верность королю, отплыла туда же. Мазарини, предчувствуя наступление политического кризиса во Франции, согласился на отъезд Карла в Нидерланды: кто знает, вдруг успех будет закреплен? К тому же в марте 1647 года голландский статхаудер Фридрих-Генрих умер, и новым статхаудером стал его монархически настроенный сын Вильгельм II, женатый на дочери Карла I.

Летом 1647 года принц Уэльский отбыл из Парижа в Гаагу с целью договориться с Вильгельмом о поддержке его флотом борьбы против парламента. Статхаудер тепло встретил шурина, экипировал для него войско, снарядил несколько судов и предоставил 30000 франков для закупки оружия. Карл и Вильгельм вместе разработали план высадки в Шотландии. Тем же летом восемнадцатилетнего принца настигла первая любовь. Звали ее Люси Уолтер. Лишившаяся в результате войны дома, она тоже была вынуждена отправиться за границу. Принц и Люси были ровесниками; несмотря на молодость, они ощущали скоротечность жизни. Они стали любовниками и вскоре выяснилось, что Люси беременна.