Читать книгу "Не буди дьявола - Джон Вердон"

Гурни улыбнулся и мягко спросил:

– Можешь рассказать нам эту сказку?

Чтобы успокоиться, Ким ухватилась за спинку стула. Затем прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула.

Минуту-другую спустя она открыла глаза и начала дрожащим голосом:

– Она… она простая и короткая, но когда я была маленькой, казалась такой… огромной. И страшной. Целый мир, который тебя засасывает. Как кошмар. Отец говорил, что это выдумка. Но рассказывал так, будто все было взаправду. – Она сглотнула. – Жил-был король, и издал он такой указ, чтобы раз в год к нему в замок приводили всех плохих детей – тех, кто безобразничал, врал или не слушался. Эти дети были такие плохие, что родителям они были больше не нужны. Целый год король держал их в своем замке. Все у них было: вкусная еда, одежда, мягкая постель, и они могли делать все что пожелают. Кроме одного. В самом глубоком, самом темном подземелье замка была комната, и в комнату эту им нельзя было заходить. Комната была совсем маленькая, холодная, и в ней была только одна вещь. Длинный, покрытый плесенью деревянный сундук. На самом деле это был старый полусгнивший гроб. Король рассказывал детям, что в этом гробу спит дьявол – самый злой демон на свете. Каждую ночь, когда дети ложились спать, король ходил от кровати к кровати и шептал детям на ухо: “Не ходи в темную комнату. Не подходи к прогнившему гробу. Если хочешь дожить до утра, не буди дьявола”. Но не все дети были благоразумны и слушались короля. Некоторые подозревали, что он все выдумал про дьявола, а на самом деле хранит в сундуке свои драгоценности. И бывало, что какой-нибудь ребенок встанет ночью, проберется в темную комнату и откроет полусгнивший гроб-сундук. Тогда в замке раздавался истошный крик, словно вопль животного, угодившего в волчью пасть. И никогда больше этого ребенка не видели.

За столом повисло ошеломленное молчание.

Первым заговорил Кайл.

– Черт возьми! И такую вот сказку папа рассказывал тебе на ночь?

– Он не так часто ее рассказывал, но когда рассказывал, я всегда пугалась. – Ким посмотрела на Гурни. – Когда вы сказали “не буди дьявола”, ко мне вернулось это жуткое чувство. Но… Я не понимаю, как кто-то мог ждать вас в подвале. И почему он шептал вам на ухо? Какой в этом смысл?

У Мадлен тоже было, что спросить. Но не успела она открыть рот, как в боковую дверь уверенно постучали.

Гурни открыл – это вернулся следователь. Он был старше, массивнее, седее большинства своих коллег из Бюро криминальных расследований и явно не столь атлетичен, как они. Опущенные уголки его недружелюбных глаз, казалось, выражали вековечное разочарование в людях.

– Я завершил первичный осмотр места, – усталый голос дополнил общее впечатление. – Теперь мне нужно поговорить с вами.

– Входите, – сказал Гурни.

Следователь тщательно, чуть ли не рьяно, вытер ноги, затем прошел вслед за Гурни через прихожую в кухню. Окинул помещение скучающим взглядом, за которым – Гурни был уверен – таилась привычка с подозрением все осматривать. Все нью-йоркские следователи по поджогам, кого он знал, были очень наблюдательны.

– Как я только что сообщил мистеру Гурни, мне необходимо поговорить с каждым из вас.

– Как вас зовут? – спросил Кайл. – Утром, когда вы приехали, я не расслышал.

Следователь бесстрастно уставился на него – без сомнения, подумал Гурни, заметив его агрессивный тон. Затем представился:

– Следователь Крамден.

– Что, правда? Как Ральф?

Еще один бесстрастный взгляд.

– Ну Ральф. Из “Новобрачных”. Ну сериал такой был в пятидесятых, комедия.

Следователь покачал головой – скорее не в ответ, а в знак того, что не желает отвечать. Затем повернулся к Гурни.

– Я могу провести допрос у себя в машине или в доме, если здесь есть подходящее место.

– Можете прямо здесь за столом.

– Я должен допросить каждого лично, наедине, чтобы свидетельские показания не влияли друг на друга.

– Я согласен. Что касается моей жены и сына, а также мисс Коразон, спросите их самих.

– Я тоже согласна, – без особого энтузиазма отозвалась Мадлен.

– Я… не возражаю, – неуверенно сказала Ким.

– Похоже, следователь Крамден считает нас подозреваемыми, – Кайлу явно хотелось поспорить.

Следователь извлек из кармана какое-то устройство, похожее на айпод, и принялся его разглядывать, как будто он был куда интереснее, чем слова Кайла.

Гурни улыбнулся.

– За это я его не виню. Когда речь идет о поджоге, обычно основные подозреваемые – владельцы дома.

– Не всегда, – спокойно уточнил Крамден.

– Вам удалось взять хороший образец почвы? – спросил Гурни.

– Почему вы спрашиваете?

– Почему я спрашиваю? Потому что вчера вечером кто-то поджег мой амбар и я хотел бы знать, с пользой ли вы провели здесь два часа.

– Не без пользы. – Следователь помолчал. – Сейчас необходимо перейти к допросам.

– В каком порядке?

Крамден снова моргнул.

– Сначала вы.

– Думаю, остальным лучше пройти в комнату и ждать своей очереди? – холодно поинтересовалась Мадлен.

– Если вы не возражаете.

Выходя из кухни вместе с Кайлом и Ким, она обернулась в дверях.

– Я так понимаю, следователь Крамден, вы сообщите нам, что удалось выяснить о поджоге нашего амбара?

– Мы сообщим все, что будет возможно.

Услышав этот уклончивый ответ, Гурни едва сдержал смех. Он и сам отвечал так бесчисленное количество раз, много лет подряд.

– Очень рада эта слышать, – очень мрачно сказала Мадлен. Затем повернулась и пошла в комнату вслед за Ким и Кайлом.

Гурни подошел к столу, за которым они с Мадлен завтракали, сел на стул, а другой стул пододвинул Крамдену.

Следователь положил на стол свое записывающее устройство, нажал кнопку, сел и заговорил тусклым, протокольным голосом:

– Следователь Эверетт Крамден, штаб Олбани, Бюро криминальных расследований… допрос начат в десять часов семнадцать минут двадцать пятого марта две тысячи десятого года… Допрашиваемый – Дэвид Гурни… Место проведения допроса – дом допрашиваемого в Уолнат-Кроссинге. Цель допроса – сбор информации в связи с подозрительным пожаром, произошедшем в подсобном строении, принадлежащем Гурни, далее – амбаре, расположенном приблизительно в двухстах ярдах к юго-востоку от главного дома. Расшифровка записи и заверенные письменные показания будут приложены позже.

Он посмотрел на Гурни взглядом, столь же тусклым, как голос.

– В котором часу вы заметили пожар?

– Я не посмотрел на часы. Думаю, между восемью двадцатью и восемью сорока.