Читать книгу "Все нечестные святые - Мэгги Стивотер"

К тому времени остальные обитатели Бичо Раро тоже проснулись. Все, и пилигримы, и Сория слышали, как Дженни с жаром практикуется в своем новом умении. В ее комнате пронзительно трубило радио, и Дженни громко и совершенно самостоятельно произносила отрывки из песен, услышанных несколько минут назад.

– Ах, что за дивное утро![18] – поприветствовала она падре Химинеса.

– Жизнь прелестна! Пусть это звучит глупо, но мне всё равно![19] – сказала она Робби.

– Сегодня я исправлю этот мир[20], – сообщила она Питу, когда он проходил мимо домика.

– Рад это слышать, – ответил Пит, и Дженни, вместо того чтобы повторять его слова, улыбнулась от уха до уха.

Ее энтузиазм оказался заразителен, но сильнее всех проникся Хоакин. К середине дня они с Беатрис пришли к месту, где работал Пит, и составили ему компанию, как сумели. Беатрис молча сидела в сторонке, сооружала дипольную антенну и с восхищением поглядывала на снявшего футболку Пита (работа на жаре – это вам не фунт изюма). Хоакин, раскинув руки, точно акробат, расхаживал по лежавшей на земле балке и без умолку фонтанировал грандиозными идеями. Он пребывал в отменном расположении духа.

Впервые за всю свою юную жизнь Хоакин чувствовал, что занимается именно тем, чем хочется. Он гордился своим последним эфиром и надеялся, что Даниэль смог его послушать. Еще он всеми фибрами души хотел присвоить себе успех Дженни. Хоакина распирало от гордости, ибо его аудитория увеличилась, и теперь в нее даже входили пилигримы.

– Наша передача может всех их исцелить, – сказал он.

Услышав настолько хвастливое заявление, Беатрис всё-таки нарушила молчание.

– Это могло быть совпадение. Возможно, ей просто пришло время совершить прорыв. – Хоакин недовольно надул губы, и Беатрис добавила: – Я не утверждаю, что передача вообще на нее не повлияла. Просто этот факт требует дополнительной проверки.

– И какая проверка тебя убедит?

– Которая будет проведена исключительно с целью помочь – так мы сможем сравнить результаты и узнать, причастны мы к успеху или нет.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Беатрис отложила в сторону антенну.

– Например, если ты подготовишь программу специально для близнецов, подчеркнув, что они должны помочь себе сами. Тогда, если им быстро станет лучше, это можно будет считать результатом.

Хоакин сел и поерзал на месте: перспектива такого прямого воздействия его захватила, но юношу сдерживал застарелый страх нарушить запрет, да еще так явно.

– Только цель программы будет скрыта, – решился он наконец. – И никаких имен. Тогда никто не догадается, что речь о Бичо Раро.

Из недостроенного домика донесся голос Пита:

– К тому же если вы не станете называть имен, все, кто мучается схожими проблемами, будут думать, что вы обращаетесь напрямую к ним.

Идея совершенно очаровала Хоакина, от волнения у него вдруг так пересохло в горле, что пришлось выпить сразу две бутылки воды. Вот оно, достойное будущее для него. Вот это настоящее радио.

– Покажи, что внутри дома, – попросила Беатрис. Сказать по правде, интерьер домика ее мало интересовал, разговаривая с Хоакином, она ни на миг не переставала размышлять и теперь хотела обсудить свои соображения с Питом. Как она и предполагала, Хоакин не заметил ее маневра. Он снова принялся расхаживать по балке, в деталях представляя себе будущее грандиозное шоу и не обратил внимания, что Пит и Беатрис вошли в домик.

Внутри оказалось намного просторнее, чем ожидала Беатрис, до сих пор видевшая неказистую постройку только снаружи. Узнав, что заложенное им сооружение подлежит не разборке, а достройке, Пит взялся за дело более основательно. Если уж этому зданию суждено простоять какое-то время, пусть будет не хуже прочих домов поселения. Питу нравилось то, как Сория относятся к истории, он уже успел наслушаться разных местных преданий и решил воплотить в этом домике столько воспоминаний семьи Сория, сколько сможет. Позаимствовав еще некоторое количество досок из изрядно ощипанного амбара, он сделал полы; из оранжереи Франсиско он взял немного одержимости увлекательным процессом мышления и украсил окна; еще он утащил немного теплых чувств из сада бабушки и добавил в жидкий строительный раствор, которым сцеплял каменную кладку. Пит не собирался вкладывать в домик собственную стойкость и свою новую любовь – они сами присоединились к перечисленным выше компонентам. Так всегда случается, когда мы работаем: мы неосознанно окрашиваем результат своих трудов своими чувствами, хорошими и плохими.

Всё это Беатрис почувствовала, войдя в домик. Она обеими ногами стояла на воспоминаниях, свет проникал сюда сквозь воспоминания, и кружившиеся в солнечных лучах пылинки тоже несли в себе воспоминания. Беатрис тихо проговорила:

– У меня есть одна идея, и, боюсь, если не поделюсь ею с тобой, поделюсь с Хоакином, а это было бы крайне неразумно.

Она немного удивлялась самой себе – как это она решилась довериться Питу? И всё же Беатрис знала: рассказать что-то Питу – это всё равно что положить свои слова в несгораемый сейф.

– Хорошо, – кивнул Пит.

– Думаю, Хоакин не ошибается: радио действительно может помочь пилигримам. Мне кажется, всё это время им не хватало кого-то, кто мог бы их направить, хоть нам и запрещено это делать. Мы повидали столько пилигримов и знаем, как они справлялись со своими бедами, но мы не можем поделиться этим знанием с остальными. Мне кажется, так было не всегда, но я не могу знать наверняка. Словом, если это правда, если передача Хоакина действительно помогла Дженни прошлой ночью и если она поможет близнецам сегодня ночью, а я надеюсь, что так и будет… – Беатрис еще сильнее понизила голос, и Пит наклонился к ней, чтобы она могла без помех шептать ему на ухо. – Тогда мы сможем добраться до Даниэля и помочь ему исцелить самого себя.

Пока Хоакин обсуждал радиопередачу, у него перед глазами находилась гостиница для пилигримов, пусть и пребывавшая пока что в зачаточном состоянии, поэтому мысли юноши крутились вокруг наводнивших Бичо Раро пилигримов. А вот Беатрис всё это время думала лишь об одном конкретном пилигриме: о Даниэле.

Пит выпрямился.

– Я понимаю, тебе грустно, – сказал он.

Его слова раздосадовали Беатрис – с какой стати он говорит ей такое?

– Мне не грустно. Я сообщаю тебе факты.

– Хорошо, – кивнул Пит.