Читать книгу "Метро 2035: Приют забытых душ - Юрий Харитонов"

– Да ну, бред! Сова, ты сходишь сума! Сама и вытащила тело пацана, вот только так устала, что не помнишь, – пробормотала Макаренко. – Поеду-ка сразу до Переславля, там и посплю. А то, чего только не привидится от усталости!

«Хаммер» зарычал и резко тронул с места, объезжая ржавые автомобильные заторы. Сова решила не раздумывать на тему происшедшего, чувствовала, что иначе сойдет с ума. Сейчас нужно сосредоточиться на детях, а потом – на мести. Чем больше шагов в сторону цели, тем она ближе.

Глава 13. Энтропия

[13]

Что может случиться с ребенком в двадцать первом веке? В эпоху научно-технического прогресса и торжества толерантности? Ничего страшного? Увы. Это далеко от истины. Маленький Вася Черноморов слыл умным, но замкнутым ребенком. Учился на отлично, но как раз этим и снискал дурную славу у сверстников. Самые заурядные среднестатистические школьники ненавидели отличников. Они с завистью смотрели, как Вася выступает у доски, и у него всегда и все получается. Исподволь дети начали поддевать мальчишку. Крали школьные принадлежности, портили тетрадки или дневник, воровали карманные деньги, данные матерью на завтраки и обеды. Дальше – больше. Постепенно они перешли к физическому воздействию: тычки, подножки, оплеухи, а позже – к моральному: какие только прозвища мальчику ни придумывали, в том числе и «дядька Черномор», что для маленького Васи было вдвойне обидно. Ну какой он им дядька? Он же ребенок, обычный ребенок! Хотя уже тогда он был выше всех на голову, но столь интересная особенность довлела над мальчиком как дамоклов меч: ответить Вася оказался не в состоянии, но его рост стал притчей во языцех. Мол, действительно, дядька, и не фиг тут! Еще от сверстников мальчика отличала ярко-рыжая шевелюра, и куда бы он ни шел в составе класса, его огненная макушка всегда возвышалась над всеми, а дети любят этот цвет. Очень любят, и никогда не дадут заскучать обладателю таких волос.

Рыжий-рыжий, конопатый! Убил дедушку лопатой…

Так и прижилось: рыжий дядька Черномор!

Чтобы хоть как-то изменить ситуацию в свою пользу, мальчик начал практиковать помощь особо ушлым каверзникам. Давал им списывать домашнее задание, помогал на переменах, объяснял задачи, но лишь до поры до времени отсрочивал этим свое унижение. Лояльные по отношению к его помощи детишки совершенно преображались на виду у своих сверстников-подпевал. И унижения начинались заново, каждый раз более изощренные, нежели прежде.

И если для ребенка существовал ад, то он был похож на один из бесконечных дней Васи Черноморова. Пока череда нескончаемых оскорблений и издевательств не прекращалась звонком с последнего урока. Только тогда мальчик исчезал в бункере под названием квартира, запирался в своей комнате и погружался в интересные исследования математики и русского языка. Чтение давало ему больше, чем любая дружба со сверстниками. Оно открывало ребенку целый неизведанный мир, где было намного интересней, чем в обществе мальчиков или девочек, играющих в «войнушку» или в куклы.

Кое-как дотерпел Василий до окончания школы и решил, что пойдет в педагогический институт с целью что-нибудь изменить в жизни своих будущих подопечных. Он твердо понимал, что будет нелегко, но его решимость исправить порядки в школе только крепла день ото дня. Благо, в институте издевки почти прекратились. Теперь просто никто не обращал внимания на замкнутого рыжего подростка. Да и загруженность предметами была слишком высокой, чтобы заниматься еще какими-нибудь делами, кроме учебы.

И вот светлый ум, тем не менее, замутненный прошлыми обидами, прибыл в школу города Александрова. Выделили новому учителю комнату в общежитии, назначили небольшую по прежним меркам зарплату, а Василию Степановичу много и не надо было. Молодой человек с лучшими чувствами и мыслями приехал совершить революцию в детских умах, мечтал под своим руководством создать удивительный образцово-показательный класс, лелеял надежду, что он – светлая головушка – способен управиться с двадцатью маленькими «монстриками».

Но не тут-то было. На первом же уроке одиннадцатилетний пацан заявил ему:

– Ты нам не нравишься! Рыжий, толстый, много из себя строишь!

Василий Степанович на это лишь дружелюбно рассмеялся:

– Ничего, пацан! У нас целый год, чтобы узнать друг друга получше. Уверен, будет круто!

– Сомневаюсь, – презрительно выдавил мальчик и выплюнул на пол жвачку. Вместо того, чтобы заставить хулигана убрать ее сразу, Василий Степанович лишь сказал:

– Сядь на место. Уберешь после уроков.

– Ага, – ухмыльнулся пацан и вернулся за свою парту.

Черноморов, приехавший вершить революцию в умах, не смог подавить первого маленького восстания, отчего и проиграл. Дети портились на глазах и вели себя все хуже и хуже, пока не стало совсем скверно. Они уже не слушали учителя, не боялись плохих оценок, а мамаша того самого пацана однажды заявила:

– Мы пожалуемся в родительский комитет! Вы ничему не учите наших детей. До вас была Мария Остаповна, так дети таки-и-ие высокие оценки получали! А у вас… у вас… Вот дети жалуются, что вы ничего не объясняете, ничему не учите, задаете читать учебник, а потом спрашиваете. Но это же не учеба! Мой маленький мальчик мог и дома так учиться! Мы подадим жалобу выше! На вашу переаттестацию!..

Но, конечно же, все было не так. Василий Степанович из кожи вон лез, чтобы уроки были интересными, а занятия – запоминающимися, но никто его не слушал, или просто делали вид, что ничего не понимают. Для взрослого Васи школа вновь превращалась в ад. Но тихому, замкнутому в себе человеку было сложно построить отношения с кем бы то ни было, а с детьми – тем более. Черноморов их не понимал в детстве и не научился понимать, когда повзрослел. К концу учебного года молодой человек уже жалел, что решил выбрать эту профессию. А тем временем дети устроили ему настоящий кошмар. Василий Степанович все чаще стал ловить на себе косые взгляды детей из других классов, учителей и завуча. Казалось, вся школа его теперь за что-то ненавидела. Но как понять, за что? Теперь к неприязни и страху, что за некомпетентность его выгонят, примешивалось параноидальное чувство, что за Василием следят. Он даже ловил косые взгляды, сидя за столом своей комнаты, когда мимо окна проходили люди. Теперь и город, казалось, что-то такое знает о нем, чего Василий и сам о себе не знает.

Атмосфера накалилась перед июнем. Черноморов, в отместку за кнопки на стуле, взрывы петард в своем портфеле, намеренную порчу имущества, закидывание камнями после уроков из-за угла и сплошные издевательства, с удовольствием ставил двойки и колы. Тем более, дети их заслужили.

Вокруг одного-двух заводил, прямо как в детстве Василия, сплотился весь класс, и дети действовали синхронно, как один. И так же вместе под конец года они подложили своему учителю свинью, о которой Черноморов и не подозревал. Он привык к отчуждению еще в школе, поэтому не обращал внимания на косые взгляды, но такое отношение все же стало напрягать. Наконец ситуация разрешилась, впрочем, не принеся Василию Степановичу большого облегчения.