Читать книгу "Ремесленники душ. Исповедники - Дмитрий Распопов"

– Именно поэтому и нужно вывести его из депрессии. – Исповедник нахмурился: – Я давно приказал не давать ему спиртное, но он так запугал прислугу, что те тайно таскают ему бутылки, лишь бы он не трогал их души. Причем я уверен, что и твои ребята им в этом помогают, я видел, какие они взгляды на него кидают, когда он выходит из комнаты.

– Да, мы очередной раз получили подтверждение тому, что будет, если исповедник слетит с катушек. Хорошо, что не убивает всех вокруг, и то радость.

– Обещаю, Артур, завтра займусь им целенаправленно!

– Отлично, именно это я и хотел от тебя услышать.

Мужчины допили виски и простились: у каждого впереди были еще дела, несмотря на позднее время суток.

* * *

В комнате с трудом можно было дышать: «ароматы» давно не мытого человеческого тела сливались с миазмами грязной одежды, запахами рвоты и алкоголя. Куча валяющихся тут и там бутылок однозначно говорила о том, что установленный им запрет на пронос спиртного не выполняется.

Покачав головой, исповедник подошел к окнам и стал открывать их настежь, впуская в комнату порцию свежего воздуха. Затем поднял с пола таз воды со льдом и одним взмахом вылил его на скрючившееся на кровати тело.

С громкими ругательствами оно слетело оттуда, и сэр Энтони впервые за долгое время испытал серьезное опасение за свою жизнь. Аура подверглась атаке со всех сторон, невидимое, но ощущаемое им давление было столь сильно, что он очередной раз поразился, какого сильного исповедника он воспитал. Аура ученика давила и сминала, дюйм за дюймом сдвигая оборону исповедника.

– А, это вы, учитель. – Давление тут же пропало, а парень, чей подбородок и щеки поросли жиденькими волосками, окончательно пришел в себя и удивленно посмотрел на тазик в руках исповедника. – Чего это вы?

– Собирайся. – Сэр Энтони отбросил ненужный предмет в сторону. Железный таз с грохотом упал на пол и несколько раз прокатился по нему, прежде чем замер в углу комнаты. – Сначала примешь ванну, потом оденешься, я повезу тебя на прогулку.

– Я не хочу. – Рэджинальд упал в кресло, поскольку кровать была насквозь мокрая, тут же болезненно сморщился, когда на повязке проступили красные пятна.

– Я могу приказать слугам принести еще таз, – спокойно произнес исповедник.

Парень тяжело вздохнул и посмотрел на него безжизненным взглядом:

– Вы ведь не отстанете?

– Отлично, что ты это понял. – Сэр Энтони подошел ближе, стараясь не дышать. – Заодно вспомни, что твоя жизнь принадлежит не только тебе, но и государству, которому ты обязался служить.

– А какой в этом смысл, учитель?

– Чтобы на фронте не погибло еще больше людей, чем гибнет сейчас, – жестко ответил исповедник. – И пока одна размазня тут тратит время на саморазрушение, на фронте гибнут тысячи молодых и здоровых парней, которые за возможность жить твоей жизнью продали бы душу дьяволу.

Ученик нахмурился.

– Все, время отдыха закончилось, Рэджинальд. – Учитель несильно дал ему подзатыльник. – Есть новости по расследованию, и думаю, что они тебя точно заинтересуют.

Лицо юного ремесленника тут же обрело осмысленное выражение, а глаза сверкнули.

– Рассказывайте! – приказал он.

– Сначала водные процедуры и прогулка!

– Ладно, ладно, – смирился он и стал стаскивать с себя одежду, но потом понял, что переодеться не во что, и затопал к двери в чем был.

– Отмыть и отчистить комнату к его приезду, – приказал исповедник слугам, стоявшим за дверью и брызнувшим в разные стороны, когда из комнаты показался Рэджинальд. Он, не глядя по сторонам, зашагал в сторону уборной, а исповедник остановился, чтобы отдать распоряжения.

– Все спиртное убрать в подвал, никому не давать, в том числе и мне, – приказал он. – Учую хоть намек на запах – все отправитесь в работные дома. Все понятно?

– Да, сэр, так точно! – Слуги прекрасно знали те моменты, когда рядом с исповедниками нужно было вести себя тише воды ниже травы.

* * *

– Зачем вы меня сюда привезли? – Рэджинальд стоял над скромной могилой, на которой лежал всего лишь простой камень с выбитыми на нем именем и двумя датами.

– Чтобы ты простился с ней. – Исповедник прекрасно понимал состояние ученика. Он сам не раз терял близких людей, но продолжал жить и помнить о них. В его сердце они всегда были живы. – И навсегда запомни ее такой, какой она была.

Ученик повернул лицо к исповеднику, и тот дрогнул – в глазах у юноши не было слез, но они лихорадочно блестели.

– А также тех, кто сотворил с ней такое. – Исповедник показал рукой на могилу. – Пока ты утешал себя, топя горе в выпивке, они продолжают и дальше осуществлять свои грязные делишки.

Глаза Рэджинальда потухли, и он повернулся к могиле, бросая на нее последний взгляд.

– Я запомню ваши слова, учитель. – Он повернулся и пошел к выходу с кладбища, не оглядываясь. – Потом не говорите мне, что я был слишком жесток.

Исповедник пожал плечами. Он свое обещание выполнил, а то, что ученик собрался мстить убийцам своей девушки и тем, кто их послал, было, во-первых, проблемой будущего, а во-вторых, точно не его проблемой. Он выполнил главную задачу – Рэджинальд готов был снова вернуться к работе.

* * *

– Уверен, что потянешь? – Мы стояли на высоте двадцати ярдов и наблюдали, как тайная полиция упаковывает тело сэра Натана, чтобы незаметно вынести его со стройки, хоть и была ночь. Тайна остается тайной – пока о ней знает очень ограниченный круг.

– Можем попробовать на преступнике. – Рэджинальд безразлично пожал плечами: – Думаю, неделя-две – и я смогу это сделать.

– Рэджинальд, сэр Артур пообещал, что, если появятся зацепки, он тут же даст тебе знать. – Я посмотрел на ученика, который за последние несколько месяцев изменился так, словно прошли годы. Из веселого разговорчивого парня он после случая во дворце замкнулся в себе, и его смогла растормошить только та служанка, а после потери и ее он разговаривал только по делу, все остальное время либо тренировался, либо читал. Я вообще больше его не видел ни за одним другим занятием, хотя предлагал и выпить, и пойти в театр или кабаре, наконец. Он благодарил, но продолжал заниматься.

Даже на встречах с другими ремесленниками, где мы обсуждали свои наработки и дела в проекте, он все время отмалчивался, хотя я был уверен, что ему было что сказать. Мне было жаль, что он так изменился, но, с другой стороны, он теперь делал только то, что его просили: молча, точно, скрупулезно, и, будь он таким с самого начала, лучшего ученика я бы себе и пожелать не мог.

– Инженеры готовы закончить корабль, только для нас оставляют и не бронируют места, где мы сможем работать, не скрючиваясь в тесном техническом проходе с ограниченным доступом кислорода. Если ты закончишь кабину за две недели, мы ускорим проект. Ты ведь помнишь крайний срок готовности «Аргуса»? Когда его покажут императору?