Читать книгу "Ремесленники душ. Исповедники - Дмитрий Распопов"

– Энтони, ни тебя, ни меня никто не спрашивает, – абсолютно в таком же состоянии говорил его собеседник заплетающимся языком. – Там пришли такие силы в движение, что я могу только молчать в тряпочку. Еще и спасибо сказать, что за патент деньги вернули.

– Ты?! – удивлению исповедника не было предела. Вот уж кого нельзя было назвать малозначимым, так это главу тайной полиции, который контролировал все и вся в империи.

– Назову тебе лишь три фамилии: Ротшильды, Спенсеры, Клиффорды.

– А этим стервятникам-то что понадобилось? – изумился ремесленник, услышав фамилии аристократов, которые контролировали всю банковскую систему империи и были кукловодами многих процессов, которые в ней протекали.

– Власть, Энтони, конечно же власть, а изобретение твоего ученика посягает на нее, причем так, что они отбросили все разногласия и дуют в уши императору одну мелодию о необходимости все и вся засекретить, а еще лучше прикопать всех причастных.

– Тогда я тем более против и уверен, что за мной встанут другие исповедники! Артур, ты понимаешь, что может произойти, если только Рэджинальд подумает, что его могут убить?! Ты представляешь себе масштаб проблемы?

– Ну… яд или пуля из винтовки его наверняка остановят, – не согласился человек, который знал, о чем говорит. – Я не хочу этого, ведь я, как и ты, вложил в него столько сил и времени, но если мне прикажут…

– Если он умрет, можешь передать кому угодно мои слова, – в империи не будет больше исповедников, – как бы ни был пьян старый ремесленник, но он прекрасно понимал, что может последовать за смертью всего одного, пусть и талантливого, исповедника. Эти пауки, у которых власть и деньги, затмили все человеческое, в следующий раз, не моргнув глазом, прикажут устранить любого, кто пойдет против них или текущего строя. Тут нужно было понимать это и не позволять собой манипулировать. Сэр Энтони не сомневался в том, что сможет донести эту мысль до остальных, мало кому из исповедников нравилось сейчас вести образ жизни птиц в золотых клетках, без права покидать свои поместья и замки, а если еще окажется, что охрана может в любой момент «прикопать» их, то желающих продолжать служить империи точно больше не найдется.

– Энтони…

– Артур, прекрати! – Он стукнул стаканом, и жидкость брызнула на стол. – Сегодня это будет Рэджи, завтра Энни, послезавтра кто? Я? Не будет такого!

Глава полиции покачал головой, но вместо уговоров допил стакан, понимая, что перестал пьянеть.

– Ладно, я передам твои слова, но ты наживешь себе кучу проблем – это ведь открытое неповиновение, ты понимаешь это?

– Мне плевать, Артур, плевать на их интриги и заговоры с высокой колокольни. Мальчика не тронут, и мое слово в этом гарантия.

– Давай тогда еще выпьем! – Сэр Артур налил из стремительно пустеющего графина два полных стакана и одним глотком выпил.

– Вот тут я тебя полностью поддерж-ик-у! – пьяно икнул исповедник и так же одним движением, показывая годы практики, опрокинул в себя стакан.

Эпилог

– Сэр, вам письмо. – Под моим взглядом слуга словно стал меньше, попытавшись слиться с гобеленом на стене замка. Он на трясущихся ногах подошел и положил письмо на стол, возле кровати, затем стремглав бросился вон, даже не спросив разрешения.

Я отошел от зарешеченного окна и упал на кровать. Мои планы, надежды, мечты – все закончится здесь, в этом богом забытом месте и в полном одиночестве.

«Дженни хотя бы держат вместе с семьей».

Я вспомнил письмо от своей знакомой, в котором она проклинала меня и судьбу, которая послала ей меня, а также обещала при встрече оторвать все, что только возможно. Между строками грязных ругательств были и крохи информации о том, что их с семьей и теми, кто участвовал в создании прибора, содержат в каком-то загородном поместье, недалеко от столицы. Им под охраной разрешали прогуливаться по поместью, а также видеться с родными, мне даже такого счастья не выпало.

После последней ссоры с учителем, когда он уговаривал меня потерпеть еще с полгодика и не выплескивать свой гнев на окружающих, мне хотелось просто послать все подальше и уйти отсюда. Конечно, после этого ни о каком возвращении в империю речи не могло бы идти, меня охраняли так, что пришлось бы убить не одну тысячу человек, чтобы покинуть этот дом, а такого бы мне точно не простили.

Гнев за то, как меня отблагодарили за великое изобретение, постоянно боролся во мне с разумом, который обещал, что стоит потерпеть, и все образуется, ведь учитель твердо мне это обещал.

Вспомнив о письме, я протянул к нему руку и ничуть не удивился тому, что оно было распечатано. Всю мою корреспонденцию тщательно проверяли, как и посылки от мамы, в которых она слала домашние вкусности. Мне от них доставались только крошки, поскольку тайная полиция опасалась отравления, и меня кормили только той едой, которую готовили специально отобранные и проверенные повара в замке.

Я открыл конверт и не успел достать листок бумаги, как на лицо мне упал какой-то овальный плотный кусочек картона. Удивленно приподнявшись, я поднял его с покрывала и замер. На нем был изображен я сам! Это был мой подарок, вложенный в золотой медальон, который я подарил при нашей последней встрече с Анной! Сердце издало тревожный перестук, руки резко вспотели, а в горле появился ком от нехорошего предчувствия. Я достал письмо и поплывшим взглядом прочитал уведомление о том, что я стал единственным наследником барона Вильгельма Немальда с обязательным условием пожизненно заботиться о его ассистентке мисс Анне Билофф. Я не мог читать дальше, поскольку буквы расплывались у меня перед глазами и пришлось вытереть слезы.

«Сэр Немальд погиб», – эта мысль принесла мне боль. Он был одним из немногих людей, которые обошлись со мной как с другом, и его смерть задела меня, словно вырвав из сердца кусочек чего-то важного.

«Но Анна?! Тут ни слова о ней!» – Я спохватился и стал быстро читать строчки завещания и приписки адвоката – про Анну не было ни слова.

– Он не мог просто так прислать мне мой подарок, – вслух сказал я. – Значит, с Анной явно что-то случилось!

Я проглотил тугой комок, стоявший в горле, и встал с кровати.

«Если они не найдут ее или не выпустят меня отсюда, я сделаю это сам».

Слезы высохли, а я принял решение, от которого не собирался отказываться. Ведь я обещал ей помочь, когда это потребуется, и теперь пришло время отвечать за свои слова.

Потянув за шелковый шнур, я дождался прихода слуги.

– Мне нужна встреча с сэром Артуром Лонгвилем, и быстро.

Слуга открыл было рот, но, посмотрев мне в глаза, захлопнул его и бегом бросился вниз, к охране.