Читать книгу "Ограниченный контингент. Рожденные в СССР - Тимур Максютов"

– Ну, в чем-то она права. Не в смысле Гоши, тут я с тобой согласен, другана обижать не стоит. Просто красивая молодая женщина, да и ты не чухан. А в ресторан на Гоше… Вот прикинь – прилетит к вам в Артёмовск Жанна, мать её, Агузарова с концертом, а вы на ВИП-места прямо на «камазе» подъедете. Жанна вас немедленно с собой непосредственно на Марс заберет, бу-га-га!

– Да ну тебя. Я уже сдался. Двадцатого числа донецкая братва летит в Эмираты, «ленд крузеры» покупать. Там трёхгодовалые машины копейки стоят, арабы привыкли на нефтяные бабки часто тачки менять… Вывозить только неудобно и накладно, так пацаны скинулись и зафрахтовали Ил семьдесят шестой, военный транспортник. Прямо в Донецк прилетят из Дубая, в полёте и тачки заодно обмоют. Меня зовут с собой, место под джип забили.

– Классно придумали, молодцы! А, ё-моё! Ты же не успеешь, Каро! Двадцатое уже послезавтра.

– Ничего, подождут. В крайнем случае, задержат вылет.

* * *

Дома Карапета ждало разочарование – задержать рейс не вышло, и донецкие слетали без него. Каро был жутко обижен на такое кидалово, а надутые губки жены только добавляли пару в утюг… Мамикян всерьез завёлся!

Тогда он пошёл к начальнику артёмовского аэроклуба, заброшенного ещё в перестройку…

Старенький начальник был напуган неожиданным визитом олигарха местного значения. Бегал, мекал и разводил руками.

– Молодой человек, у нас фактически нет возможности принимать самолёты! Грунтовый аэродром, оборудование списали ещё в девяностом году. Да и тогда, когда клуб функционировал, у нас только Ан второй летал! Кукурузник, проще говоря.

– Не, в кукурузник она не поместится… А что-нибудь побольше? Хотя бы двухмоторное?

– Нуу… Теоретически Ан двадцать шестой у нас может сесть, длина взлётно-посадочной полосы позволяет… Он берет пять тонн груза, и есть грузовая рампа – ваш джип можно поместить внутрь. Но подобного не было никогда!

– Всё когда-нибудь случается в первый раз.

Работа закипела. Мамикян мотался по Донецкой области, договаривался с лётчиками, выбивал радиостанцию для аэроклуба, и платил, платил, платил… Очень уж хотелось доказать и донецким, и Ганночке, и всему районному городу Артёмовску, что он не пальцем деланный.

Проблемы возникали отовсюду. Выбить разрешение на посадку на незарегистрированном аэродроме оказалось невозможно за любые деньги… Тогда вместе с летчиками решили, что заявят маршрут до Донецка, а в Артёмовске сядут типа на вынужденную. Расстояние до Эмиратов в четыре раза превышало нормальную дальность полёта Ан-26, и надо было продумать аэропорты дозаправки… Правда, «крузер» давал только половину от максимальной загрузки, и резерв полезного веса можно было пустить на дополнительное топливо.

В итоге сложился совершенно фантастический маршрут «Дубай – Басра – Дамаск – Анкара – Варна – Одесса – Артёмовск». Пять промежуточных пунктов дозаправки, чистое полётное время восемнадцать часов, большая часть маршрута – над морем, пустыней, дикими горами…

Каро уже давно понял, что только стоимость доставки с учетом всех накладных расходов вдвое превысит цену нулёвого джипа в любом автосалоне Украины. Но его уже было не остановить. Мамикян был азартным парнем…

* * *

После того, как их серьезно поболтало над Черным морем, вымотанный экипаж с порядочно проблевавшимся Карапетом с трудом дополз до Варнинской гостиницы. Это была третья и последняя ночевка на маршруте.

Получая ключ от номера, Мамикян пробормотал:

– Лучше бы я на Гоше поехал. Закинул бы этот чертов джип в кузов – и нормально все бы было.

Обиженный лётчик возразил:

– Да ну, нереально трудный маршрут. По пустыне, через горы… Турция, Кавказ. Невозможно.

– Ха, пустыня! Гонял я по Сахаре, ничего нереального. Да и в горах гонял. Там очень красиво бывает. Солнце…

* * *

Солнце бьет огнеметом сквозь лобовое стекло, а отведешь взгляд – и в глаза брызжет его отражением сверкающий снег Гиндукуша. Горы острыми лезвиями хребтов режут ослепительно-синее небо на куски.

Движок натужно ревет, всасывает бедный кислородом высокогорный воздух – и захлебывается на крутых подъемах…

Вдоль дороги рыжими скелетами лежат трупы сгоревших машин, напоминая о том, что местные горы умеют стрелять не только солнечными зайчиками…

Впереди разведка и сапёры уперлись в камнепадный завал, по рации передали колонне «стоп». Пехота ссыпалась с брони. Всматривается в пестроту россыпи, щурясь от солнечного света. Башня бэтээра, как слепец рукой, ощупывает горный склон хоботом крупнокалиберного пулемёта Владимирова.

Карапету неуютно. С утра какое-то хреновое настроение, и Гоша отзывается тем же. Это последний рейс перед дембелем. Потом Каро уедет домой, а наливник останется здесь. Возить горючее по гарнизонам, поскальзываться протекторами на предательских подъемах и ждать выстрела в округлый незащищенный борт…

Вдоль колонны идёт замполит, распахнув зимнюю «афганку». Каро высовывается из окна:

– Товарищ лейтенант, долго стоять будем?

– Хрен его знает. Двигатель не глуши, и вообще, посматривай. Мало ли – засада.

Лейтенант прибыл из офицерского резерва всего месяц назад, и очень хочет утвердиться в образе бывалого вояки. Карапет прячет ухмылку.

– Есть посматривать, товарищ лейтенант.

Каро видит в зеркало заднего вида, как лейтенант удаляется. Но вдруг останавливается, не отойдя и пяти шагов.

– Э-э, воин! Мамикян! У тебя скаты спустили, а ты сопли жуёшь. А ну, бегом сюда.

– Да не может быть! Машину не водило, я бы почувствовал.

– Иди сюда, говорю! Чувствительный ты наш.

Каро выпрыгивает из кабины и нарывается на окрик:

– Куда, блин?! Каску надень и броник, «калаш» возьми. Говоришь вам, говоришь – всё без толку. Ты же опытный боец, Мамикян! Дембель. А элементарные вещи не исполняешь.

Тихо матерясь, Каро нахлобучивает каску, стягивает повешенный на автомобильную дверь бронежилет. Выдергивает из крепления АКМС.

Подходит к замполиту и тупо смотрит. Скаты действительно были спущенными, хотя пятнадцать минут назад всё было нормально. И эти пятнадцать минут Гоша стоял без движения.

В кабине Гоши рычаг управления давлением в шинах сам собой установился в положении «сброс давления»…

Хлопок выстрела почти не различим за ревом десятков двигателей, работающих на холостых оборотах, но Каро его слышит и машинально поворачивается на звук. Время спотыкается и начинает ползти медленно, как полная автомобильная цистерна на крутом горном серпантине…

Таща за собой длинный дымный хвост, кумулятивная граната невозможно медленно подлетает и бьёт в левую дверь. В кабину, туда, где десять секунд назад возился с экипировкой Мамикян, вонзается струя раскаленных до температуры поверхности Солнца газов…