Читать книгу "Дикий мир нашего тела. Хищники, паразиты и симбионты, которые сделали нас такими, какие мы есть - Роб Данн"

В контексте этой длинной истории Джиму Корбетту после долгих раздумий пришла в голову удачная, как оказалось, идея. Он решил воспользоваться помощью жителей деревни. Они должны будут выгнать тигрицу с просторной холмистой равнины, загнать ее в узкую, заканчивающуюся тупиком долину и заставить ее выйти через единственное узкое место, где Корбетту будет удобно взять ее на мушку и застрелить. Тем самым Корбетт воспроизвел прием, которым люди пользовались десятки тысяч раз во время своей первобытной охоты, и не только люди, но и волки, и африканские дикие собаки, – с помощью громких криков загнать дичь в нужном направлении. Буквально за несколько лет до этого археологи нашли место, где американские индейцы когда-то прогнали стадо буйволов сквозь лощину и выгнали их на край скалы, откуда животные падали вниз, где их уже поджидали удачливые охотники, чтобы добить и освежевать. Той ночью Корбетт нарисовал в своей голове план, очень похожий на наскальную живопись первобытных художников. На этой воображаемой картине была изображена тигрица, сотни людей, поднявших руки, и человек, стоящий у выхода из лощины с нацеленным на зверя ружьем. Это было похоже на честную игру.

Когда жители деревни вышли на помощь Корбетту, они вели себя точно так же, как люди, всю жизнь охотившиеся на крупную дичь. По плану Корбетта деревенские жители вооружились кто чем мог – камнями, кастрюлями, палками – и встали по краям лощины. По знаку охотника и старосты деревни, стоявших на дне лощины, люди принялись бить палками и камнями по кастрюлям, издавая адский шум. Таким образом они выгнали зверя из леса на Корбетта, который стоял и ждал тигрицу с ружьем наготове. Своими действиями люди повторили древнее преображение человечества, когда люди из дичи превратились в охотников[98].

Жители деревни заняли свои позиции. Все шло по плану, но пока Корбетт и староста деревни шли к своему месту, староста устал, что неудивительно для такого пожилого человека. Он попросил у Корбетта разрешения отдохнуть и, не дожидаясь ответа, остановился и сел. В этом невинном поступке не было бы ничего страшного – что может быть естественнее, чем желание старика посидеть и передохнуть? – но этот пустяковый жест жители деревни восприняли как отмашку флагом. Как только староста опустился на поваленное дерево, жители деревни начали свое шумовое представление. Они стали яростно, изо всех сил, колотить в свои импровизированные инструменты, выплеснув наружу всю сдерживаемую до того момент энергию и злость. Люди били в свои самодельные барабаны и неистово кричали. Понятно, что напуганная тигрица бросилась бежать туда, где ее должны были ждать Корбетт и староста.

Но ни тот ни другой не были готовы к такому повороту событий. Они находились еще на вершине холма, и теперь им пришлось со всех ног броситься к выходу из ущелья. При этом им надо было опередить тигрицу, которая неслась сквозь чахлый кустарник. Если бы Корбетт и староста не успели добежать до ущелья, то тигрица вырвалась бы на простор, убежала и продолжила бы убивать людей. Корбетт и староста бежали изо всех сил, но они, конечно, не могли бежать быстрее зверя. Тигрица выбежала из леса, когда Корбетту до нужного места оставалось около трехсот ярдов, а старосте и того больше. Корбетт остановился, чтобы оценить ситуацию. Староста тоже оценил ситуацию, но по-своему: выплеснул на животное ярость от лица всех жителей деревни – он выстрелил и промахнулся. Тигрица развернулась и бросилась на загонщиков.

Теперь, казалось, был возможен только один исход. Тигрица прорвется сквозь ряды людей, при этом убив или ранив нескольких человек, после чего убежит в лес и затаится на несколько дней или лет, чтобы потом снова возобновить набеги на деревню. Но никто из жителей деревни не знал, что произошло на самом деле. Услышав выстрел старосты, они решили, что тигрица убита. Началось всеобщее ликование. Никто даже не смотрел на склон холма, по которому тигрица бежала на людей. Они были беззащитны, как овцы. Но тут вмешался слепой случай.

Услышав крики преждевременного ликования, тигрица испугалась и бросилась обратно к Корбетту и старосте, которые теперь находились в полной боевой готовности. Корбетт выстрелил и попал тигрице в плечо. Казалось, рана не произвела на животное никакого впечатления. Тигрица припала к земле и приготовилась броситься на охотника. Так домашняя кошка готовится прыгнуть на землеройку, правда, здесь в роли землеройки выступал Корбетт. Патрона в ружье не было, и он крикнул старосте, чтобы тот отдал ему свое ружье. Хищник был готов к прыжку. Все, что случилось потом, произошло настолько быстро, что никто, собственно, ничего не понял, и рассказы очевидцев сильно разнятся в деталях. Корбетту каким-то образом удалось завладеть ружьем старосты, и он спустил курок.

На этот раз охотник промахнулся, но первое попадание сделало свое дело. Тигрица упала замертво. Между тем стоявшие на холме жители деревни продолжали безудержно ликовать. Корбетт убил чампаватское чудовище и стал великим истребителем людоедов.

После того как Корбетт убил тигрицу, люди занялись похоронами. Тело Бахул было сожжено на погребальном костре, а пепел развеян над водами Ганга, и история убитой девочки смешалась с историями других убитых женщин из других индийских деревень, женщин, чей дух соединился с духом великой реки. Тигры продолжали и дальше убивать людей, но с каждым годом все меньше и меньше. В прошлом столетии мы, наконец, расстались с ролью жертвы, которую играли в течение миллионов лет. От сотен тысяч тигров, некогда обитавших в Индии, остались сначала тысячи, потом сотни. В техасских зоопарках живет больше тигров, чем во всей Азии на воле. То же самое произошло почти со всеми прочими хищниками – гепардами, леопардами, пумами, ягуарами и даже с волками и медведями. Процесс, начавшийся много тысяч лет назад, когда мы впервые стали охотиться стаями, как волки, почти приблизился к своему завершению. Крупные хищники, правда, и сегодня убивают людей – несколько десятков в год, но происходит это на границах диких земель, где мы иногда выходим по нужде в лес. В этой ситуации мы удовлетворяем свою древнюю потребность, а хищники – свою.

Но страшное прошлое продолжает цепляться за нас, играя роль в возникновении душевных болезней, влияя на наше настроение и даже определяя выбор, где и как нам жить. Дело в том, что, хотя мы и убили большую часть тигров, волков, медведей, гепардов и львов (мы не смогли, правда, сделать этого с гигантскими, убивающими приматов орлами и ядовитыми змеями), реакция наших организмов на угрозу со стороны этих хищников сохранилась – недаром же мы столько тысячелетий от них бегали[99].