Читать книгу "Маленький мудрец - Борис Штейн"

Юрий Архипович отправился в отделение «пробивать белокурого Макса». После предотвращения теракта в школе «Капитан» отношение к нему изменилось. Сменились и начальники, некогда выдавившие его из славных рядов. Кого-то уволили со скандалом, кого-то (тоже, в общем, со скандалом) послали на повышение. Во всяком случае, Архипычу поступило предложение вернуться в славные ряды с повышением в звании аж до старшего лейтенанта. (Это в сорок-то лет!) Отставной лейтенант не торопился возобновлять бешеную милицейскую карьеру, но сотрудничество с родным отделением как-то само собой наладилось.

Я сказал Евгению:

– Не купить ли нам новую кофеварку?

– Когда? – не удивился Евгений.

– Например, сейчас.

Евгений стал молча одеваться. Я – тоже.

– Ты куда? – удивился он.

– С тобой. За кофеваркой.

– Здесь же близко хозяйственный…

– Нет, – возразил я своему другу. – Покупка новой кофеварки – дело серьезное. Требует посещения могучего магазина, в котором – море света и море товаров. И в этом море на каком-то миниатюрном островке притаилась наша кофеварочка.

– Тогда – в «Икею»?

– Давай – в Икею».

– Или – в «Ошан»?

– В «Ошан».

– Или – в «Мегу»?

– Или в «Мегу».

– Или, может быть, в «Твой дом»?

– Можно и в «Твой дом».

– Тогда поясни, в чем, собственно, дело? Ведь не в кофеварке?

– Не в кофеварке.

– Тогда – в чем?

– В отупении, – признался я.

– В каком еще отупении?

– Я отупел, я ослаб, и я закис. Мне нужна смена интерьера.

– Тогда поехали в «Мегу» – сказал Евгений. – Только оденься в детское.

_?

– Ты ослаб, тебя надолго не хватит. А так я буду возить тебя в торговой коляске, как ребенка. Интерьера от этого не убавится.

– О'кей.

Я думаю, что торговые гиганты, выросшие на внешней стороне Московской окружной дороги, могут успешно соперничать с хвалеными иностранными супермаркетами. В Штатах я, конечно, не был, в Канаде – тоже. Но в моей родимой Эстонии, которая с недавних пор входит в Европейский союз, таких грандиозных магазинов нет. Есть в Таллинне роскошный «Стокман». С эскалаторами и внутренним бульваром, но масштабы, конечно же, не те. Да и то сказать, народу в Москве раз в десять больше, чем во всей Эстонии. Не считая приезжих. Возникает вопрос: какая часть из этих 8-ю миллионов до такой степени платежеспособна, что приедет в «меги» – «икеи» за покупками? А немалая часть. По крайней мере, припарковаться нашему «Москвичу» в торговом городке «Мега»-«Ошан» было непросто. Хоть парковочную площадку уместней было бы назвать парковочной площадью. Если бы я взялся объехать ее на своем велосипеде, у меня ушло бы не менее получаса.

Бесконечный коридор внутри торгового монстра был усажен пальмами. Пальмы составляли как бы разделительную полосу, а по краям коридора сверкали ослепительно чистым стеклом витрины магазинов, и все было залито таким ярким светом, который создавал праздничное настроение и острое желание что-нибудь купить. Например, кофеварку. Входных дверей было великое множество, и все они, естественно открывались сами при вашем приближении, впрочем, это давно уже никого не удивляет. Было много магазинных тележек, покупки подвозились прямо к машинам, специальные служащие в униформе собирали потом тележки по всей парковочной площади и сгоняли в стада. Так что мы имели все возможности доставить к машине нашу будущую кофеварку с помпой. Пока что вместо кофеварки в коляске восседал я, и это было кстати, потому что воздух внутри этого супер-пупер-маркета, внутри этого стеклянно-синтетического чуда был довольно тяжелым, я чувствовал себя неважно и на пешем ходу давно бы уже свалился.

Однако же товары в секциях привлекали мое внимание – не могли не привлекать: строительные элементы от мелких до целых блоков и домов с вариантами лестниц и крылечек, с каминами, банными печками, ваннами и бассейнами; посуда – от пластмассы до хрусталя; и совершенное буйство осветительных приборов в пылающей секции «Свет». Многочисленные кафе и бескрайние загоны продовольственных товаров дополняли картину. Дополняли, но не завершали, нет. Потому что имелся еще кинотеатр и три детские площадки, да такие, что многие детишки, я уверен, готовы были всю неделю подавлять свои капризы, чтобы в выходной день попасть в этот детский рай с гигантскими сборными игрушками, шарами, строительными кубиками, затейливыми горками и… батутом. К батуту Евгений по моему требованию меня и доставил. Нет, батут был не цирковой и не гимнастический. Это был детский батут. Резиновый круг, растянутый на пружинах, и пристегнутые к поясу две резиновые лонжи. Прыгуна, которому едва ли было более четырех лет, подкидывало над желтым кругом на 4–5 метров, а резиновые лонжи замедляли его возвращение вниз. Визг и смех «из поднебесья» вызывал благодушную улыбку у стоявшего рядом родителя. Аттракцион был забран легким пластмассовым заборчиком с калиткой, у калитки выстроилась очередь за счастьем.

Обеспечивал детские прыжки-полеты молодой человек в спортивном костюме, и когда одна девочка неумелая оттолкнулась как-то неловко и понеслась в сторону, он моментально отреагировал, перехватил худенькое тельце и переместил в центр круга. И вовремя, потому что рядом находилась металлическая ферма, и девочка могла ушибиться. По крайней мере, я успел почувствовать страх за ребенка. И я сказал своему другу:

– Поехали.

– За кофеваркой? – уточнил он.

– Тебе очень нужна кофеварка?

– Мне? Нет.

– Мне тоже. Давай к машине. И домой. Я устал.

И мы покинули блистательное торжище.

Я плохо спал этой ночью. Ко мне то и дело возвращалось мгновенное чувство страха за летящую на металлическую конструкцию девочку, сердце, что называется, екало, и сон улетал. Комнату начинали заселять несгибаемый Юку Тамм, замученный собственным косноязычием Иван Никитич Кулибин и его несчастный сын-разбойник, которого я ни разу в жизни не видел. Они кружили в воздухе в каком-то диковинном танце, и испуганная девочка, и порванные лонжи… Воздух становился тяжелым и удушливым. Появлялся запах синтетики, вспыхивали яркие огни. Огромная цивилизация, воплощенная в гипермаркете, наваливалась на маленького человека, перехватывала горло. Один раз мне стало так душно, что я закричал. Я понимал, что только криком могу сам себя разбудить и избавиться от удушья и, стало быть, от гибели. Я услышал свой крик и проснулся. Проснулся и Евгений, прибежал ко мне, напоил чаем с медом. Ему показалось, что у меня температура. Ставить градусник я отказался: не хотел настраивать себя на болезнь, хотел – на выздоровление.

– Эта девочка на батуте… – пробормотал я, перемещаясь из сна в действительность. – И Кулибин. Завтра выясни, в какой школе сейчас учатся дети Кулибина. И их возраст. И пол.