Читать книгу "Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна - Маша Царева"

– Так и знала, что ты здесь. Выходи уж, – сказала она, – дам тебе тоник для умывания и косметику.

– Спасибо, но я… не хочу, – мой голос все еще звенел, – мне все равно, как я выгляжу.

– Да брось, – Ада протянула мне руку и помогла подняться, – не будешь же ты здесь до вечера сидеть. Пойдем хотя бы на лестницу, там нет никого. Но сначала умойся.

Она буквально силой вытащила меня из кладовки. Я покорно плелась за ней, чувствуя себя маленьким ребенком, на помощь которому пришел умудренный опытом взрослый. В тот момент я была способна только на инертное послушание. Ада впихнула меня в туалет и заставила умыть лицо ледяной водой. Потом собственноручно расчесала мои влажные растрепанные волосы и прошлась испачканной в пудре пуховкой по моему лицу.

Потом отошла на несколько шагов назад и полюбовалась результатом своего человеколюбия.

– Не могу сказать, что ты стала как топ-модель, но выглядишь вполне пристойно.

– А сигареты у тебя есть? – всхлипнув, спросила я.

– Для такого случая найдутся, – усмехнулась Ада.

Мы молча прошествовали в курилку и уселись рядом на прохладную ступень.

– Хочешь последнее правило? – после долгой паузы спросила наконец Ада.

– Не знаю, – пожала плечами я, – не уверена, что я сейчас вообще хочу разговаривать. Если бы ты знала, что со мной произошло.

– А я знаю, – улыбнулась Ада, усаживаясь на ступеньку рядом со мной, – шоколадку будешь?

Она извлекла из сумки полурастаявшую плитку и отломила мне половину. Уныло пережевывая горький шоколад, я подумала, что конфетотерапия – не лучший выход. В процессе сладкого жевания кажется, что вроде бы тебе стало намного легче, но потом ты подходишь к зеркалу, видишь свои округлившиеся щеки и понимаешь, что еще больше все испортила.

– Итак, правило последнее, – торжественно объявила Ада с набитым ртом. – Никогда не спи с начальством.

Я подавилась шоколадом и закашлялась. Аде пришлось долго молотить меня ладонью по спине. Пока я наконец не выдавила:

– Откуда ты… То есть о чем ты? Ты что-то перепутала.

– Кашеварова, мне-то можешь не врать, – криво усмехнулась она, – да и никому можешь не врать, все наши в курсе.

– Что значит «все наши в курсе»?! – повысила голос я. – Объясни все по порядку! Это какой-то сумасшедший дом…

– Вот в этом ты права. Наша редакция – дурдом. Но в этом виновата только специфика нашей программы. Помнишь, я тебе недавно говорила, что все наши бабы-журналистки устроились сюда в расчете подцепить подходящего «джентльмена»?

– Ну, – мрачно подтвердила я.

– И, казалось бы, логика железная. Каждый день мы берем интервью у сливок общества, талантливых, богатых, успешных мужчин. Наши шансы увеличиваются вдвое, втрое!

– Я тоже об этом думала, – я вздохнула, потому что мне вдруг вспомнилось, как тщательно я собиралась на новую работу. Весь шкаф перевернула, все окрестные магазины опустошила.

– Вот видишь. У нас своя игра, а у Волгина своя.

– Не понимаю, но при чем тут потенциальное замужество журналисток и руководитель программы?

– Глупенькая, – Ада погладила меня по волосам.

Честно говоря, ее снисходительность начала меня раздражать. К тому же меня всегда передергивало, когда малознакомые люди прикасались к моей голове.

– Волгин внимательно наблюдал за тем, как каждая из нас постепенно разочаровывалась, – с совершенно неуместной в данной ситуации улыбкой продолжила Ада. – При этом он был внимательным начальником. Он всегда был готов утешить, посочувствовать. Чаем угощал.

– Меня до дома подвез. И на концерт классической музыки водил, – вздохнула я.

– А меня в зоопарк! – воскликнула Ада. Похоже, ее (в отличие от меня) радовало неожиданное обнаружение товарки по несчастью. – На ослике катал, представляешь?

– Даже не представляю, – мрачно сказала я, – ладно, допустим, он просто бабник. Но зачем было так со мной поступать?

– А со мной? – пожала плечами коллега. – А с Лекой? Может быть, ему доставляет удовольствие женщин унижать. Может быть, по-другому он не возбуждается. Откуда мне знать.

– И с Лекой тоже? – усмехнулась я. – Неужели и со Спиридоновой у него был так называемый роман?

– Со всеми. Каждый раз одна и та же история. Когда в редакцию приходит новенькая журналистка, все ждут развития событий. Честно говоря, это наше любимое развлечение. Уж прости.

– Развлечение? – Ада больше не казалась мне «мудрой взрослой». – Ни фига себе развлечение. У меня, может быть, сердце разбито, а они развлеклись.

– Поменьше пафоса, – поморщилась она, – в твоем возрасте сердце легко отремонтировать. Вот увидишь, когда к нам придет новенькая журналистка и ты сама увидишь все своими глазами, тебе станет легче.

– Не станет. Слушай, а Грушечка? – Я вдруг вспомнила о том, как стервозная толстуха вдруг резко изменила свое ко мне отношение. – С ней он тоже… того?

– И того и сего, – загадочно улыбнулась Ада, – с Грушечкой вообще отдельная история. Хорошо, что ты сидишь.

Ада схватила меня за руку. Ее ладонь была горячей и сухой. Я подумала, что руки у нее старушечьи, несмотря на то что она так истово следит за собой. Все в выступающих венах и бурых пигментных пятнах. И Волгин с ней… И катал ее на ослике. Ладно секс – с этим я еще могла бы смириться, в конце концов, я наслышана о сексуальной неразборчивости мужчин. Но водить в зоопарк эту клоунессу! Угощать ее чаем в интимном полумраке!

Да как он мог?!

– Грушечка – жена Волгина, – тоном конферансье, объявляющего выступление знаменитого оперного певца, сказала вдруг Ада.

– Что-о? – Только теперь до меня дошел смысл ее слов о преимуществах моего сидячего положения.

– Это так, – кивнула она.

Моя реакция ее, казалось, забавляла. Я догадалась, что это и есть основная часть «развлечения». Открыть глаза убогой дуре и посмотреть, как она бесится.

И еще… Еще я поняла, кого он называл Фруктиком. И как до меня сразу не дошло? Грушечка, фруктик – аналогия прямая и понятная.

– Она тебя ревновала. И ее можно понять. Ей-то это все тоже не нравится. Но теперь, когда она знает, что вас ничего больше не связывает… Теперь она изменится и будет с тобой паинькой. Мне вот даже удалось с ней немного подружиться. Она вообще хорошая баба, только очень нервная. Она больше не будет подсовывать тебе сомнительных героев. И больше не будет кричать на тебя по поводу опозданий.

Спокойный голос Ады действовал на меня как красная тряпка на быка. Еще секунда – и подцеплю ее на рога.

– В сущности, у нас здесь не так плохо работать. Зарплата, конечно, небольшая, но вместе с премиями получается неплохо. И коллектив дружный. А теперь ты стала совсем своей. Вот увидишь, через пару недель от твоей обиды не останется и следа.