Читать книгу "Жестокая Земля. Соло-Рекс - Антон Грановский"

— Ты не прав, — сказал сборщик. — Люди, употребившие мескат, не впадают в кому. Действие меската длится всего минуту, но за эту минуту люди успевают создать новый мир и прожить в нем тысячу лет.

— «Тысячу лет», — повторил, поморщившись, Уманский. — Я вот сейчас возьму автомат и отстрелю тебе голову.

— Не успеешь, — спокойно возразил сборщик. — Мои реакции быстрее твоих. И оружие у меня лучше.

— Только это тебя и спасает, — пробурчал Уманский. — Но смотри, не поворачивайся ко мне спиной.

— Не буду, — пообещал сборщик.

— Ян, остынь, — бросил Уманскому командор.

Взгляд Джека, устремленный на сборщика, был лишен неприязни.

— Не часто ваш брат сборщик попадается нам на глаза, — сказал Джек. — Как ты сумел справиться с той тварью?

Сборщик улыбнулся.

— Вы знакомы с действием ШВК, командор Джек?

— Винтовка «Кирлиан»? Я много слышал об этом оружии, но никогда не держал его в руках.

— «Кирлиан» поражает противника на всех уровнях бытия, — пояснил сборщик. — Если противник имеет мнимую телесную оболочку, но сам существует в ином измерении, моя винтовка сразит и его. Собственно, это и произошло, когда я разделался с фантазмами, напавшими на вас.

— Все это чушь, — пробурчал Уманский. — Рекламные сказочки для идиотов, шарахающихся от собственной тени. Никаких «иных уровней бытия» не существует.

— Про тени ты бы лучше помолчал, — напомнил капитан Клов.

Уманский слегка покраснел, но сдаваться не собирался.

— Все равно чушь, — упорствовал он.

— А если я скажу тебе, что «Кирлиан» рассеивает галлюцинации, то ты мне поверишь? — поинтересовался сборщик.

— Пожалуй, да, — ответил Уманский.

— Тогда считай, что вы были во власти галлюцинаций, когда я появился. А я избавил вас от них с помощью высокочастотного электромагнитного шокера большой мощности. Боль, которую ты испытал, — последствие электромагнитного удара. — Сборщик улыбнулся и добавил: — Что-то вроде электросудорожной терапии, применявшейся на Земле пятьсот лет назад.

Уманский хмыкнул.

— Эта версия звучит более здраво, хотя по сути — такой же бред, как предыдущая. Ты мне надоел, сборщик. И слов благодарности ты от меня не дождешься.

Парень пожал плечами и миролюбиво произнес:

— Я это переживу. Командор Джек, вы, кажется, что-то хотите у меня спросить?

— Угадал. — Джек прищурил серые, проницательные глаза. — Как тебе удается выжить в одиночку, сборщик?

Парень улыбнулся:

— Я не один. У меня есть помощник.

— Какой?

Сборщик сунул руку за пазуху куртки и вынул небольшого встрепанного зверька с серой шкуркой и вытянутой мордочкой.

— Его зовут Фарадей, — сказал он.

Тори округлила глаза:

— Это… обыкновенная крыса?

Парень покачал головой:

— Не совсем. Фарадей прошел генетическую очистку. Порог его выживаемости раз в десять выше, чем у обычной крысы. Кроме того, я вживил ему в мозг электромагнитные датчики. Они передают импульс, который улавливается специальными очками-локаторами. Я надеваю эти очки — и вижу то, что видит Фарадей.

— Черт… — Тори поморщилась. — Как же меня достала эта Клоака с ее фантазмами и чудовищами. Скорей бы вернуться на базу. Я соскучилась по настоящим вещам.

Сборщик посмотрел на нее удивленным взглядом и сказал:

— Вы до сих пор не поняли? Здесь, на Земле, нет ничего настоящего. Здесь все — имитация.

— Ты ошибаешься, сборщик, — сухо возразил командор Джек. — В Оазисах все, от дерева или куста до последнего кирпича, из которого построен каждый дом, реально.

Сборщик чуть прищурил свои небесно-голубые глаза и сказал:

— Не обманывайте себя.

Он достал из кармана сигареты, вытряхнул одну и сунул ее в обветренные губы. Затем обвел взглядом окрестности и проговорил спокойным, строгим голосом:

— Земля полна загадочных и неприятных мест. И места эти есть как в Оазисах, так и в Областях Незавершенного, и в Клоаках. Мы, сборщики, называем их Сбои.

— Сбои?

— Да. Сбои реальности. Бывают сбои пространственные. Бывают — пространственно-временные. Сбои — это места, где реальность создана с ошибкой. Серая мантия пытается воссоздать мир, который когда-то поглотила. Но иногда память изменяет ей, и вместо нормальных объектов, существующих по нормальным физическим законам, она создает нечто несусветное, из ряда вон выходящее.

— Почему же она не исправляет свои ошибки? — поинтересовался Клов.

Сборщик хмыкнул.

— Вероятно, она не считает их ошибками. А может, ей лень. Кто знает, что у серой мантии на уме?

— У нее нет ума, — возразил Уманский. — Чего я не понимаю, так это нарушения физических законов. Физические законы универсальны для всей Вселенной. Как серой мантии удается их нарушать?

Сборщик затянулся сигаретой и выдохнул вместе с дымом:

— Во Вселенной нет ничего универсального. В нашей части Вселенной действуют одни законы, в другой ее части — другие. Более того, те законы, к которым мы привыкли, не являются чем-то раз и навсегда данным. Вселенная постоянно эволюционирует, меняется. А ее физические законы — это всего лишь ее привычки. Но со временем меняются даже привычки.

— Ты хочешь сказать, что физические законы, которые были справедливы для мира десять миллионов лет назад, в наше время уже не являются актуальными?

— Разумеется.

Уманский нахмурился. Несколько секунд он хранил молчание, после чего недовольно проговорил:

— Меня больше интересуют Сбои, чем научная концепция Вселенной. Как часто встречаются эти Сбои?

— К счастью, не очень часто, — ответил сборщик, пуская дым и поглаживая ладонью взлохмаченного Фарадея, дремлющего у него на плече. — Но если попадешься в место Сбоя, шансов уцелеть у тебя будет крайне мало.

— Почему серая мантия делает это? — спросил Клов. — Зачем она пытается вернуть нам наш мир?

— Одно из двух. Либо она хочет нас сожрать, и для этого заманивает на Землю, либо…

— Либо что?

— Либо она чувствует себя одинокой.

— Серая мантия не может чувствовать, — отрезал Уманский.

— Да ну? — усмехнулся сборщик. — Это она тебе сказала?

Он снова затянулся сигаретой и задумчиво произнес:

— Четыреста лет серая мантия была единственным, что осталось на Земле. Она добилась власти над средой и сама стала ею. Но несколько лет назад она остро ощутила свое одиночество. И как только это произошло, одиночество стало невыносимым. Она, как ребенок, который прогнал друга за то, что тот трогал его игрушки. Оставшись один, ребенок начинает скучать и думать о том, как бы вернуть друга обратно. И он готов ради этого на все.