Читать книгу "Скучающий жених - Барбара Картленд"

– Он на берегу, миледи, с лордом Бомонтом и молодым джентльменом. Они спешили вернуться в Лондон на встречу с принцем Уэльским, и его светлость отправился с ними, чтобы помочь подготовить эту поездку.

– Шлюпка подобрала их в заливе Сен– Пьер?

– Да, миледи. Они рассказали нам, как вас с его светлостью задержали солдаты. Мы так волновались, так тревожились за вас! Но боялись мы, слава богу, напрасно. Его светлость в своем духе! Он каждый раз находит способ перехитрить этих французишек! Он для них слишком умен, это факт.

Лукреция слушала с широко открытыми глазами. Ласковым тоном, каким няни говорят с маленькими детьми, стюард сказал:

– Давайте-ка, миледи, поедим супчик, пока он горяченький.

Лукреция послушно стала есть и почувствовала, как к ней возвращаются силы.

Пока она ела омлет, запивая его вином из бокала, стюард подобрал влажную одежду и полотенца с пола каюты.

– Миледи, его светлость хочет, чтобы вы полежали до ужина и отдохнули как следует. Он надеется, что ваша светлость окажет ему честь и присоединится к нему за ужином, – сказал Джарвис.

– А до тех пор он не хочет меня видеть? – спросила Лукреция.

– Думаю, что нет, миледи. Как только его светлость вернется, наша яхта должна будет отойти немного южнее и пристать в особом месте на побережье. Его светлость сам вам все расскажет.

Джарвис взял поднос.

– Так что, миледи, послушайте моего совета, отдохните, пока есть такая возможность. Его светлость-то сильный, как лошадь. Он каждый раз возвращается совсем разбитым и усталым, а потом отоспится – и как ни в чем не бывало может снова наслаждаться жизнью. А ваша светлость не так выносливы. И кто бы мог ожидать, что вы все это выдержите?

Он улыбнулся ей доброй отеческой улыбкой, вышел из каюты и прикрыл за собой дверь.

Лукреция уткнулась лицом в подушку и неожиданно для самой себя расплакалась.

Глава 10

– У меня ничего не получилось! – рыдала Лукреция.

Она чувствовала, что маркиз одержал бесспорную победу, благополучно доставив их домой. Она же сама потерпела бесславное сокрушительное поражение.

Два дня и две ночи они провели вместе, а казалось, что прошла целая жизнь. И все это время Лукреция надеялась, что как-нибудь покорит его, поймет, что он ее полюбил – хоть чуть-чуть.

Но эту битву она определенно проиграла. И что теперь у нее было? Будущее рисовалось Лукреции безрадостным и полным страданий. У нее было такое чувство, что она вновь оказалась за закрытыми воротами Мерлинкура и у нее не осталось никаких шансов попасть внутрь.

Рыдая, она теперь горько сожалела о том, что не позволила маркизу провести с ней ночь после свадьбы.

Она не помнила точных слов, но смысл их не забыла: прежде чем заняться любовью с ней, мужчина должен полюбить ее тело, ее сердце и ее душу. Именно такова была ее любовь к маркизу, а он, он никогда не испытает к ней того же чувства! Так она думала в глубоком отчаянии.

Однако, если уж ему довелось стать ее мужем без любви, она могла хотя бы испытывать это чудо – трепетно ощущать прикосновения его сильных рук, ласкающих ее тело!

«Но его даже мое тело не волнует», – с горечью сказала себе Лукреция.

Прошлой ночью он раздел ее, снял с нее мокрую одежду, обтер полотенцами, уложил в кровать. И оставил ее!

«Если бы он меня поцеловал, то я очнулась бы, даже если б была мертва!» – подумала она.

Так нет же! Для него она явно была женщиной, не стоящей внимания! Она была лишь обузой – женщина, которая его не интересовала, даже чисто физически!

– И все же я люблю его… Я его люблю… Я его люблю! – рыдая, повторяла несчастная Лукреция.

Единственным воспоминанием, остававшимся у нее от этой пародии на брак, был тот поцелуй, который он запечатлел на ее губах, чтобы заставить ее замолчать. Да еще тот невероятный момент, когда, присев на колени перед ним, она посмотрела ему в глаза и заметила в них то выражение, которое потрясло все ее существо до самой глубины.

Однако как же она ошиблась, подумав, что эти мгновения что-то значили! Она потерпела фиаско! Она его потеряла!

Из глаз Лукреции полились потоки слез, все ее тело сотрясали рыдания, и она плакала до полного изнеможения. Вконец обессилев, она уснула.

Лукрецию разбудил Джарвис, который вошел в каюту, чтобы приготовить ей ванну.

– Простите, что тревожу, но я пришел разбудить вас, миледи, – сказал он. – Уже семь часов.

Лукреция села на постели.

– Семь часов! – воскликнула она. – Так поздно? Не может быть!

– Однако это так, миледи. Его светлость не хотел вас раньше беспокоить.

Все еще не веря, что Джарвис говорит правду, Лукреция посмотрела на часы. Выходило, что она проспала еще почти семь часов. Хотя она по-прежнему была в плену своих сомнений, она чувствовала себя гораздо бодрее.

Когда Джарвис вышел из каюты, она встала с постели и подошла к зеркалу. При виде своего отражения она вскрикнула от ужаса!

Она увидела несчастное осунувшееся лицо с темными кругами под глазами.

Она умылась сначала горячей водой, потом холодной. Потом она намазала веки маслом с ведьминым орешником, чтобы снять припухлость. После этого она искупалась в душистой ванне, а когда вышла из воды, то почувствовала, что от ее усталости не осталось и следа.

Она решила, что использовать косметику, которую подобрал ей Одровски, нет никакого смысла.

«Маркиз наверняка не обратит никакого внимания на мой внешний вид», – с грустью подумала она.

Как сказал Джарвис, маркиз был готов «снова наслаждаться жизнью». А это означало, что он теперь думает о леди Эстер, жаждет встречи с ней! Это самое жестокое унижение для Лукреции!

Однако она все же не хотела показать маркизу, как она на самом деле несчастна. Поэтому она стала очень тщательно наносить мази, крем и притирания, которые предусмотрительно захватила в плаванье.

Однако, несмотря на все старания, она и сама чувствовала, что в ее взгляде не было больше блеска. Она и вправду утратила всякую надежду!

Когда Лукреция была уже готова надеть вечернее платье, она открыла большой гардероб, встроенный в стену каюты. В нем была целая коллекция великолепных нарядов, специально созданных для нее, чтобы она могла достойно создать образ искушенной и опытной светской дамы.

Ей почему-то стало невыносимо их видеть. И она даже помыслить не могла о том, чтобы надеть одно из них. Эти платья, как и вся ее напускная многоопытность, не уберегли ее от поражения. И она выбрала простое синее платье под цвет своих глаз.

Платье было классического «греческого» покроя. Предполагалось, что она будет надевать его с роскошными сапфирами, доставшимися ей от матери. Но Лукреция даже не стала открывать шкатулку с драгоценностями. В этот момент всякие украшения, всякая попытка привлечь внимание к своей внешности вызывали у нее неприязнь.