Читать книгу "Убийство с отягчающими - Вячеслав Денисов"

Замечательная женщина Эмма Петровна через час после того, как Кряжин позволил Шульгину выйти из бильярдной, вдруг позвонила и сказала, что вспомнила квартиру, в которую однажды привозила Гаенко документы. Разочарования от того, что она не вспомнила два дня назад, советник не испытывал. Прибудь они в тот вечер, вещи в квартире лежали бы точно в таком же положении, что и сейчас. Разве что чуть менее запыленные.

– Я могу предположить, что здесь происходило. Она кричала: «Игорь, ты сошел с ума! Я не оставлю золото, я не оставлю свою любимую голубую норку! Мне нужно забрать акции!» А он отвечал ей: «Через два часа тебе не нужно будет шубы – тебе выдадут куртку из «крупного вельвета»[9]. Вместо золота дадут номер, а вместо акций – копию приговора суда». И она ушла, в чем была, и это наталкивает меня на мысль, что есть нечто большее, что потерять гораздо хуже, нежели все это. – И советник провел рукой вдоль дорогостоящего беспорядка. – Впрочем, жене Гаенко ничто не грозит. Вряд ли она знает, что ее муж убийца. Зачем ему ей об этом говорить, верно? Да и нам об этом рассуждать не стоит. Единственное, над чем я сейчас ломаю голову, это догадки о том, что Шульгин сейчас докладывает Чубасову.

Кряжин мог не проводить спонтанных следственных экспериментов. Мог дать возможность генералу наврать с три короба, а после, на допросе, который не может не состояться, брать его за горло голыми руками. Но ему очень хотелось посмотреть, чего стоит в такой ситуации Шульгин – раз, и следователю нужно было недопонимание в штабе ГУВД – два. Что касается первого, то Кряжин посмотрел и остался невпечатленным. Что касается второго, то оно уже состоялось.

Зачем генералу Шульгину, явному и единственному кандидату на пост первого заместителя начальника милиции столицы, убивать собственного подчиненного? Откуда генерал Шульгин знал, что у Гринева в рукаве пистолет? – вот это вопрос так вопрос!.. Таким образом ретивый генерал-полковник решил прикрыть тылы начальства? Такие случаи уже бывали: советники сенаторов своими руками убивали проституток только за то, что те переспали с их шефами и могли оказаться опасными свидетелями. Охрана президента отравила киноактрису… Правда, это было давно, доказательств тому так и не нашли до сих пор, а потому утверждать, что она просто не передозировала, противозаконно.

Быть может, Чубасов сказал: «Реши эту проблему, МОЙ ПЕРВЫЙ заместитель Шульгин», – и Шульгин пошел решать эту проблему таким образом, какой он нарисовал для себя из стона, рвущегося с уст начальника.

– Сколько стоит эта квартира по рыночным расценкам? – спросил советник у начальника ЖЭКа.

– Ну, тыщ двести пятьдесят, наверное, – ответил тот, предполагая, наверное, что оказывает неоценимую помощь следствию.

– Видел, Сидельников, – ухмыльнулся Кряжин. – Тыщ двести пятьдесят и еще на сотню барахла в квартире. Ради чего такие жертвы?

Муровец промолчал, распознав в иронии риторический вопрос, Полянский же был откровенен и прямолинеен:

– Страх за убийство.

– А чего ему бояться, капитан? В полночь тридцатого декабря прошлого года Гаенко спокойно вышел из офиса, поболтал с кассиршей, махнул у стойки рюмку «смирновки» и, лениво высасывая лимонный ломтик, вышел вон. У парня было беспечное настроение, и он никак не походил на человека, который только что кого-то завалил. Экспертиза определила время смерти с разницей в два часа, так что я на месте Игоря Викторовича уже давно пришел бы в милицию и сказал: я не убивал. Нет, Полянский, здесь другое… Здесь игра на интерес. Чтобы управляющий казино, да не умел расставлять приоритеты, делая ставки?

Что хотел сказать Кряжин, Полянский не понял. Сидельников догадывался, но, поскольку его мнения никто не спрашивал, он тоже промолчал. Начальник ЖЭКа вообще хотел уйти, и побыстрее. Понятые чувствовали себя виновными за то, что в квартире не оказалось трупов или хотя бы нескольких килограммов героина.

На выходе из подъезда Кряжин поймал за руку пытавшегося прошмыгнуть мимо него мальчишку.

– Здесь живешь?

– Да. – Десятилетний крепыш шмыгнул носом и обледеневшей варежкой вытер нос. – В двадцать четвертой.

– А кто в двадцать пятой живет, знаешь?

– Да. Гаенки. – И он посмотрел на пояс Сидельникова. Куртка опера была расстегнута, и из-под правой полы виднелась рукоятка пистолета. – А вы менты?

– Пять рублей хочешь?

– Да.

– Ты дядю Игоря и тетю Веру когда в последний раз видел? – Порывшись в кармане, советник выудил пятирублевый кругляш и вложил в варежку мальца.

– Дядю Игоря я видел два дня назад, – и мальчишка посмотрел на карман Кряжина, который истолковал это абсолютно верно.

– Ладно, – и в руке пацана появилась вторая монета. – А тетю Веру?

– А вчера у нас в квартире выключили газ. Когда выяснилось, что мама забыла зажечь спичку, мы чуть не угорели. Они уезжали вместе. Папа возил меня на городскую елку, а придурок с ватной бородой подарил мне машинку. У вас есть еще пять рублей?

– А почему ты решил, что они уезжали, а не уходили? – Пятаков больше не было, и Кряжин, забрав из варежки одну монету, положил туда десятку.

– Тетя Вера кричала в коридоре, что не поедет к родителям-идиотам дяди Игоря. Мама говорит, что завтра будет сериал про динозавров. А дядя Игорь кричал, что если тетя Вера не поедет к его родителям-идиотам, тогда пусть она едет к своим родителям-идиотам. Мне вчера разбили нос.

Кряжин снова положил монету в варежку.

– А что они еще кричали?

– Тетя Вера больше не кричала. Кричал дядя Игорь. Что ему повезло из-за каких-то дураков, и он не собирается упускать этот шанс.

– Это все?

– Если есть еще пять рублей, я могу рассказать, как мужик из второго подъезда застрял в мусоропроводе и что он кричал.

Отпустив мальчишку, Кряжин прикурил на ветру и повернулся к спутникам.

– Кто что понял?

– Я одного понять не могу, – никак не мог выйти из состояния задумчивости Сидельников. – Как можно оказаться в мусоропроводе?

Глава четырнадцатая

Приказ о командировке следственной бригады начальник Следственного управления Смагин подписал через пятнадцать минут после того, как к нему в кабинет зашел Кряжин. Можно говорить о том, что он подписал их не через четверть часа, а сразу, потому что все это время было занято тем, что советник говорил. Сам приказ был отпечатан Кряжиным, и Смагин уже несколько раз заносил над ним перо своего «паркера», но каждая новая фраза следователя заставляла его поднимать взгляд, чтобы услышать новое.

Родители Гаенко, которых жена Игоря Викторовича упорно называла «идиотами», жили в подмосковной Апрелевке. Глава семьи, пенсионер Гаенко, занимался разведением пчел, супруга его, Марина Ниловна, собиранием трав. Шансов, что управляющий казино находится там же и наблюдает, как его старик в накомарнике окуривает ульи, было мало. Такие же шансы были и на то, что жена Игоря Викторовича перебирает в сенях со свекровью мать-и-мачеху. Однако информация, какова бы по содержанию она ни была и от кого бы ни исходила, требует обязательной проверки. Кряжин выглядел бы несчастным, если бы через месяц бесплодных поисков вдруг узнал, что в то время, пока он колесил по Москве, Игорь Викторович Гаенко окуривал ульи, а его жена подвязывала снопы мать-и-мачехи.