Читать книгу "Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич"

бы счастливы. На все вопросы, почему он медлит, Дандоло до сих пор отвечал, что франки не смогут отдать ему долг, пока не получат деньги, обещанные Алексеем и его отцом. Но на самом деле это была лишь отговорка: долг интересовал его не многим больше, чем сам Крестовый поход. На уме у него были куда более великие дела: падение Византийской империи и возможность усадить на трон Константинополя венецианскую марионетку.

По мере того как таяли надежды на мирный договор, тональность советов Дандоло франкским союзникам постепенно менялась. От Исаака и Алексея не приходится ждать ничего хорошего: они не постеснялись предать друзей, которым были обязаны властью. Если крестоносцы хотят получить то, что им было обещано, придется это взять силой. Правда на их стороне: вероломные Ангелы не могут больше претендовать на лояльность. Следует посадить на трон одного из предводителей франков, и тогда они не только смогут расплатиться с Венецией, даже не заметив убытка, но и окупят весь поход. Упускать такой шанс нельзя: другой возможности больше не представится.

В Константинополе тоже возобладало мнение, что Алексей IV должен уйти. 25 января 1204 г. сенаторы, духовенство и народ собрались в храме Святой Софии, чтобы объявить Алексею о его низложении, а затем избрать преемника. Кандидатуру преемника обсуждали целых три дня, после чего остановились на молодом аристократе по имени Николай Канава, ничего особенного собой не представлявшем и не спешившем взять власть в свои руки.

В то же время на сцену вышел Алексей Дука по прозвищу Мурзуфл (что значит «насупленный»: его черные косматые брови сходились на переносице), происходивший из знатной семьи. В его роду уже было два императора, а сам он занимал должность протовестиария, благодаря чему имел неограниченный доступ к императорским покоям. Поздно вечером он ворвался в покои к спящему Алексею IV, разбудил его со словами, что подданные против него взбунтовались, и предложил бежать. Закутав императора в длинный плащ, Мурзуфл вывел его из дворца через боковую дверь, где уже дожидалась группа заговорщиков. На злосчастного юношу надели оковы и отвели в темницу. Позже его дважды – и безуспешно – попытались отравить и в конце концов задушили. Примерно в это же время умер его слепой отец. Виллардуэн в своей хронике с неизлечимой наивностью объясняет эту смерть потрясением от известия о судьбе Алексея. Похоже, Виллардуэну и в самом деле не пришло в голову, что «потрясение» могло быть вызвано искусственным путем. Робер де Клари, его товарищ по Крестовому походу, предлагает более правдоподобную версию: «…и приказал накинуть ему [Алексею IV] веревку на шею, и велел задушить его, а также его отца Кирсака [Исаака]».

Устранив соперников и убедившись, что Николай Канава не намерен претендовать на трон, Мурзуфл короновался в храме Святой Софии под именем Алексея V и тотчас стал проявлять качества настоящего правителя, которых так долго недоставало его империи. Впервые со дня прибытия крестоносцев на крепостных стенах и в башнях появились люди: работая день и ночь до седьмого пота, они укрепляли и надстраивали оборонительные сооружения. Франки осознали, что переговоров больше не будет и на выплату долга можно больше не рассчитывать: новый император не несет за него никакой ответственности. Оставалось только одно – попытаться захватить город. Теперь крестоносцы вновь почувствовали, что имеют на это моральное право: ведь Мурзуфл тоже был узурпатором и, более того, бессовестным убийцей. И если уж они решились низложить Алексея IV, полноправного императора и бывшего союзника, то почему бы теперь не избавиться от Мурзуфла, который не имел законного права на трон?

Все сложилось именно так, как уже не первый месяц твердил Энрико Дандоло, и после того, как Мурзуфл узурпировал трон, не только венецианцы, но и франки признали старого дожа предводителем всего похода. Правда, Бонифаций Монферратский все еще старался сохранить свое влияние – особенно теперь, когда до императорской короны, казалось, было подать рукой. Однако все помнили, что его отношения с низложенным императором были слишком тесными, и ныне, когда Алексей IV лишился короны, Бонифаций оказался до некоторой степени дискредитированным. К тому же он поддерживал связи с генуэзцами – и Дандоло об этом знал.

В начале марта в лагере близ Галаты прошло несколько совещаний. Обсуждали не столько план атаки (несмотря на развернутые Мурзуфлом работы по строительству укреплений, все полагали, что захватить город не составит особого труда), сколько дальнейшее управление империей после того, как она будет завоевана. В итоге решили, что и крестоносцы, и Венеция назначат по шесть делегатов в избирательный комитет, а тот, в свою очередь, выберет нового императора. Если, как ожидалось, императором будет выбран франк, патриархом станет венецианец – и наоборот. Император получит четверть города и империи, включая два главных дворца – Влахернский в бухте Золотой Рог и старый дворец Буколеон на берегу Мраморного моря. Оставшиеся три четверти разделят поровну: половина достанется Венеции, половина – крестоносцам. Дож при этом будет освобожден от обязанностей ленной присяги императору. Всю добычу доставят в оговоренное место и распределят поровну. Наконец, обе стороны обязались остаться в Константинополе на целый год – по меньшей мере до марта 1205 г.

Атака началась в пятницу утром, 9 апреля. Удар был направлен на тот же участок морской стены, выходящей на бухту Золотой Рог, на котором девятью месяцами ранее отличились Дандоло и его люди. Но на сей раз взять город приступом не удалось. Стены и башни стали выше, так что с мачт венецианских кораблей до них уже было не добраться. Вдобавок греки построили платформы для катапульт, с которых удобно было обстреливать нападающих. К середине дня крестоносцам пришлось вернуть своих людей, лошадей и орудия на корабли и возвратиться в Галату. Следующие два дня они посвятили ремонту, а в понедельник снова двинулись на штурм. На сей раз венецианцы связали свои корабли попарно, благодаря чему удалось в два раза усилить давление на каждую башню. На руку нападавшим сыграла погода: сильный северный ветер прибил корабли под самые стены, куда не смогли бы подвести их гребцы, и позволил действовать под прикрытием навесов, натянутых между мачтами. Вскоре были захвачены две башни; почти одновременно крестоносцы пробили одни из ворот и хлынули в город.

Мурзуфл, отважно возглавлявший оборону, галопом скакал по улицам города, стараясь вселить в подданных боевой дух, но, как пишет Никита:

…убеждения ни на кого не действовали и не воодушевляли никого, ни укоризн никто не слушал, и на всех налегла эгида отчаяния. Видя, что все усилия безуспешны, и одновременно опасаясь сам быть схваченным и попасть своего рода лакомым кушаньем