Читать книгу "Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова"

Ничего говорить она не стала. Не стоило говорить этоВерочке, все равно она не поверила бы. Она переспала с Костиком, и теперь немогла заставить себя переспать с Батуриным и ехала к Кире утверждать материал,хотя считала Киру убийцей.

– Подвезешь? – спросила Верочка. – Какая у тебя машина –зашибись! Хорошо тому, у кого папочка богатенький!

– До метро, – предложила Аллочка, которой не хотелось долговозить Верочку.

– До ее дома быстрее, – немножко обиделась Верочка. – Онасовсем рядом живет, только Маросейку переехать.

– Ладно, – согласилась Аллочка, – переедем. Время перевалилоза полдесятого, и Аллочка чувствовала себя неожиданно освободившейся изтурецкого плена – так бывало, когда учительница музыки не являлась на урок, иопоздание становилось катастрофическим, и было ясно, что она не придет, и можноделать что угодно.

Не тут-то было.

Машина издалека подмигнула ей фарами, открываясь, и Аллочкаей улыбнулась, потому что соскучилась по ней и радовалась, что сейчас онивместе поедут домой и даже еще можно успеть заскочить к родителям, когда славочки, невидимой за длинным капотом, поднялся Леша Балабанов.

Он улыбался. Аллочкино сердце замерло, а руки стали мокрыми.Она надеялась, что он давно уехал.

– Что же ты, – нежно спросил Леша, – позабыла обо мне? Ятебя жду, жду, а ты все где-то шатаешься!..

В глазах у него было бешенство. Настоящее маньячноебешенство.

– Верочка, прости нас, дорогая! У нас свидание. Она простостеснялась тебе сказать.

– Нет у нас свидания! – крикнула Аллочка.

– Есть, есть. Садись в машину, лапочка. Давай.

– Я никуда с тобой не поеду.

– Зато я с тобой поеду. Садись, кому говорю! Аллочкаотчаянно оглянулась по сторонам. Стоянка была почти пустой, правда, застеклянными дверьми вестибюля маячили ленивые и расслабленные охранники, но каких позвать? Закричать?! Прыгнуть?! Устроить публичный скандал?! Да и вряд лиони станут ее спасать, если Леша скажет им, что у них свидание, “лапочка простосердится”.

– Леша, – сказала она, изо всех сил стараясь убедить его втом, что она не станет его слушаться. Верочка смотрела с интересом. – Я не хочуникуда с тобой ехать. Мне нужно домой. Пропусти, пожалуйста.

– Я с удовольствием поеду с тобой домой. – Леша хлебнул изпивной бутылки, закинув крепкую шею. – Мы обо всем договорились днем. Я тебесказал, еще раз поставишь меня в неловкое положение, я тебе башку отверну!

Никто и никогда не говорил Аллочке Зубовой, что ей “отвернетбашку”.

– Я тебя предупреждал? Предупреждал. Теперь на себя пеняй,лапочка.

– Я пошла, – объявила Аллочкина последняя надежда, – пока,ребята!

– Вера, не уходи!

– Иди, иди, Верунчик. Видишь, она просто ломается!

– Вера!

– Пока-а! – весело прокричала Верочка и пошла к Маросейке,уверенная, спокойная, полностью владеющая собой. Кинувшая Аллочку на произволсудьбы.

– Так, – проводив Верочку глазами, процедил корреспондентЛеша Балабанов, – лезь в машину, сука. И не крутись ты по сторонам, нет никогодавно. Я тебе сказал – веди себя прилично! А ты? На папочкину охранунадеешься?! Так вот послушай меня. Ты будешь делать то, что я тебе велю, апапочке ни слова не скажешь, потому что я таких сук, как ты, десятками имел, и,если ты ему стукнешь, я тебя прикончу. Никакая охрана не поможет.

Он вдруг вынул из кармана шприц с надетой на иглу длиннойпластмассовой крышкой и помахал им перед носом у Аллочки.

– Один укол, дорогая, и ты будешь визжать от восторга иумолять меня трахнуть тебя. А если увеличить концентрацию, девочка прямым ходомк господу пойдет. Только и всего. И никакой охраны нам не надо, да, девочка?

Аллочка с ужасом смотрела на шприц. Не могла отвести глаз.

Леша еще поводил шприцем и спрятал его в карман.

– На сегодня и этого хватит, а там посмотрим. Давай. Садись.Видишь, где шприц? Одно движение – и я тебя… Ты что, хочешь трахаться прямо наасфальте?

Аллочка с трудом сглотнула.

– Не надо было из себя королеву корчить, – шипел Леша, – сдерьмом меня смешивать не стоило. Решила, раз отец миллионер, то тебе всеможно, да? Ноги обо всех можешь вытирать, да? А тут – раз, и не вышло! Вот ты ибесишься. Будет тебе урок, как себя вести. Ты меня еще умолять станешь. Апожалуешься – шприц ты видела. Да, лапочка?

Аллочку затрясло.

– Садись в машину, истеричка, – приказал Леша и взял ее запальто, – машина открыта, не вздумай фокусы выкидывать, на газ давить и такдалее. Не стану я тебя бить, я тебя только трахну пару раз, для науки, и можешьпроваливать! А то решила, что ей все можно!..

И тут он потянул ее за пальто.

Аллочка вдруг пришла в себя и стала вырывать пальто, а ЛешаБалабанов, корреспондент политического еженедельника “Старая площадь”, толкнулее вперед, к машине, и она нелепо взмахнула портфелем и стала пятиться, толькочтоб он не смог затолкать ее в машину, и внутри у нее все тряслось от страха,который превратил в студень все ее внутренности.

В мерзкий дрожащий липкий студень.

– Что здесь происходит? Леша, в чем дело?

Леша моргнул, и это движение век превратило его в другогочеловека. Исчезло маньячье бешенство. Прыгающие глаза стали на место. Ротперестал косить.

– Ничего, Григорий Алексеевич. Просто мы днем поссорилисьнемножко и теперь продолжаем.

И тон был соответствующий – тон хорошего парня, который непонимает, на что обиделась любимая.

Батурин вздохнул так, что колыхнулась куртка. Примитивнаякожаная куртка, каких тысячи в Москве, и Аллочке показалось, что он сейчасуйдет.

– Нет!

Батурин посмотрел на нее с удивлением. И Леша Балабановпосмотрел с искренним удивлением. Аллочка схватилась за кожаную куртку.

– Григорий Алексеевич!..

– Езжай, – сказал Леша нежно, – только не гони, хорошо?

Батурин переступил с ноги на ногу, двинул палкой, но неушел.

Аллочка отпустила куртку, стремглав обежала машину, швырнулапортфель и прыгнула за руль.

– До свидания, – попрощался Леша. Батурин молчал.

Аллочка повернула ключ, нажала на газ, сдала назад, так чточуть не сбила ненавистного Лешу, и вылетела со стоянки.

– Ужасно гоняет, – добрым голосом сказал Леша Батурину иопять отпил из своей бутылки. – Я пойду, Григорий Алексеевич?