Читать книгу "Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков"

Он многозначительно замолчал. Мазур его прекрасно понял. Обэтом в военно-морском флоте не только не вспоминали вслух, но и старались недумать вовсе – о том, как в прошлом году капитан третьего ранга Саблинпытался угнать БПК[3] в Швецию, о разразившейся после тогонад Балтфлотом невидимой и неслышной цивильному миру грозе...

– Самое страшное – попасть в поганую колею,– продолжалДракон тем же тоном.– Понесет по ней – вовек не выберешься. В числепрочего, выбираться из этой колеи лучше всего стахановскими трудами игероическими усилиями. Старший лейтенант Мазур, в одиночку действуя вэкстремальнейших обстоятельствах, проявил при этом... Понимаешь? Под воду уатолла завтра пойдешь в одиночку... или, в крайнем случае, с единственнымстраховщиком. Хотя глаза у нашей француженки и застланы золотым миражом, ей всеже может показаться странным, что алчный русский капитан, сиречь я, что-то ужподозрительно быстро вовлек в поиски клада кучу народу... Она ведь отнюдь недура. И главное – не дать ей заподозрить, что мы – контора. Не мирныецивильнячки, а серьезная государственная контора. Иначе в переполохе натворитдел с непредсказуемыми последствиями... Короче, пойдете завтра к атоллу вминимальном количестве. Кучка особо преданных капитану прохвостов. То, что ты сней переспал, это хорошо. Тем самым в ее глазах малость подразрушил стандартныйобраз советского туриста за рубежом, который, как в той комедии, от шлюхшарахается, поскольку обладает облико морале...

Мазур рискнул поинтересоваться:

– Как вы думаете, она не врала насчет подстраховки? Насчетсвоего компаньона?

– А черт ее знает,– серьезно сказал адмирал.– Даже если иврала, обязательно постарается как-то подстраховаться, письмо оставит вбанковском сейфе или что-то в этом роде... Поэтому вести себя надо так, словномы заранее знаем, что подстраховка есть. Я тебя прямо-таки прошу – ты ужвыложись...

* * *

...Этот разговор и сейчас навязчиво прокручивался какой-то,свободной от работы с окружающими впечатлениями, частичкой сознания, пока онплыл метрах в десяти над дном, размеренно шевеля ластами. Тихо пощелкиваликлапаны, время от времени, как и полагалось по правилам, Мазур выполнял«штопор», оборот вокруг оси, чтобы следить и за обстановкой вокруг, и не терятьиз виду подстраховывавшего его Морского Змея,– тот двигался левее и выше поправилам боевой «двойки».

Обстановка, правда, сюрпризами не баловала – дно ирыбьи стаи, рыбы и дно, крупные и мелкие камни, торчащие из песка, заросшиекораллами, покрытые всевозможной мелкой живностью вроде ракушек и иглокожих,час за часом, час за часом... что там Киплинг писал об Африке, весьма дажеталантливо, даром что трубадур империализма? День-ночь-день-ночь мы идем поАфрике... Разница только в том, что здесь нет и не может быть пыли от шагающихсапог, здесь никто не шагает, но в главном – удивительно схоже. Монотонный иоднообразный подводный поиск ничем не отличается от долгого, утомительногомарша по пыльной пустыне или разгрузки вагонов...

Они давно уже отыскали акваланг Мадлен. Без всякоготруда – ориентиры она запомнила хорошо – нашли корабельную пушку схорошо сохранившимися выпуклыми буквами близ запального отверстия: «Шеффилд,1768» и еще какой-то неразличимой эмблемой, быть может, знаком тогдашнего ОТК.Но на этом успехи и кончились, своих открытий пока что сделать не удалось...

Мазур свернул на норд-норд-ост, ближе к осту – всторону атолла. Несмотря на близость берега, дно не поднималось, а, наоборот,опускалось, и он ушел ниже, в сине-зеленый сумрак, к полукруглой гряде скал,усеянной черными дырами – входами в небольшие пещеры. Машинально коснулсярукоятки ножа – вспомнил о мурене. Жаль, что не разрешили взять что-топосерьезнее. На судне, в той его части, о наличии которой посторонние если иподозревали, то не знали ничего конкретного о ее тайнах, хранилось и подводноеоружие, и кое-что еще, но им не позволили вооружиться новейшими, секретнымистволами, аналогов которых у «вероятного противника» пока что не имелось. Побольшому счету, это наверняка было правильно: мало ли что может произойти скатером и его четырьмя пассажирами, но все равно с автоматом чувствовал бы себяувереннее. При воспоминании о молниеносной атаке мурены до сих пор было не посебе...

Двумя сильными гребками ушел еще глубже. Двадцать шестьметров, холодный сине-зеленый сумрак, зеленые водоросли кажутся темно-бурыми,словно бы обожженными морозом, подводная «долина» тянется в необозримость,сливаясь впереди с потемневшей водой, а справа, можно рассмотреть, дно пологоуходит на батиаль, в бездну, иногда кажется, что в той стороне лениво клубятсятяжелые завихрения мрака...

Мазур перестал шевелить ногами. Гребком правой переместилсяправее и ниже. Темный силуэт Морского Змея повторил его маневр. Они сблизилисьв сумраке, и Мазур показал вниз.

То, что виднелось метрах в пяти под ними, привлекало взглядочень уж четкими для каких-то природных форм контурами. Нечто вроде старинногострельчатого окна, готической арки, только не вертикальной, а лежавшей на дне,едва заметно возвышавшейся над слоем песка и покрытых ковром из ракушек иполипов угловатых камней.

У Мазура екнуло сердце. Это откровенно смотрелось... носовойчастью корабля с обломком бушприта.

Унимая азарт, он медленно спустился к тому месту, гдесходились дуги. Встал на песок, легонько колыша руками ради сохраненияравновесия, но тут же распластался параллельно дну, достал нож.

Принялся осторожно, чтобы не поднять лишней мути, разгребатьпесок в стороны. Помогал себе левой рукой... И вдруг рука провалилась вниз,встретила нечто твердое, а через секунду миновала и эту преграду. Мазурторопливо ее дернул, зацепившись глубиномером за что-то мало напоминавшеесыпучий песок, но, впрочем, тут же освободил запястье. Прямо меж егорасставленными руками песок повел себя странно – в нем образоваласьустойчивая вороночка, над ней легонько взвихрилась муть. Воронка все непропадала – песок, такое впечатление, толстой струйкой стекал вниз, будтотам образовалась дырка...

Недолго думая, Мазур осторожненько лег на живот, словно ползпо тонкому льду, просунул в воронку руку с ножом, на ощупь шаря острием...

И, ощутив опасность звериным чутьем, рванулся вверх на миграньше, чем под ним просел песок.

Стал кружить над этим местом. Края воронки расширялись,расширялись... в конце концов туда ссыпался весь оказавшийся над проломомпесок, и появилась черная дыра неправильной, продолговатой формы. Посветив тудасильным фонарем, Мазур увидел далеко внизу угловатые и округлые предметы,покрытые той же бугристой коркой из ракушек, полипов и чего-то вроде лишайника.

Теперь можно было не пороть горячку и оценить находку, как иследовало. Излишний оптимизм и оптические иллюзии тут ни при чем: пожалуй, пораконстатировать, что он не с природным феноменом столкнулся, а проломил тяжестьютела сгнившую палубу давным-давно затонувшего корабля...