Читать книгу "Всё сначала! - Светлана Сурганова"

Анекдотическая ситуация: полгода мы зарабатывали деньги, чтобы купить билеты до Питера, а покинули Магадан нежданно-негаданно, уехав на Большую землю абсолютно бесплатно за счет организаторов «Студенческой весны».

Из Самары мы отправились поездом в Питер. Я помню, как смотрела в вагонное окно, предвкушая встречи с родным городом, с мамой. Пока меня не было, ее поддерживали мои друзья. Каждую пятницу они приходили к ней в гости. Чаевничали, беседовали, пели, пили, отвлекали. Традиция пятничных встреч сохранилась вплоть до 2002 года. Лия Давидовна была очень сердита за мой внезапный побег в Магадан. Растопить лед обиды я решила своим эффектным возвращением. На пороге родной коммуналки я возникла вся, как мне тогда казалось, из себя стильная и загадочная: в черных очках с модельной стрижкой. В руках я держала красную розу на длинном стебле. Увы, лед только чуть тронулся, но не более…

Вернувшись, мы попытались пожить на Кавалергардской, но это недолго продолжалось. У Лии Давидовны и Дианы сложились непростые отношения. Чтобы не доводить до конфликтов, они старались поддерживать прохладный нейтралитет, но стычки все равно случались. Я лавировала между ними, пытаясь сглаживать острые углы. Ситуация зеркальная магаданской. В обоих случаях выходом стал поиск отдельного жилья.

* * *

1996

Я люблю и мне жаль, что я чувствую себя при этом уродом, вернее, мне пытаются навязать, что я должна себя чувствовать уродом. Запад в этом отношении ведет более гуманную и прогрессивную политику. Они признают хотя бы то единственное право за человеком – право любить. А кого, сколько и как, это, простите, уже личное дело каждого. Почему я не имею права быть в союзе с тем, кого люблю. Чего же здесь противоестественного? Или по-твоему, нужен некий объект, с которым ты заключаешь брачное соглашение, предоставляющее ему право пользоваться твоими гениталиями и делать вид, что ты при этом безмерно счастлива, а по ночам зарываться в мокрую от слез подушку и от бессилия колотить ее кулаками со всхлипами о том, как он тебе ненавистен. Нет уж, увольте! Быть в одной связке лишь только потому, что ты – женщина, а он – мужчина? Мне думается, этого не достаточно! И разве есть в том какая-то вина, что мне претят его ласки. Почему надо заставлять человека есть морковь, когда у него от нее аллергия, он начинает чесаться и плохо дышать!? Уж сколько тысячелетий земля «терпит» эти несколько процентов «уродов» из общей популяции таких как . Этот список имен вряд ли сможет утешить любящую мать, которой ну просто необходимо, чтоб ее ребенок был КАК ВСЕ. И что, в конце концов, подумают друзья, знакомые, соседи…? Да, вас подавляющее большинство. Вот вы и подавляете, считая себя правыми на это. Природа терпит, значит, ей так надо. И только она имеет право диктовать законы и распоряжаться, кому и каким быть, а кому не быть. Стоит ли разыгрывать трагедию на том месте, где сама природа дала свое добро. Мне хочется приходить домой и знать, что там меня ждут такой, какая я есть, что меня там любят такой, какая я есть, без «поправки на уродство» и за вычетом моей второй половины. Я хочу приводить в наш дом моего любимого человека, с которой мы прожили бок о бок уже больше трех лет, пусть сложных, несуразных, в чем-то жестоких. Но мы их прожили. И то, что мы сейчас вместе и чувствуем потребность друг в друге – это говорит о том, что все пережитое пережито не зря! Ты не хочешь принять наши отношения. Но я хочу тебе сказать, что они ничем не отличаются от союза между Э. и В., С. и Ж., Л. и А. и многих, многих других. Единственное их отличие заключается в том, что мы не можем иметь общих детей. Мы могли бы жить вместе. Но ты никогда не примешь наших отношений, в которых почему-то видишь только одну сторону, что по меньшей мере однобоко. Я вынуждена разрываться между двумя домами. Ты спрашиваешь, вернусь ли я? Я никуда не уходила. Меня не приняла ты. От меня опять отказались…

Я очень люблю тебя, я очень люблю свой дом. И мне бесконечно жаль, что мы врозь.

Четвертого еду в Сангиг на обследование. Кишечник замучил. Любопытно, сойдутся ли диагнозы?

На фиг! Еще не время!

Скитания по съемным коммуналкам, общежитиям, остановки у друзей… Это длилось много лет с редкими попытками вернуться домой, но каждый раз неудачными.

Однажды мы заявились 31 декабря к Лие Давидовне поздравить ее с Новым годом. Обритые под ноль. Уже не помню, на каком кураже мы решили облысеть, но именно в таком виде мы позвонили в дверь Кавалергардской. Годятся все слова русского языка, чтобы выразить бурю мамулиных чувств – от «удивлена» до «шокирована». Но держалась она, как подобает в праздничный день гостеприимному питерскому интеллигенту. Сказала только:

– Надеюсь, я вижу тебя лысой первый и последний раз!

Я же повторяла:

– Мамуль! Ну посмотри, какой правильной красивой формы у меня череп!»

Первый – да, а вот с последним мамуля не угадала. Бриться налысо мне доводилось и позже. Мне очень нравилось ощущение легкости и какой-то трогательной незащищенности. После очередного бритья мама взяла с меня слово – чтоб больше никогда! Вот уже много лет слово держу. Хотя иногда так хочется почувствовать связь с космосом и сбросить с себя всю лишнюю информацию, которую вбирают в себя волосы.

Тихими и покладистыми квартирантами мы не были – куролесили по молодости знатно… Поэтому адреса менялись непозволительно часто. Одним из первых и любимых мест была квартира в Рыбацком, где стоял легендарный бильярдный стол, под которым спала Ольга Гусева. Как все смеялись – Ольга из Магадана «прилетела на крокодиле». Продала чучело из отцовской коллекции, на вырученные деньги купила билет и отправилась следом за нами. Она училась в том же международном педагогическом университете, что и Диана. Увидев нас на концертах отборочного тура Студенческой Весны, очаровалась песнями. Завязалась дружба. А когда мы с Динкой покинули Магадан, Оля тоже решила последовать в Питер. Надо было видеть Ольгу! Девушка исполинских размеров, с длинными по плечи волнистыми волосами, с крупными чертами лица, с большими диоптриями стекол в оправе, – ее часто принимали за парня. Когда она заходила в общественный туалет, прекрасная половина вздрагивала. Человек огромной души и большого поэтического таланта. Во всех смыслах Человек-Гора. Позже гроб с телом Ольги не поместился в заранее вырытую могилу, пришлось подкапывать…

В Питере Ольга сняла хрущовку на Гражданском проспекте, куда мы с Динькой явились сами и подтянули друзей, чтобы отметить ее приезд. Ольга, человек редкой щедрости, хлебосольно и радушно угощала всех стихийно прибывших в ее квартирку. Мы пили, пели песни, тусовка разрасталась… На следующий день с трудом оторвав голову от подушки, решили продолжить. Взяли гитару, горячительное и поехали в Педиатрическую «общагу» на Лесную. Там все развивалось по тому же сценарию: «пели-пили». В результате весь Ольгин капитал, оставшийся от крокодила, был съеден и выпит. Мы предложили ей переехать к нам в Рыбацкое. Фактически с этого момента мы уже неразлучно кочевали втроем.

Ольга, будучи начитанной, доброй, открытой, широчайшего кругозора, охотно делилась знаниями и помогала Динке в учебе. Они вообще были как-то по-особенному близки с ней.