Читать книгу "Когда собаки не лают. Путь криминалиста от смелых предположений до неопровержимых доказательств - Анджела Галлоп"

Из первоначальных отчетов мы знали, что на момент убийства Линетт в квартире не было электричества. Судя по всему, его отключили за неуплату. Поэтому спальню могли освещать лишь уличные фонари, а в узком коридоре квартиры должна была царить кромешная темнота. Лампочка, освещавшая общий лестничный пролет, ведущий от квартиры до подъездной двери, также перегорела, и ее не заменяли, так что здесь тоже должно было быть темно. Учитывая это, мы начали обдумывать, как убийца (или убийцы) Линетт добрались бы от спальни до тротуара на улице – следы крови на стене в коридоре квартиры начали обретать смысл.

Из различных отчетов и многочисленных фотографий места преступления, предоставленных полицией, мы знали, что в спальне было большое количество крови, представленной разными следами. Самые обильные следы были с краю кровати и вокруг нее, на стене рядом с ней и на полу. Факт, что некоторые из них представляли собой классические артериальные брызги, говорил о том, что именно здесь началось нападение на Линетт, и ей перерезали горло и/или запястья. Остальная кровь в этом месте была размазанной: это указывало на то, что у стены происходила борьба либо, возможно, нападавший прислонился к ней, нанося удары ножом.

Часть следов в виде капель и брызг на стене рядом с местом, где обнаружили тело Линетт, были явно оставлены кровью, смахнутой с поверхности кого-то предмета. Например, с ножа или руки преступника, если она была, как мы подозревали, порезана. Если Линетт перетащили из угла комнаты под окно, где было обнаружено тело, это также могло объяснить и присутствие чужеродной крови на нижней части штанин ее джинсов и на правом носке – можно было предположить, что раненый преступник держал ее за лодыжки.

Прямо перед ведущей из комнаты дверью располагалась стена, и чтобы из-за нее выйти, нужно было резко повернуть налево в коридор. Хотя почти никаких записей о следах крови в этой части квартиры и не было, имелось несколько фотографий, а также, разумеется, полоски обоев, использованных нами для моделирования ситуации в лаборатории. Особый интерес представлял очень светлый контактный след на стене напротив двери в спальню с брызгами крови под ним. Он указывал на то, что кто-то при выходе из спальни уткнулся ладонью в стену, прежде чем понять, что нужно повернуть налево в коридор. Другие разводы, оставленные на стене на высоте между уровнями локтей и плеч, могли быть оставлены тем же человеком, касавшимся ее, когда пробирался в темноте по коридору, а затем по лестнице вниз, пока не нащупал ручку входной двери и не оказался на улице. Теперь, когда имелось правдоподобное объяснение того, что могло случиться, мы сосредоточили внимание на том, чтобы получить ДНК-профиль чужеродной крови и определить его распространенность. Разобравшись с этим, мы могли бы понять, насколько вероятна ее прямая связь с нападением. Поскольку после всех проведенных анализов крови осталось слишком мало, были необходимы дополнительные образцы, для чего требовалось как можно больше предметов, изначально изъятых с места преступления.

Некоторые из них были возвращены полиции и лежали в хранилищах вещественных доказательств. Остальные, включая все образцы, взятые с каждого осмотренного криминалистами объекта, хранились в архиве ЭКС в Бирмингеме. Таким образом, в течение трех или четырех лет, потребовавшихся для завершения различных этапов этого кропотливого расследования, нам зачастую приходилось запрашивать в архиве определенные вещи, а когда не удавалось их найти, делать это повторно. К счастью, все предметы, как правило, в конце концов находились, во многом благодаря упорству полиции, подстегиваемой нашими напоминаниями о том, что образцы должны где-то быть, как утверждалось в документах по делу. В конечном счете, заполучив большое количество объектов, изъятых в ходе первоначального расследования, мы принялись по одному их проверять.

Одна из причин того, почему всегда приходится начинать с нуля, даже если что-то уже было проверено опытным и квалифицированным ученым, заключается в том, что никто не застрахован от ошибки. Либо может быть применен подход, слегка отличающийся от того, что использовали изначально, или же другая, скажем, более современная методика, которой не было раньше. Наконец, можно заметить что-то такое, что потом увидишь на каком-то другом предмете, и из этого может сложиться неожиданная связь. Кроме того, это отличный способ разобраться в деталях, которые видишь на фотографиях, сделанных на момент происшествия, а также должным образом оценить их значимость.

Некоторые из вещей, которые мы исследовали – такие как джинсы и носок Линетт, – были изучены уже множество раз и имели столь неоспоримую важность, что мы должны были попытаться выжать из них что-то еще. Разумеется, без трудностей не обошлось. Так, например, нижняя часть штанин джинсов убитой теперь была изрешечена отверстиями из-за того, сколько образцов ткани за эти годы взяли на анализ.

Получив одобрение общественной комиссии и ее экспертов-консультантов по ДНК, а также специализирующихся на ДНК коллег Мэтта Гринхалха и Энди Макдональда из Cellmark, мы приступили к попыткам усовершенствовать наши методики ДНК-экспертизы. И чтобы не расходовать впустую драгоценную чужеродную кровь, мы приняли решение использовать кровь, принадлежавшую, как мы были уверены, самой Линетт – до тех пор, пока не будем полностью уверены в своей готовности. Тем не менее, несмотря на усовершенствованные методики, синий краситель в джинсах по-прежнему доставлял нам проблемы, выступая в реакциях с ДНК в роли ингибитора[33], подобно тому, как это было с «Нингидрином» на обоях.

Среди изучаемых предметов было запачканное кровью кольцо для ключей, найденное на улице. Судя по всему, на нем висел ключ Линетт от квартиры. Мы рассматривали две картонные коробки, сложенные одна в другую на полу в спальне рядом с головой жертвы; лежавшую на подоконнике коробку презервативов, а также неиспользованный презерватив, найденный на матрасе кровати; несколько сигаретных окурков; один-два мазка с пятен крови, не изученные в ходе первоначального расследования, а также кое-какой с виду несущественный мусор, лежавший на полу рядом с телом Линетт, – среди него была упаковка из-под печенья и небольшой обрывок целлофановой обертки с пачки сигарет. Любой криминалист подтвердит, что не всегда можно предугадать, какой из несущественных предметов может оказаться в итоге важным. В нашем случае первый прорыв был связан с куском целлофана.

Поскольку он находился в непосредственной близости от тела, мы были практически уверены, что обильные разводы крови на обрывке целлофановой обертки окажутся принадлежащими Линетт. Вместе с тем на ней имелось и небольшое отдельное круглое пятно, потенциально представлявшее больший интерес, так как на вид явно было оставлено каплей, приземлившейся на целлофан с чего-то окровавленного.

Поверхностью, с которой упала эта капля крови, могло быть тело Линетт или же пораненная рука убийцы. Проверив ее, мы получили практически полный ДНК-профиль мужчины. Вскоре после этого мы обнаружили немного той же крови на внешней из двух сложенных друг в друга картонных коробок. В этот момент и появилась надежда, что мы нашли какую-то зацепку. Тем не менее по-прежнему были нужны дополнительные доказательства, чтобы установить прямую связь между «целлофановым мужчиной» и убийством Линетт.