Читать книгу "Очаровательная девушка - Хелен Анделин"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человеческая сторона – это внешность, манеры, поступки. Это сияющие глаза, теплая улыбка, нежная женственность и зависимость от мужчины – защитника и наставника. Эти качества сливаются в единое целое и создают идеальную, с мужской точки зрения, женщину. Они жизненно важны для пробуждения в мужчине интереса и любви.
Две стороны женской натуры будят в мужском сердце разные чувства. Ангельское пробуждает чувство, близкое к поклонению. Человеческое же очаровывает и изумляет. Ангельское дает мужчине ощущение понимания и счастья. Человеческое будит в его сердце нежность, желание оберегать и защищать. Сочетание этих чувств и является истинной любовью.
Прекрасной иллюстрацией сочетания в женщине Ангельского и Человеческого может служить роман Чарльза Диккенса «Дэвид Копперфилд». Но здесь идеал воплощен не в одной, а в двух женщинах – в Агнес и Доре.
Агнес воплощает собой Ангельскую сторону нашего идеала. Она вызывает поклонение. Дэвид был знаком с Агнес с детства и поклонялся ей с того момента, когда увидел ее впервые. Вот как они встретились:
«Мистер Уикфилд (отец Агнес) постучал в дверь, находившуюся в углу этой комнаты, обшитой панелью; тотчас же выбежала девочка, приблизительно моя ровесница, и поцеловала его. На лице ее я сразу же уловил то ласковое и безмятежное выражение, какое уже видел внизу, на портрете леди (ее матери). И мне представилось, будто леди на портрете выросла и превратилась в женщину, а оригинал остался ребенком. Хотя лицо девочки было радостным и веселым, но и в нем было какое-то спокойствие, и такое же спокойствие она разливала вокруг, и сама она была словно дух умиротворения и покоя, добрый дух, которого я никогда с тех пор не забывал. И никогда не забуду.
Мистер Уикфилд сказал, что это его маленькая хозяйка, его дочь Агнес. Когда я услышал, как он сказал это, и когда увидел, как он держит ее руку, я догадался, какова его единственная цель в жизни.
На поясе у Агнес висела миниатюрная корзиночка, в которой она хранила ключи, и вид у нее был степенный, скромный, подобающий хозяйке такого старинного дома. Мило улыбаясь, она выслушала рассказ отца обо мне и, когда он закончил его, предложила моей бабушке подняться наверх и посмотреть мою будущую комнату. Мы отправились, предшествуемые Агнес. Комната была чудесная, старинная – тоже с дубовыми балками, с оконными стеклами ромбической формы, и сюда тоже вела лестница с широкими перилами.
Не могу вспомнить, где и когда, в детстве, я видел в церкви окно с цветными стеклами. Не помню я и сцен, изображенных на витраже. Но знаю, что, когда я увидел Агнес, поджидавшую нас наверху в полумраке старинной лестницы, я подумал об этом окне; и знаю еще, что с той поры я всегда связывал его мягкий и чистый свет с Агнес Уикфилд».
Дэвид и Агнес стали лучшими друзьями. Она дарила ему утешение, понимание, истинную симпатию и верную дружбу. «Казалось мне, что в любви, в радости и печали, в надежде и разочаровании – словом, во власти любого чувства – сердце мое невольно обращается к ней и там находит свое пристанище и лучшего друга».
Агнес всегда оказывала священное, умиротворяющее влияние на Дэвида. В сложные и напряженные моменты жизни он вспоминал о ней: «И вот, когда я писал Агнес, сидя у открытого окна в чудесный вечер, и вспомнил ее ясные, спокойные глаза и кроткое лицо, при этом воспоминании такой мир и покой снизошли на мою смятенную и взволнованную душу, – а в этих треволнениях я жил последнее время и с ними отчасти было связано мое счастье, – что я расплакался». Но, хотя он знал Агнес с детства и поклонялся ей с самого первого взгляда, хотя он понимал, что только она может подарить ему чувство истинной симпатии и дружбы, – Дэвид безумно влюбился не в нее, а в Дору.
Дора символизирует Человеческую сторону нашего идеала, ту сторону, которая очаровывает, захватывает и вызывает в мужском сердце пронзительную нежность и желание защищать и оберегать. Вот что ощутил Дэвид:
«Это была фея, сильфида, не знаю кто – то, чего никто никогда не видел и о чем все мечтают. […] У нее был невыразимо нежный детский голосок, заразительный детский смех, милые, очаровательные детские ужимки, и от всего этого юноша мог потерять голову и стать ее рабом. И вся она была так миниатюрна! […] она была слишком восхитительна. Видя, как она прижимает цветы к милому подбородку с ямочкой, я терял все присутствие духа и дар речи, погружаясь в неумеренный восторг».
Детское поведение, милые шалости и капризы, детская доверчивость, абсолютная зависимость от других делали Дору безумно привлекательной для рыцарского сердца Дэвида. Она очаровывала его: «Я мог только сидеть перед камином, кусать ключ от своего саквояжа и думать о Доре, о ее пленительной юной красоте, о ее сверкающих глазах. Какая у нее фигурка, какое личико, какие грациозные манеры!»
И все же, даже когда чувства Дэвида к Доре находились на пике, ему не хватало комфорта, понимания, теплоты и благородного влияния Агнес. Он говорил Агнес: «На Дору трудновато положиться… я не хочу сказать, что на нее нельзя опереться, потому что она – сама верность и чистота, но… Право же, Агнес, я не знаю, как это выразить!.. Когда вас не было со мной, Агнес, чтобы с самого начала дать мне совет или одобрение, я как будто терял голову и попадал из одного затруднительного положения в другое. Но как только я приходил, наконец, к вам (а я всегда приходил), на меня нисходил мир, и я обретал счастье».
Дора оказалась ужасной хозяйкой. В доме постоянно царил беспорядок: «Более красивой маленькой жены, сидящей за столом против меня, я не мог бы пожелать, но, когда мы все уселись, я, несомненно, хотел бы, чтобы нам было не так тесно. Я не знал, чем это объяснить, но нам бывало тесно даже тогда, когда мы оставались вдвоем, и одновременно места было так много, что вещи все время где-то терялись. Полагаю, происходило это потому, что каждая из них была не на своем месте». Дора не умела управляться ни с домашними финансами, ни с хозяйством – как бы она ни старалась. Она не умела готовить, хотя Дэвид купил ей дорогую поваренную книгу. Зато как мило стояла на этой книге на задних лапках ее собачка!
Женившись на Доре, Дэвид не перестал любить ее. Она очаровывала и изумляла его, он испытывал к ней нежные чувства. Но это не была полная, истинная любовь. Она не приносила ему настоящего счастья. Он говорил: «Знакомое тяжелое чувство тяготело надо мной. Пожалуй, оно даже углубилось, но оставалось таким же неясным, как и раньше, и преследовало меня, словно печальный музыкальный мотив, звучавший где-то далеко в ночи. Я горячо любил свою жену и был счастлив, но это было не то счастье, о котором я когда-то мечтал, – и мне всегда чего-то не хватало». Дэвид мечтал: «Мне хотелось, чтобы моя жена была мне советчиком с характером сильным и решительным, поддерживала бы меня, направляла и обладала способностью заполнить пустоту, которая, казалось мне, возникала вокруг меня». Дора умерла, и Дэвид нашел утешение в Агнес.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Очаровательная девушка - Хелен Анделин», после закрытия браузера.