Читать книгу "Приманка для моего убийцы - Лорет Энн Уайт"

Оливию не переставал поражать этот ритуал, это вечернее шоу, когда свет сменялся темнотой, и то, как на него отвечала дикая природа. Огромное свободное небо. Бесконечные мили лесов и гладких холмов раскинулись на внутреннем плато высоко над уровнем моря. В этом месте, на этом ранчо Оливия наконец обрела чувство покоя. У нее появился дом.

С вершины этого холма открывался самый лучший вид на ранчо Броукен-Бар. Отсюда золотистые поля мягко спускались к аквамариновому озеру. На этих полях обычно пасся скот, но последних животных только что продали, как и большинство лошадей. Это было суровым напоминанием о том, что дела на ранчо шли неважно.

Оливия насчитала три рыбацких лодки на озере. Они медленно плыли к кемпингу на западном берегу, а вода постепенно приобретала цвет олова. Первый снег уже припорошил Мраморный хребет на юге, а листья осин стали золотыми. До Дня благодарения оставалось всего несколько дней. Это будут последние выходные, когда рыболовы, самые несгибаемые, которых не пугали ночные заморозки, попытаются урвать еще несколько часов для ловли удочкой. Зима быстро спускалась с гор, спокойно зажимая природу в ледяном кулаке. Через несколько недель или даже дней леса станут белыми и замерзшими, и ранчо Броукен-Бар, отрезанное от мира, перестанет принимать гостей.

Если бы ранчо принадлежало ей, Оливия открыла бы его для зимнего отдыха, предложила бы катание на санях и лыжах по пересеченной местности, прогулки на снегоступах и катание на снегоходах по лесным тропам, протянувшимся на многие мили. На озере можно было бы кататься на коньках и играть в хоккей. По ночам разжигали бы костры. Она бы устроила рождественский ужин в ковбойском стиле: выращенная на ранчо индейка, овощи со своего огорода и ревущий огонь в гигантском камине. Она бы украсила сверкающими белыми лампочками большую голубую ель, которая, словно часовой, стояла перед старым хозяйским домом. Броукен-Бар идеально подходил для зимнего отдыха. Оливия почувствовала легкий укол в сердце, острую тоску по тому, как она праздновала Рождество и День благодарения в прошлом, тоску по теплу больших семейных сборищ. По той жизни, которая у нее была когда-то. Но Оливия давно стала другим человеком и никогда не смогла бы вернуться к себе прежней. И ни в коем случае она не будет чувствовать себя виноватой в этом.

Больше не будет.

Роль жертвы едва не убила ее. Оливия стала совершенно другим человеком.

И все же это время года, переменчивый интервал между осенью и зимой, всегда давалось ей нелегко. Запахи осени, крики улетающих на юг гусей, первые выстрелы осенней охоты на холмах по-прежнему действовали на нее, наполняли смутным страхом, нашептывали о незабытом ужасе. Оливия особенно остро ощущала боль потери. Боль матери, потерявшей своего ребенка. На нее наваливались вопросы.

«Где ты сейчас, моя девочка? Счастлива ли ты? В безопасности ли?»

Ее настроение изменилось, и внимание переключилось на дым, выходящий из каменной трубы большого старого дома в отдалении. Джип доктора Холлидея все еще стоял на парковке.

Хозяином ранчо был старик Майрон Макдона. Оно принадлежало его семье с середины XIX века, с тех пор как его предки обосновались на земле Карибу. Если верить верной экономке Майрона, Адель Каррик, то Броукен-Бар двадцать три года назад было процветающим скотоводческим и гостевым ранчо. Но потом в результате несчастного случая погибли Грейс, жена Майрона, и их младший сын Джимми. С этого времени Майрон начал уходить в себя, становился все более жестким, ворчливым, грубым и несдержанным, а ранчо постепенно приходило в упадок. Двое старших детей уехали и ни разу не навещали отца.

Теперь Майрон заболел и стал распродавать то, что осталось от ранчо и рыболовного бизнеса. Прошлой зимой Майрону поставили диагноз, и он практически сразу продал весь оставшийся скот и почти всех лошадей. Гости больше не оставались в хозяйском доме. С весны до осени сдавались только домики и места в кемпинге. В прошлом сезоне прекратились поездки на лошадях, поэтому уволили всех работников конюшни и грумов. Работал только Брэнниган, который ухаживал за несколькими оставшимися лошадьми. Из персонала ранчо остались только экономка, шеф-повар, помощница на кухне, официантка и бармен, которых нанимали на сезон, уборщицы с неполной занятостью, сезонные рабочие на ферме и она, Оливия. Менеджера офиса и магазина наживки отпустили на прошлой неделе с обещанием взять на работу следующим летом. Но доживет ли Майрон до следующего лета, никто не знал.

Ветер швырнул волосы в лицо Оливии. Этим вечером она почти ощущала на вкус приближающийся снег – слабый металлический привкус, – и ей вдруг показалось, что вокруг смыкается холодная темнота.

Она хотела переговорить с доктором Холлидеем. Оливия уже собралась свистнуть Эйсу, который пошел по следу за каким-то зверьком, когда ее отвлек шум мотора большого автомобиля, ехавшего по лесовозной дороге на другой стороне озера. Оливия прищурилась. Пыль, словно мелкие брызги, тонкой дымкой поднималась над деревьями на другом берегу. По звуку ей показалось, что это дизельный грузовик, который тащит трейлер. Вероятно, кто-то направлялся в кемпинг.

Она позволит приехавшим устроиться в кемпинге и, если они вечером не придут в офис, чтобы оплатить проживание, утром она первым делом навестит их. Оливия не хотела пропустить Холлидея, а его джип как раз отъезжал с парковки.

Резким свистом подозвав Эйса, Оливия пустила Спирит рысью вниз с холма. К тому времени, когда она добралась до проселочной дороги, джип Холлидея, поднимая клубы пыли, почти доехал до загона для скота. Оливия пустила кобылу галопом, чтобы перехватить доктора возле въезда на ранчо, обозначенного аркой. Копыта стучали по сухой земле. Холлидей сбросил скорость, заметив Оливию. Он остановился под аркой с крупными, побелевшими от времени рогами американских лосей. Оливия натянула поводья, кобыла встала. Спирит затанцевала на месте, фыркая в холодном вечернем воздухе.

Доктор открыл дверцу машины и вышел.

– Привет, Лив.

Оливия спрыгнула на землю и направилась к нему, ведя за собой Спирит.

– Я рада, что догнала вас, – ответила Оливия, слегка запыхавшись. – Как он?

Холлидей протянул руку и взял Спирит под уздцы. Он почесал кобыле лоб, потом вздохнул и отвернулся. Налетел порыв ветра. Врач перевел взгляд на Эйса, обнюхивавшего колеса джипа, потом снова встретился глазами с Оливией. От того, что она в них увидела, упало сердце.

– Сегодня утром я разговаривал с онкологом. Пришли результаты компьютерной томографии. Рак быстро распространился. Метастазы в легких, вдоль позвоночника, в печени. Ему очень больно, Лив. Майрону потребуется круглосуточный уход. Необходимо будет принять решение.

У Оливии защемило в груди.

– Как скоро?

– Как можно быстрее. – Доктор замялся. – Теперь Майрону может стать хуже в любой момент. Или он продержится еще. Многое будет зависеть от того, как сильно старый барсук захочет цепляться за жизнь и бороться с болью. Следует проинформировать его сына и дочь, а мы знаем, что сам Майрон этого не сделает.