Читать книгу "Маршал Варенцов. Путь к вершинам славы и долгое забвение. 1901-1971 - Юрий Рипенко"

Есть предположения, что С.С. Варенцову в какой-то степени повезло. Якобы помогла ему не подпись под протоколом показаний о Сидоруке, а спасла тяжелая болезнь и сложная операция по поводу прободной язвы. Конечно, причиной обострения болезни были тяжелые психические переживания и переутомление.

«У отца была язвенная болезнь желудка, — вспоминает Эрлена Сергеевна, — и его увезли в госпиталь, удалили часть желудка. Но он все равно через 12 дней после операции прибыл в полк. Дела полка важнее жизни! — так всегда считал отец».

В 1947 году бывший врач 41-го артполка М.Д. Мартыненко писал С. Варенцову: «Он (период службы в полку. — Ю. Р.) был, собственно для меня первой военной школой, находясь непосредственно под Вашим руководством. Я очень хорошо помню дату 19 ноября 1937 г… Под этой датой я имею в виду Ваше внезапное заболевание и немедленное оперативное вмешательство. Последнее было сделано непосредственно под моим наблюдением… Благодаря быстрому, своевременному и правильному вмешательству все мы счастливы иметь в Вашем лице крупнейшего руководителя фронта»[10].

Вряд ли в 1937 году С. Варенцов даже мог подумать о подобных служебных вершинах. Голова его была занята другим. Варенцов знал, что сотрудники госбезопасности собирают данные о нем, его работе, поведении, высказываниях. Не чувствуя за собой никакой вины, он с мучительной тревогой ждал ареста. Но опасения были напрасны, не было ничего компрометирующего у органов НКВД на С.С. Варенцова. Не было никаких признаков «непримиримо враждебного отношения» к власти и причастности Сергея Сергеевича к «диверсионной и вредительской деятельности». Поэтому вслед за арестом Сидорука С. Варенцову разрешили исполнять обязанности командира полка. Однако интерес «компетентных органов» к личности С. Варенцова не прекращался и не мог остаться бесследным. После всего происшедшего еще недавно благожелательное отношение к Варенцову со стороны командования дивизии резко изменилось.

Исполнявшие обязанности командира и комиссара 41-й стрелковой дивизии майор Соколов и старший политрук Тарасов, видимо, под чью-то диктовку составили такую служебно-политическую характеристику на С.С. Варенцова, что об учебе в академии ему можно было уже и не думать.

«Политическая и служебная характеристика на пом. командира, командира 41 ап Варенцова С.С.[11]

Политически развит удовлетворительно, над повышением идейно-политического уровня не работает.

Как специалист подготовлен хорошо. Недостаточно требователен к подчиненным, допускает искривления в дисциплинарной практике, непродуманно дает взыскания.

Авторитетом пользуется. Будучи пом. ком. полка, допускал заискивания перед старшими начальниками, в практической работе допускал ошибки, созывал большое количество совещаний начсостава. В период командования полком с сентября 1937 г. в полку имело место ухудшение состояния конского состава, сгнило до 20 тонн сена, состояние войскового хозяйства неудовлетворительное. На работоспособности сказывается операция язвы желудка.

Грамотный командир, но болезнь подорвала трудоспособность, необходимо использовать на другой работе.

Врид командира 41 сд Майор СОКОЛОВ

Военный комиссар

Старший политрук ТАРАСОВ

Без даты».

Нетрудно заметить в этой характеристике ключевые слова: «как специалист подготовлен хорошо», «авторитетом пользуется», «грамотный командир». По-видимому, это было настолько очевидным, что майор Соколов и старший политрук Тарасов не могли их исказить и выразиться иначе.

Столь тенденциозная, противоречивая характеристика не помешала после выздоровления Сергею Сергеевичу со всей его энергией и добросовестностью взяться за командование полком. В 1938 и 1939 годах полк стал лучшим в дивизии, корпусе, в 1938 году вышел на первое место в Харьковском военном округе по боевой подготовке. К концу своего командования полком С.С. Варенцов имел три взыскания, около сорока поощрений и блестящую характеристику[12]. В марте 1939 года С.С. Варенцов назначается начальником артиллерий 41-й стрелковой дивизии. Как видно из предыдущей служебной деятельности, это не случайное стечение обстоятельств или просто банальное везение, а определенная закономерность.

Следует отметить, что в вопросах применения артиллерии в бою лозунги вроде «Даешь!» или «Любой ценой!» без соответствующей основы попросту смешны и несостоятельны. Поэтому на должности начальников артиллерии дивизий выдвигались, как правило, самые подготовленные артиллеристы. И старшие начальники знали, кого назначали командиром 41-й стрелковой дивизии, если С.С. Варенцов, несмотря на все перипетии его непросто складывающейся судьбы, все-таки был по достоинству оценен и назначен на вышестоящую и очень ответственную должность.

Это можно подтвердить той ролью, которую должен был играть начальник артиллерии в современном бою.

Во-первых, быстрое развитие науки и техники и авиации, артиллерии и других родов войск, наблюдавшееся в 1930-х годах в нашей стране, вызвало к жизни множество идей, теорий и в области тактики артиллерии. Последние переносились на полигоны, на поля тактических учении, тщательно проверялись на практике, в условиях, приближенных к боевым, и в конечном счете одни из них отвергались, другие получали право на жизнь. В результате тактика артиллерии получила существенное развитие. Выражением этого явились многочисленные уставы, наставления, инструкции и специальные работы, изданные в этот период.

Во-вторых, прежде всего существенно изменился взгляд в отношении подчинения артиллерии. Рост численности, повышение роли артиллерии на поле боя привели к тому, что поднялась роль артиллерийского начальника. Это также нашло свое отражение в наших уставах. Если в предшествующий период артиллерийский начальник считался только инспектором по артиллерийской части и располагал административно-инспекторскими правами, то теперь он был признан боевым помощником общевойскового командира и наделен командными правами по отношению ко всей подчиненной ему артиллерии[13]. Он был обязан осуществлять непосредственное руководство артиллерией и ее огнем, нес полную ответственность за состояние артиллерии и за правильность ее боевого применения. Общевойсковой командир теперь получил возможность и должен был управлять артиллерией не непосредственно, а только через своего артиллерийского начальника, который ему был подчинен.

Таким образом, установление четкого взгляда на роль артиллерийского начальника, а также на его взаимоотношения с общевойсковым командиром имело большое практическое значение. Тем самым был положен конец всяким недоразумениям в практической работе артиллерийских и общевойсковых командиров, заложены прочные основы для правильного управления артиллерией и ее огнем. Нельзя сказать, что все проблемы в одночасье были решены, но было положено начало серьезной и кропотливой работе по привитию артиллерийским начальникам и командирам практических навыков по управлению крупными массами артиллерии. Полностью они были решены уже в годы Великой Отечественной войны. Это только еще раз подтверждает, насколько сложны эти вопросы в плане их практической реализации. Смело можно утверждать, что нет в сухопутных войсках сложнее проблемы, чем управление артиллерией (в послевоенное время — управление ракетными войсками и артиллерией) в ходе боевых действий. Решение этой проблемы и совершенствование управления артиллерией стали делом жизни С.С. Варенцова как в годы войны, так и в послевоенное время.