Читать книгу "Герман, или Божий человек - Владимир Колганов"

Роман «Рафаэль из парикмахерской» был написан за три месяца и отослан в издательство, в Москву. Позже роман опубликовали, однако никаких восторгов по этому поводу уже не было – Юрий Павлович впоследствии признавал, что явно поспешил. Тема для того времени была актуальная – борьба комсомольцев с погрязшими в нэпе обывателями, – но это еще трудно было назвать литературой.

А вот что рассказывал о занятиях отца в те годы Алексей Герман:

«Папа рано стал самостоятельным, в 14 лет уже зарабатывал суфлером в театре, печатался в «Курской правде». А потом поехал поступать в Ленинград, в техникум сценических искусств. Но долго там не пробыл, пошел на завод, занимался в самодеятельном драмкружке. И писал рассказы и романы».

Кстати, именно в драмкружке Юрий Павлович познакомился с будущей женой, Людмилой Рейслер. Однако давний друг Германа, Лев Левин, в книге воспоминаний «Дни нашей жизни» пишет, что это была не первая жена: «Сын его квартирной хозяйки, студент того самого техникума, где якобы учился и Герман, познакомил его со своей сокурсницей. Юрий влюбился с первого взгляда, а через несколько дней они поженились. Пришлось снять другую комнату, так как Герман жил в проходной. Денег катастрофически не хватало. Кто-то сказал, что в соседнем доме есть драматический кружок. Юрий взялся им руководить. До этого этим кружком руководила Людмила Владимировна Рейслер. Теперь она работала в другом месте, но связи с кружком не теряла, приходила участвовать в спектаклях. В январе 1930 года, познакомившись с Людмилой Владимировной, Герман понял, что любовь с первого взгляда, которую он питал к своей молодой жене, уступает место другому, более сильному чувству. В марте 1930 года они поженились. Таким образом, к двадцати годам Юрий Герман оказался уже дважды женатым».

Замечу, что имени первой жены будущего писателя история не сохранила, да это и не важно, поскольку брак был недолгим и молодые супруги так и не успели обзавестись детьми. После женитьбы на Людмиле Юрий Герман со съемной квартиры переехал в квартиру Рейслеров на Малом проспекте. Само собой, непрестижную работу на заводе пришлось бросить, и по совету редактора журнала «Юный пролетарий», где напечатаны были рассказы Германа «Шкура» и «Сиваш», он стал работать в многотиражной газете при бумажной фабрике.

Во время работы в фабричной газете юный журналист набирался новых впечатлений. Так уж случилось, что судьба столкнула его с неким инженером. Словоохотливый немец много рассказывал Герману о своей жизни, о работе, о семье, оставшейся в Германии, и вот юный журналист решил написать еще один роман, на этот раз об иностранном специалисте, как тогда говорили – об инспеце. Роман «Вступление» был написан очень быстро и сразу же отдан Германом в печать. Видимо, сказалось нетерпение – уж очень хотелось стать известным писателем, да и хороший заработок не помешал бы. Роман напечатали, но реакция прессы была ужасной – роман назвали «вылазкой классового врага». Это и понятно, поскольку главный герой не принадлежал ни к пролетариям, ни к беднейшим слоям русского крестьянства. Вот состоял бы в партии большевиков, тогда другое дело, а тут вроде бы ни к селу ни к городу. Припомним, что аналогичные претензии предъявлялись автору «Собачьего сердца» и «Белой гвардии».

К счастью, Германа надоумили обратиться к Горькому, показать ему свое последнее творение. Случилось так, что молодой журналист чем-то приглянулся пролетарскому писателю. Однако Алексей Максимович высказал немало претензий к этому роману.

«Бранил его Горький немилосердно – за языковые неточности, за стремление к афористичности, за общие места и за «гладкие», «казалось бы, без сучка и задоринки, обтекаемые фразы», за «одел» там, где надо писать «надел», и за «надел» там, где надо писать «одел», и за очень, очень, очень многое другое».

В итоге Горький предложил Герману заново переписать роман и вместе с тем нашел возможность похвалить начинающего литератора. Уже гораздо позже, в начале 60-х, Юрий Павлович с благодарностью вспоминал об этих встречах:

«Автор этих строк – тогда еще совсем молодой литератор – имел честь и счастье бывать у А. М. Горького. Однажды я проговорился, что в кармане у меня – начало одной моей работы, шестнадцать страниц.

– Дайте! – велел Горький.

И здесь же прочитал. Читал он внимательно, вздыхал, сердился. Я видел – не нравилось. Потом минут двадцать Горький говорил мне о том, что плохо в этой работе. И вернул рукопись. Это возвращение рукописи было уроком на всю жизнь, это возвращение сыграло гораздо большую роль, нежели первое напечатание, оно было школой, целым университетом».

В то время пролетарский писатель в основном занимался тем, что пытался улучшить быт литераторов, помогал им, чем только мог, так что визит Германа к нему оказался очень кстати – Юрий Павлович, что называется, попал в струю. Думаю, не надо пояснять, что протекция, заступничество или рекомендация влиятельных людей играют огромную, если не решающую роль и в наше время. Писателей сейчас хоть пруд пруди, однако далеко не каждому удается покрасоваться на телеэкране: вот он я, прошу меня любить и жаловать! Правда, «экранное время» можно и купить, но мало кому такая роскошь по карману – приходится рассчитывать лишь на протекцию политических соратников, единомышленников и приятелей.

У Юрия Германа не было ни денег, ни влиятельных знакомых. Да и основным средством информации в те времена были не телевидение и Интернет, а обыкновенная газета. Но если похвала начинающему автору напечатана в центральной прессе, да еще и со ссылкой на мнение знаменитого писателя – с такой рекламой не сравнится даже нынешнее телевидение. Мало того что реклама, это еще и указание для тех, кто только для того и поставлен на свое место, – чтобы слушать и читать распоряжения, ну и конечно, исполнять.

Вот как рассказывал об успехе своего отца Михаил Герман:

«После похвалы Горького отец получил все мыслимые и немыслимые блага, пайки и пропуска – его удачные и не очень вещи издавались и переиздавались и массовыми тиражами, и в «подарочных» вариантах в роскошных переплетах и с иллюстрациями, шли фильмы по его сценариям».

Некоторую долю иронии в словах старшего сына вполне можно оправдать – недолгий период, когда его мать могла пользоваться упомянутыми благами и пайками, закончился, когда ему исполнилось всего три года. Куда логичнее и естественнее восторги младшего сына по поводу успехов своего отца: «С легкой руки Горького он в одночасье превратился в одного из самых известных молодых писателей».

Так в общем-то бывает. Даже достижения своего отца нередко мы оцениваем, исходя из той пользы, которые они принесли семье. Духовное с материальным тут связано прочно, крепко-накрепко, не разорвать никак. Да можно ли хвалить писателя, по сути отказавшегося от своего ребенка? Но как тогда оценивать других, с кем оказался не связан родственными узами – неужто тоже исходя из той пользы, которую они нам принесли? Конечно, в этом случае материальная выгода как бы ни при чем, однако кто знает – возможно, книги этого писателя или фильмы кинорежиссера что-то изменят в этом мире, причем именно так, что можно будет подсчитать и кое-какую прибыль. Почему бы нет, и так случается.

В сущности, восшествие Юрия Германа на пьедестал началось после речи Горького весной 1932 года. На встрече в Московском доме ученых с турецкими писателями он заявил: