Читать книгу "Подкидыш - Джорджетт Хейер"

Здесь герцог занял место во главе стола, где для него был приготовлен огромный стул из резного дуба, а лорд Лайонел расположился на таком же стуле за противоположным концом стола. Леди Лайонел села справа от племянника, мистер Ромси и мисс Скэмблсби уселись на стулья напротив.

Лорд Лайонел предпочитал простую, непритязательную еду, поэтому, когда семейство ужинало в одиночестве, в Сэйл-Парке делали всего две перемены блюд. Сегодня в качестве первого блюда подали черепаховый суп в большой супнице, вслед за которым вынесли рыбу, а затем оленину. Кроме того, на столе появились, сменяя друг друга, свиные котлеты под соусом Робер, нашпигованное говяжье филе, телячья грудинка с трюфелями и тушеная ветчина. Но поскольку милорд в еде всегда был весьма умерен, а у герцога вообще никогда не было особого аппетита, то единственным человеком, воздавшим должное этому многообразию, стала мисс Скэмблсби, отличавшаяся (как неоднократно указывал племяннику милорд) завидным аппетитом всех бедных родственников.

Во время первой перемены блюд разговор за столом не клеился и состоял из отдельных, не связанных между собой реплик. Герцог казался уставшим, его тетя никогда не утруждала себя попытками поддерживать беседу, а лорд Лайонел явно был чем-то озабочен. Тем не менее, когда завершилась первая перемена блюд, он, встрепенувшись, громко заявил:

– Однако, что-то вы все сегодня такие скучные!

Это замечание совершенно естественным образом лишило все собрание любых идей относительно тем для беседы.

– Итак, Джилли! – продолжил его светлость, сделав паузу, воспользоваться которой так никто и не поспешил. – Неужели тебе нечего нам рассказать о себе?

В глазах герцога появилось настороженное выражение, и мистер Ромси добродушно произнес:

– Полагаю, вы утомлены, милорд.

– Нет, нет! – опроверг это предположение Джилли, едва не съежившись под тяжестью такого обвинения.

Это заставило лорда Лайонела смягчиться.

– Утомлен? Не имею представления, почему все постоянно убеждены, что малейшего напряжения сил довольно, чтобы свалить его с ног! Позвольте сообщить вам, что молодым людям весьма досаждает, когда о них говорят всякий вздор! Тебе просто все это наскучило, Джилли! Да, да, даже не трудись это отрицать, потому что я тебя прекрасно понимаю! Тебе следовало бы пригласить своих Оксфордских друзей. Тогда ты смог бы ходить с ними на охоту, потому что одному тебе здесь очень скучно.

– Спасибо, сэр, но я вполне счастлив! – пробормотал Джилли. – Вы, то есть, я хотел сказать, мы, кажется, пригласили кого-то поохотиться с нами на фазанов.

– Ну, ну, ты торопишь время! – снисходительно откликнулся его светлость. – Вряд ли тебе захочется всерьез охотиться на фазанов до ноября месяца!

Тем временем пришел час второй перемены блюд и на столе появились новые кулинарные изыски, главными из которых оказались голуби и заяц. Помимо овощей, приготовленных разнообразными способами, тут также были всевозможные кремы, желе и пирожные, включая, как не преминула обратить внимание мисс Скэмблсби, пирожное Меллифлер, к которому она испытывала особое пристрастие.

Леди Лайонел положила себе в тарелку немного артишоков под соусом.

– Я вот думала, Джилли, – заговорила она, – не сыграть ли нам после ужина в вист. Рискну предположить, что мы сможем убедить нашего доброго мистера Ромси составить нам компанию. А если он не захочет, то и Амелия играет весьма недурно.

Супруг леди Лайонел несколько чересчур поспешно поставил бокал с вином и так же, скорее торопливо, чем вежливо, напомнил жене: Джилли не любит вист и ей следовало бы об этом знать. Перехватив ее многозначительный взгляд, он добавил:

– Впрочем, как и все остальные карточные игры. Кроме того, я только что вспомнил – сегодня днем Чигвелл принес мне почту. Джилли, там, кроме прочего, есть письмо и для тебя от твоего дяди Генри. После ужина я его тебе отдам.

Теперь леди Лайонел могла не переживать о досуге герцога, что позволяло ей снова погрузиться в апатичную праздность, нарушаемую лишь ленивыми размышлениями относительно того, о чем может писать Джилли лорд Генри. Мисс Скэмблсби заметила, что дорогие лорд и леди Генри Уэйр уже давно не радовали Сэйл своим присутствием, а мистер Ромси поинтересовался, на каком курсе Оксфордского университета учится мистер Мэтью.

– Уже на третьем, – ответил герцог.

– Но, насколько я помню, он не в нашем колледже, – игриво уточнил мистер Ромси.

Поскольку мистер Ромси заканчивал Баллиол, а герцог был студентом Церкви Христа, то притяжательное местоимение «наш» могло намекать лишь на то обстоятельство, что он сопровождал своего ученика в Оксфорд с тем, чтобы бдительно присматривать за его здоровьем и окружением. Герцогу, как юноше весьма впечатлительному, подобное положение вещей причинило немало страданий, поэтому он раздраженно сжал губы, чтобы с них случайно не сорвалась какая-нибудь резкая реплика.

– Мой племянник обучается в колледже Магдалены, – бросил лорд Лайонел. – В отношении долгого отсутствия моего брата и его жены здесь, в Сэйл-Парке, я хотел бы сказать: этим летом они провели тут шесть недель и к тому же привезли с собой всех своих детей, что лично я буду помнить еще очень долго! Своим крикетом они перерыли всю южную лужайку, и если бы они были моими сыновьями…

– Но они спросили моего позволения, сэр, и я им разрешил, – мягко прервал дядю Джилли.

Лорд Лайонел открыл было рот, едва не набросившись на племянника с упреками, но успел взять себя в руки, закрыл рот и, немного помолчав, ответил:

– Что ж, это твоя лужайка, и ты волен поступать с ней, как тебе заблагорассудится, однако, признаюсь честно, я не в состоянии постичь мотивы, которыми ты руководствовался, позволив ее изуродовать!

Озорная улыбка вспыхнула в глазах герцога. Взглянув на дядю из-под ресниц, он негромко произнес:

– Возможно, я это сделал, потому что мне самому всегда хотелось поиграть там в крикет.

– Еще бы! И ты меня, разумеется, поблагодарил бы сейчас, если бы я разрешил тебе и Гидеону испортить одну из лучших лужаек графства! – фыркнул его светлость.

Мисс Скэмблсби к этому времени уже разделалась со своей порцией пирожного Меллифлера, и леди Лайонел поднялась из-за стола. Двери распахнулись, и обе дамы покинули столовую.

На столе, с которого слуги проворно собрали приборы и скатерть, появились графины; лорд Лайонел приготовился наслаждаться портвейном в обстановке, казавшейся ему абсолютным комфортом, а его племяннику – крайним дискомфортом. В натопленной комнате Джилли было слишком жарко, откинуться на спинку стула не удавалось из-за того, что ее вычурная резьба немедленно впивалась ему в спину, да и вообще, он не любил портвейн.

Лорд Лайонел заговорил об усовершенствованиях, в которых, по его мнению, нуждалось одно из поместий герцога и которые настоятельно рекомендовал осуществить управляющий.