Читать книгу "Брачные игры каннибалов - Дж. Маартен Троост"

Население (на 1996 год) – 79 386 человек.

Продолжительность жизни (мужчины) – 52,56 года.

Продолжительность жизни (женщины) – 55,78 года.

Детская смертность – 9,84 %.

Религия – католики, протестанты, адвентисты седьмого дня, бахаисты, приверженцы Церкви Бога Северной Каролины, мормоны.

Всего островов – 33.

Из них обитаемых – 21.

Соотношение воды и суши – 4000: 1.

Природные ресурсы – фосфаты (добыча приостановлена в 1979 году).

День независимости – 12 июля 1979-го (от Великобритании).

Иностранные посольства на Кирибати – Австралия, Новая Зеландия, КНР.

Площадь пахотных земель – 0 %.

Геологическая характеристика местности – низкий коралловый атолл с обширным рифом.

Валюта – австралийский доллар.

ВНП на душу населения – 800 австралийских долларов (около 450 долларов США).

Уровень безработицы – 70 %.

Экспортные товары – копра (сушеное ядро кокосового ореха), рыба, акульи плавники.

Радиоканалы – АМ1, FM0, УКВ0.

Телеканалы – нет.

Армия – нет.

Из всего вышесказанного я сделал следующие выводы.

1. Если я хочу прожить дольше 52,56 года, надо сделать прививки.

2. Появление твердых отходов жизнедеятельности на Кирибати возможно только по большим праздникам.

3. Даже от слов «Церковь Бога Северной Каролины» у меня мурашки (с мормонами дело обстоит не лучше).

4. Окончание добычи фосфатов, видимо, не совсем случайно наступило одновременно с обретением независимости от Великобритании.

5. Поскольку 70 процентов страны – безработные, мне легко удастся вписаться в местное общество.

6. Акульи плавники в качестве главного экспортного товара, очевидно, предполагают наличие акул.

7. Несмотря на мое презрение к американскому телевидению, есть маленькая вероятность, что рано или поздно я все же начну скучать по «Симпсонам» и трансляциям футбольных матчей с профессиональным комментарием.

За три недели лихорадочной подготовки я не узнал о Кирибати почти ничего нового, поэтому дал волю своему воображению. Я знал, что Тарава – остров, вытянутый в длину и окруженный широкой лагуной. Поскольку мне прежде никогда не приходилось бывать в таком месте, я представлял себе что-то наподобие Кейп-Кода. Разумеется, Кейп-Код – не остров, а залив – не лагуна, но ничего лучше я не придумал. Естественно, в моей голове тут же возникла картина, что живем мы в деревянном домике с белыми окнами, укрывшемся за песчаными дюнами в высокой траве, а местные жители носят клетчатые рубашки и сетуют на то, что туристов стало слишком много. Я также знал, что на Тараве есть поселки. Острова с несколькими разрозненными поселениями для меня ассоциировались со Средиземноморьем, и я тут же представил маленькие площади с уютными кафешками, за столиками которых сидят люди в сногсшибательных нарядах от Армани и, красноречиво жестикулируя, спорят о том, какой сорт кокоса лучше. Все это свидетельствовало о том, что, несмотря на годы изучения разнообразных мировых культур, моя тупая голова по-прежнему была забита этническими стереотипами.

Что касается тихоокеанских островов в целом, я, конечно, видел картинки с Бора-Бора и знал, что острова южной части Тихого океана должны быть живописными и похожими на «тропический рай». Знал я и о том, что жизнь у детишек Марлона Брандо на Таити сложилась не слишком удачно[15]. И хотя мои географические познания были довольно обширны, я никогда не слышал о Ниуэ, Тувалу и Вануату. Я знал, что периодически на тихоокеанских островах проводят ядерные испытания. Что местные зовутся полинезийцами, меланезийцами или микронезийцами. Я даже знал, чем они друг от друга отличаются. Что книга Джеймса Миченера «Сказания юга Тихого океана» посвящена вовсе не Тихому океану, а нравам и обычаям американцев в 1940-е и 1950-е годы[16]. Я знал, что Гогену острова сослужили как хорошую, так и плохую службу. Роберт Льюис Стивенсон долго жил в Тихоокеанском регионе, а Амелия Эрхарт там погибла (впрочем, как и Стивенсон, только тогда я этого не знал[17]). Я слыхал об историческом значении острова Питкэрн[18] и подозревал, что каждый второй бар в Южно-Тихоокеанском регионе называется «Баунти». Знал, что именно туда едут антропологи, чтобы доказать, что местные жители полностью отличаются от цивилизованных людей и остаются дикарями. Потом многие ученые убеждаются в обратном, хотя кое-где каннибализм еще встречается. Что первым западным человеком, ступившим на эти земли, был капитан Джеймс Кук. И что баталии времен Второй мировой войны в этом регионе неизменно описываются как «кровавые». Будь у меня выбор, я бы предпочел высадиться в 1944-м на берегах Нормандии, а не в 1943-м на Тараве. Больше я не знал ничего.

Мы начали собирать вещи. Это было похоже на игру «что бы вы взяли с собой на необитаемый остров», только на этот раз все было серьезно. Единственным советчиком в этом деле была Кейт, предшественница Сильвии, которую ей предстояло заменить. Она посоветовала нам не брать с собой ничего, что представляет какую-либо ценность. Все сгниет, сказала она. Поверить в это оказалось просто. Гораздо сложнее было представить всю мощь экваториальной жары.

– Не думаю, что тебе они понадобятся, – заметила Сильвия, глядя, как я укладываю в чемодан шерстяные свитеры.

– По вечерам может быть прохладно, – возразил я. – Особенно зимой.

– Так. По-моему, ты не очень представляешь, что значит – жить на экваторе.

Она была права. В детстве я жил в Канаде. В моем мозгу прочно укоренилось, что зима – это зима, а лето – это лето. Мы обсудили то, что Кейт рассказала о погоде на Тараве.

– Хочешь сказать, что там жарче, чем в Вашингтоне в августе? – спросил я.

– Жарче. Кажется, она сказала «пекло».

– Хуже всего не жара, между прочим, а влажность.

– Про влажность она тоже говорила. Как будто все время находишься под мокрым одеялом.