Читать книгу "Невеста для варвара - Сергей Алексеев"

— А как имя ему?

— Оскол Распута.

— Не слыхивал… Что же прозвище эдакое срамное — Распута?

— Сие не прозвище, а род княжеский, — с достоинством произнес Тренка. — И древностью своей восходит к временам, когда наши пути разошлись. Прежде мы едины были и жили, ведая грядущее.

Брюс головой потряс:

— С кем едины были?

— Да с сэрами!

Граф и о сарах ничего не слыхал, однако же уточнять не стал, кто такие.

— И что же вышло?

— Князь Юга Гир рассорился с прочими сарскими князьями на вече, — словно о деле вчерашнем продолжил юга-гир. — Ибо захотели они жить, не добывая время, траве уподобившись. Пасти свои стада, пищу вкушать и предаваться утехам, забыв, что было в прошлом, и не думая, что сотворится в будущем. И замыслили Колодар нарушить, дабы наступило благостное безвременье. А Юга Гир не пожелал отречься ни от прошедших времен, ни от грядущих, оставил свои земли и повел племя встречь солнцу; Распутался с другими, вот его с той поры и огласили Распутой. А поелику мы чтили пророчицу Чуву, то назвали нас чувонцами. Сары же ушли в сторону заката, в полуденные страны подались и стали прозываться Русь. Да про нас скоро и забыли.

— Весьма любопытно! — заметил граф. — Отчего же я никогда не слыхал сего старинного предания?

— Оттого что немец, — вызывающе отрезал югагир. — Князьям же и царям известно, кто мы и откуда пошли. Хоть и мыслят предать забвению, ан нет! А у кого из них память коротка, так мы напоминаем. Вот я и пришел с товарищами к царю Петру, дабы не забывал про нас.

Брюс почуял его неудовольствие и решил сгладить тон беседы.

— Добро, Тренка. А не раздумал ли жениться ваш князь? А то, может, не дождавшись, женился?

— Если не приведу невесту, быть Осколу вечно холостым. Допустить сего не можно, ибо прервется род и мы осиротеем.

— Как же так случилось, что твоему властителю и пара не нашлась? Что же у вас, девиц на выданье нет?

Югагир и в самом деле подобрел и даже опечалился:

— Девы-то есть, но те, что пригодны, близки по крови. Невеста быть должна не простолюдинка, а старого княжеского рода.

— Непременно княжеского? Нелегкая сия задача…

— Да будеттебе, немец!.. Должно, тебе не ведомо: на Руси пальцем ткни, так в княжеский род старинный попадешь. Иное дело, в родах сих прошлое забвению предано, поелику сущи без времени яко трава покошенная. А минувшее след не в скирды складывать, но в клуб сматывать, дабы единой нить была, яко у искусной пряхи. И не скоту стравливать, под ноги бросая, а ткать грядущее. Нам будет добро и из рода, который не в почете ныне, а то и вовсе в опале и забыт. Только вот дары не воздадим — отняли у нас лисиц чернобурых в царскую казну. Но позже непременно добудем и с нарочным пошлем, еще богаче.

— Государь вернул сороковину чернобурок.

— Неужто вернул?

— Они ныне в моем распоряжении.

— А моль не посекла?

— В государевых кладовых лисицы сохранялись, где моль не водится.

— Моль всюду водится, — вздохнул Тренка. — Ну да и так добро. Знать, и впрямь сблаговолил царь и вздумал поспособствовать…

— А отчего ваш князь Оскол за невестой в Россию послал? — осторожно спросил Брюс. — На свете много именитых родов и у иных народов.

— По обычаю и року, — вновь туманно ответил Тренка. — Сары хоть и стали в безвременье жить, да ведь царям-то время потребно. Вот мы добываем его и носим, когда оно расточается. Взамен же невест берем на Руси. И прежние цари нам не

отказывали. В последний раз царь Иван не поскупился и своей племянницей пожертвовал, поелику в дар получил лисиц чернобурых пять сороков.

Яков Вилимович послушал сию чудную речь чувонца и подумал в тот момент, де-мол, не зря государь подозревал неладное в посольстве югагиров. И хотя прямой опасности престолу нет, однако же скрытая имеется, и таится она, должно быть, в родословной индигирского варвара…

Подумал так, но спросил об ином:

— Как же вы узнаете, что и кому предназначено судьбой?

— По вещей книге читаем…

— Что за книга такая?

— По-нашему Колодар называется, — просто сказал Тренка. — А по-вашему — календарь, который царь требовал добыть, не ведая того, что не понадобится ему более сия книга. Он ныне иную читает…

— Ну что же, добро. Твои предсказания сбылись, на престоле императрица, — подытожил Брюс. — А стало быть, не только ваше, но и наше племя сподвижников Петра ждет забвение. Не знаю теперь, как и помочь тебе, поелику с кончиной государя и полномочия мои окончиться могут в любой час. Невесту сыскать-то сыщем, нелегко будет получить дозволение государыни на сие деяние. Старые княжеские роды, даже и опальные, у ее величества на счету и под зорким оком. Сам с челобитной явишься к императрице, а тебя снова в железа да в темницу.

И почудилось тут, слепой югагир прозрел, ибо глянул бельмами своими пронзительно и в глаза Брюсу.

— Зрю, куда ты клонишь… Прежде давали нам невест без всяческих условий. А мы не мзду — дары подносили, по пять сороков чернобурок царю да по сороку родителям невесты. Ныне же немцев на Русь прибыло довольно, и все стало по вашему обычаю. Ты вот, словно на ярмарке, торг учинил. И взять хочешь поболее, чем дары. Замыслил Ко-лодаром овладеть? А на что тебе, и сам не ведаешь. И царь не знал, на что, требуя у тебя добыть сию книгу. В прежние времена цари и их холопы были мудрее и не желали знать, что с ними станет. Токмо время себе просили. Это вы, немцы, завели иные нравы и, должно быть, от любопытствующего ума тщитесь заполучить себе кручину смертную.

Брюсу вдруг жарко стало. Невзирая на этикет, камзол расстегнул и стащил, словно липкую шкуру. И почуял: настал нужный час.

— Отчего же кручину, да еще смертную? — спросил, борясь с внутренним трепетом.

— Оттого что знания грядущего ввергают человека в печаль великую.

— Мне, мужу ученому, пристало жить умом. Я в ваши чудеса не верю, а посему не знаю тоски. Печаль-кручина и прочие нелепицы — удел придворных дам и бездельников.

— Как же ты станешь читать Колодар, коли не ведаешь письма чувонского?

— Ты и научишь. Покуда едем в Петербург невесту сватать.

— Не выучить мне тебя, немец.

— Я способен к чужим языкам и письму. Менее чем за год овладел японским, когда Денбея ко мне прислали, и ныне иероглифы могу начертать всяческие. Полагаю, ваше письмо не мудрее.

— Наше попроще будет, — согласился югагир. — Да не выучить тебя, оттого что я темный, слепой. А для дела сего зрение вострое потребно.

— Жаль…

— Неужто ты готов познать письмо, дабы прочесть всего одну книгу?

— Во имя сей книги готов на большее. Тренка оценил решимость, но все еще пытал: