Читать книгу "Версальская грешница - Елена Коровина"

Лет десять назад месье Корвиль заглянул в письмо, которое вез в Румынию, да только обратно не вернулся. Едва привез письмо в Бухарест, да там и помер. Сказали, правда, что несчастный случай – шел по мосту, да мост обвалился. Прогнивший был мосток, старенький…

Но Жан-то знает, что беднягу Корвиля убили, – не суй нос, куда не следует. В конце концов, каждый, вступая в Общество, дает клятву повиновения. Но – Маришен смачно сплюнул на плиты мерзкого пола – Бог с ними, с клятвами, деньги ведь хорошие платят!

Стражник выругался:

– Не хватало еще тут все заплевать!

Гонец скривился:

– Тут и до нас постарались!

Стражник свернул за угол и отпер железную дверь массивным ключом. За дверью оказалась крутая лестница.

– Дальше не моя территория! – предупредил он. – Иди сам. Пароль знаешь.

Гонец поднялся по лестнице, осторожно наступая на осклизлые ступеньки. Вверху было посуше. Далеко впереди пылал прикрепленный к стене коридора факел, как будто манил путника к себе. Гонец пошел на его свет. Как только подошел к этому факелу, увидел свет другого на отдалении. Хитро рассчитано.

За свою жизнь Маришен выполнил множество поручений Общества и отчитывался за них перед разными людьми и в разных местах. Чаще всего это были обычные улицы и бульвары Парижа. Гонец просто шел, к нему подходил кто-то и забирал составленный им отчет о поездке. Но на этот раз сам гранд-магистр пожелал принять гонца лично.

Маришен видел гранд-магистра всего раз в жизни. Впрочем, и тогда ничего не запомнил. Магистры – люди высокого полета. Простые смертные не знают их лиц, не могут опознать голосов. А уж гранд-магистр – вообще загадочная личность… Говорят, высшие иерархи Общества до сих пор занимают места среди политической элиты, а то и правительства Франции. Что ж, тайные правительства всегда были и будут. И не дело гонцов думать о них.

– Стой! – послышалось из ниши в стене. Прямо перед гонцом выросла огромная фигура. – Кто ты, путник?

– Жан Маришен – брат по крови.

– Подтверди!

Гонец вынул старинное серебряное кольцо в виде прихотливо изогнутых змеек с аметистовыми лиловыми глазками. Кольцо перешло к Жану по наследству от отца, но было мало, и потому Маришен аккуратно носил его в потайном кармане.

Страж внимательно изучил кольцо и посторонился, отрывая тяжелую лязгающую железную дверь, и вдруг сильно толкнул гонца в спину. Тот влетел внутрь и оказался в крошечной комнатке, стены которой были отделаны темными деревянными панелями. На первый взгляд одни стены и ни одной двери. Но ведь гонец только что вошел. Вот только с какой стороны? От неожиданности он потерял ориентировку.

Что за дела? Ему не доверяют? Если посчитают, что он в чем-то виноват, могут и убить тут же, в этой комнатке. Гонец выпрямился. Ему нечего бояться – он всегда выполнял указания Общества от и до. Никогда не интересовался тем, чем не следует. Но страх все равно пополз в сердце.

И в эту секунду он вдруг ощутил дыхание сквозняка. Значит, там в стене отверстие. Его проверяют – хотят удостовериться, что это он. Жан вспомнил, что слышал как-то о таком приеме от деда, но это было так давно. Сам он никогда не попадал в столь щекотливые ситуации. В конце концов, сейчас вторая половина XIX века, и на престоле не отравительница Мария Медичи, и времена королей Людовиков, помешанных на оккультизме, прошли.

И тут Жан с ужасом увидел, что левая стена начала надвигаться на него. Господи, если стены сдвинуться, они же раздавят его! Гонец судорожно втянул воздух. Что творится? Это же почтенный дом в центре Версаля, а не застенки святой инквизиции!

Жан перекрестился. И наконец-то понял – стена выезжала вперед, освобождая пространство для двери. Послышался скрежет ключа, щелкнул замок. И точно – за стеной отворилась дверь и тихий голос процедил:

– Сюда, месье!

Жан, приободрившись, шагнул вперед. Ну и предосторожности перед встречей с гранд-магистром…

За дубовой дверью располагался еще один коридор, с невероятным количеством новых дверей и поворотов. Человек с недобрыми намерениями заплутает в два счета. Жан почти бежал за своим провожатым, но успел заметить, что дом обставлен богато и на старинный лад. На стенах витые рожки из золота, но в них горит не газ, а золоченые свечи. На полу (это в коридорах-то!) дорогущие турецкие ковры, потолки расписаны розами и купидонами. Лестница из белого мрамора, украшенная статуями греческих богинь, была также устлана ковровой дорожкой.

Гонца провели вниз. Еще раз свернули вправо, потом влево и вот провожающий тихо повернул золоченую ручку резной двери. Жан шагнул за порог и застыл, ничего не различая в полутьме.

– Ты видел его? – не дожидаясь приветствия, прозвучал хриплый голос гранд-магистра.

Маришен уже привык к тому, что все члены Общества пытаются менять свои голоса, но от этого ненатурального голоса у него мурашки поползли по коже.

– Да, монсеньер!

Жан склонился в нижайшем поклоне.

Его глаза уже должны были приспособиться к темноте, но все вокруг было черно: черный бархат на стенах, черное ковровое покрытие на полу, даже потолок был окрашен и черный цвет. Правда, к дальней стене черный цвет потолка уступал место кровавому «зареву». Под этим «заревом» высился золотой трон, обитый черной материей. На троне восседала фигура. Лицо пряталось в тени.

– Опиши его! – потребовала фигура. – Он похож на нас?

– Да, монсеньер! – Гонец снова склонился в поклоне. – Он похож.

– Так он – брат по крови?

– Дa, монсеньер. Это видно сразу. И у него есть Знак высшего родства – родинка на груди прямо под сердцем.

Гранд-магистр взволнованно поднялся:

– И форма ее совпадает?

– Да, монсеньер! Родинка в форме сердца.

– Ты видел сам?

– Я осмотрел его весьма придирчиво.

– Хорошо! – Гранд-магистр снова сел. – Ты получил ответ на наше послание?

– Да, монсеньер! Ответ состоит из четырех слов: я все сделаю, ждите.

– Слава Богу! – прошептал гранд-магистр. – Это хороший ответ. Готов ли твой отчет?

– Вот он, монсеньер! – Гонец вынул из нагрудного кармана небольшую тетрадь, как и полагается для подобных случаев, обтянутую темно-синим бархатом.

Почему именно бархатом и почему темно-синим, Маришен никогда не задумывался. Не его это дело. Так полагалось всегда: и отец, и дед предоставляли отчеты в таких тетрадях, которые заказывали в писчебумажных лавках. Вот и Жан давно уже заказал четыре дюжины. Ими и пользуется.

Тетрадь требовалось с поклоном положить на столик, который должен стоять с правой стороны от гонца. Приближаться к гранд-магистру строго запрещалось. Но сегодня не было никакого столика. Жан повертел головой во все стороны, но ничего подходящего не нашел. И тогда, забыв о Правилах, он шагнул к трону.