Читать книгу "Дочь - Джейн Шемилт"

– Тогда можно я начну и расскажу тете Дженни то, что ты говорила мне? – Шен дождалась кивка дочери и продолжила, не поднимая на нас глаз: – Значит, Наоми сказала Никите, что после спектакля у нее встреча с парнем.

– С каким парнем? – спросил Тэд. Его слова совпали с моим прерывистым вздохом.

Вопрос звучал угрожающе. Значит, не мальчик, а парень, то есть старше. Мое сердце заколотилось что есть силы, и я испугалась, что Никита услышит и откажется рассказывать дальше.

– Она сказала… – робко продолжила Никита. – сказала, что у нее встреча с одним парнем. И что он очень сексуальный.

Я внимательно посмотрела на нее.

– Сексуальный? Наоми так и сказала?

– А что? Вы спросили, я ответила. – Никита наморщила лоб, на глаза у нее навернулись слезы.

– Да-да, конечно.

Боже, она никогда не произносила при нас подобных слов. Я попыталась вспомнить наши разговоры. Мы иногда затрагивали темы секса – контрацепция и все такое, но, кажется, Наоми это мало интересовало. Или я ошибаюсь?

– А он, что… она… – Я заблудилась среди предположений. – Он из вашей школы?

Никита отрицательно покачала головой.

Наконец голос подал Тэд. Заговорил легко, как о чем-то не очень важном.

– А этот парень… она давно с ним встречается?

Плечи Никиты чуть опустились, она перестала вертеть свои волосы. Прием Тэда сработал. Мне даже стало завидно, что у меня так легко никогда не получается. Вот и сейчас предательски подрагивал голос.

– Да, – Никита смотрела вниз. – Он иногда приходил в театр. Садился где-то в задних рядах.

– В задних рядах, говоришь? – и опять в тоне Тэда не ощущалось особенного интереса.

– Ага. Там и другие сидели, кто приходил на репетиции. А вообще-то… – Она подняла глаза. – Я не очень присматривалась.

– Как он выглядел? – быстро спросила я.

– Не знаю, – ответила Никита, не глядя на меня, и замолкла. – Кажется, волосы у него были темные.

Она придвинулась к Шен и закрыла глаза. Было ясно, что ей не терпится уйти, но Тэд все же отважился спросить:

– А сегодня? Что она сказала насчет сегодняшнего вечера? Как они собирались его провести?

Никита молчала.

– Она устала, – твердо произнесла Шен, вставая. – Пусть идет досыпать.

– Ну, Никита, пожалуйста… – Я легко коснулась ее руки. – Пожалуйста… что она сказала, когда вы расставались?

Девочка вскинула на меня свои карие глаза, расширенные от удивления. И в самом деле, мама ее лучшей подруги была всегда такая занятая, такая отчужденная, постоянно куда-то бежала, хлопотала по каким-то своим делам и вот сейчас вдруг заговорила умоляющим тоном.

– Она сказала… – Никита на мгновение замолкла. – Она сказала: «Пожелай мне удачи».

Глава 2

Дорсет, 2010

Год спустя

Осень плавно переходит в зиму.

Я напряженно прислушиваюсь к холодной утренней тишине, хотя результат известен заранее. Пора бы уже привыкнуть к отсутствию звуков, которые прежде воспринимались как сопровождающий жизнь фон. Приглушенный топот босых ног, кипящий где-то далеко на кухне чайник, доносящееся из приемника бормотание ведущих, негромкий звон фарфоровых кофейных чашек, шум воды в ванной. Звуки, окружающие любого человека, живущего нормальной жизнью. А тут тишина. Я открываю окно, и в комнату врывается мягкое, ласкающее слух дыхание моря. Как будто оно живое.

Проходя мимо ее комнаты, касаюсь двери. Она выбрала эту комнату, когда была маленькая, и всегда жила здесь во время наших летних приездов. Ей тогда очень нравилось представлять, будто дом – это корабль, а небольшое круглое окно у ее кровати – иллюминатор.

Деревянная дверь под моими пальцами холодная и влажная. Полицейские давно уже забрали матрац и постельные принадлежности. Тэд смыл с пола кровь. Я не заходила туда ни разу с тех пор, как приехала.

Лежа в ванной, я взмахиваю рукой, и отраженная в воде оконная рама рассыпается на мелкие частицы. Внизу звонят в дверь. Я быстро вылезаю, вытираюсь полотенцем. Затем надеваю халат, спускаюсь и, увидев сквозь стекло входной двери мужчину в форме, хватаюсь за перила. Возможно, вот он, долгожданный момент. Мне пришли сказать, что найдено что-то, принадлежащее ей. Полусгнивший каблук от туфли, серебряный брелок от браслета, а может, что-то еще, более важное. Я уже много раз представляла себе это событие, но все равно замираю, как будто меня поразили выстрелом. Наконец мне удается разглядеть красный жетон на его куртке и объемистую сумку. Это почтальон.

Я открываю дверь, он протягивает мне бандероль. В ней кисти, заказанные в художественном салоне в Бристоле. На половик падает открытка с видом горного кряжа в Уэльсе. Это от Тэда. Он таким способом поддерживает связь. Никаких сообщений на телефон, как обычно.

Я сижу на кухне, успокаиваюсь. Затем придвигаю альбом для рисования и переворачиваю страницу.

Ее исчезновение было зафиксировано официально, когда приехали полицейские в патрульной машине. В стеганых куртках, с жетонами. Это случилось под утро, где-то в четыре или пять, но за окнами еще было темно.

Поверхность карандаша неровная, и пальцы это чувствуют. Где-то посередине есть вмятинки в тех местах, где я его прикусила, когда рисовала толстовку с капюшоном, обозначая складки короткими серыми линиями.

Бристоль, 2009

Ночь исчезновения

Стоящему на пороге полицейскому на вид было лет пятьдесят пять. Бесцветные глаза, под ними мешки. Внешне он казался спокойным, но в его взгляде мне почудилось некоторое смущение. Из-за его спины выглядывала женщина – невысокая шатенка с модной прической и ярко накрашенными красными губами. Надо же, в такую рань на ней новенькая форма, макияж.

– Доктор Малколм? – произнес мужчина подчеркнуто нейтральным тоном.

Дома я всегда была только матерью и женой, но не доктором. Впрочем, если полицейскому так обращаться удобнее, пожалуйста.

– Да, – ответила я, впуская их в дом.

– Я констебль Стив Уэрэм, а это констебль Сью Даннинг.

Он снял шляпу, показав редкие седые волосы, и пожал мне руку.

Сочувствие в его взгляде пока не было таким, какого я страшилась. Сочувствием потере. Женщина повела себя несколько иначе. Руки не подала, только кивнула. Как будто боялась ко мне прикоснуться, считая женщину, у которой пропал ребенок, заразной.

Я пригласила их на кухню. Мы только что вернулись от Шен. С тех пор, как Наоми должна была вернуться домой, прошло уже больше четырех часов, и мне хотелось как можно скорее рассказать им о том парне, заставить их поторопиться. Чтобы они немедленно отправились в погоню. Их еще можно догнать. На улице дождь, он везет ее в машине, потом заводит в дом, запирает дверь, поворачивается. Она плачет. Нет-нет, она никогда не плачет. Поторопитесь.