Читать книгу "Шахта - Антти Туомайнен"

Не получалось вспомнить, когда все стало вот таким. Мы встретились три года назад, Элла родилась год спустя. Сейчас мы находились в той точке, когда с трудом удается договориться о чем-либо. Даже не помнил, когда мы вместе смеялись или хотя бы по одному и тому же поводу. Паулина винила меня в том, что я отдавался целиком и полностью своей журналистской работе в ущерб всему остальному, в особенности семье. Я винил ее в том, что она поставила крест на журналистике и ушла в «оазис благоглупости» – как называют работу пиарщиков в нормальных редакциях. В основном Паулина занималась перемазыванием черного в белое и – наоборот, что, быть может, не было таким уж откровенным враньем, но использованием своего умения для манипулирования и обмана – точно. Всякий раз, когда мы ссорились, я спрашивал у нее, когда она планирует рассказать дочери, что ее мать – путана. На это Паулина отвечала, что сразу, как только отец Эллы вытащит свою башку из лицемерной задницы прошлого и поймет, что борьба за правое дело не означает всеобщего онанирования на его воображаемую идеальность и что все его якобы достижения достигнуты исключительно ради себя любимого, а не ради благородной идеи. Да, и если в первый год жизни ссоры обычно заканчивались бурным примеряющим сексом, то теперь они были похожи на черную жижу, в которой мы утопали с каждым разом все глубже.

Вернулся в Суомалахти. Проехал мимо магазина, парикмахерской и по совместительству массажного салона, мимо бара «Лоухос» к местной гостиничке. Окна ее верхнего этажа смотрели на старое кладбище. Наверное, идея тут была в утешении: если визит затягивается, то место отдохновения не так и далеко.

Не бронировал номера заранее, оказалось, что стоило. Все восемь номеров были заняты.

Вернулся в машину, запустил двигатель. Подогрев оказался мощным: если пальцы в ботинках скукожились от мороза, то пятая точка была точно на сковороде. Стрелка бензинового датчика медленно подползла к красной зоне. На капоте сгрудился снег.

На часах было без пятнадцати пять вечера, хотя, если судить по темному двору, деревянной церкви, подсвеченной красным, и пустоте вокруг, времени могло быть сколько угодно. Шеф-редактор Хутрила должен был позвонить в течение часа – это было известно и без отдельной договоренности. Он был повторно женат, родил маленького и прибирал рабочий стол, как только дело начинало двигаться к вечеру. Эта его тема раздражала редакцию. Всем казалось, что Хутрила стал себе на уме, поэтому его за спиной стали называть Хитрила, в любом случае его личные дела не улучшали положение дел в нашей редакции.

Я решил поехать со двора гостиницы. Заскрипел под колесами снег, красная лампочка датчика горела давно и не предвещала ничего хорошего. Вывернул на дорогу, показал неизвестно кому сигнал поворота, надавил на газ. Вскоре на главной улице появились освещенные окна – хоть какие-то признаки жизни.

Заправка виднелась уже издалека: две колонки под крышей и небольшое здание. Уже подъезжая к колонке, заметил, что с правой стороны здания было кафе (или бар?) – два больших окна, из которых свет выливался на неубранную сторону улицы. Заправился. Пистолет был настолько холодным, что я едва отодрал от него пальцы. Закрутил крышку бака и пошел расплачиваться.

Кафе и зона отдыха перетекали друг в друга, разве что на половине кафе было почище и не валялись вещи: здоровенный коловорот на одном столе, грязные тарелки, приборы, стаканы с измусоленными салфетками – на другом. Третий стол был пуст, но и он выглядел таким же измученным, как и остальная часть кафе со стойкой против окна, кофейником, вчерашними булками на витрине и мигающей лампой на кухне, видной в открытую дверь. Прямо передо мной напротив входной двери была дверь туалета. Черное пятно вокруг ручки говорило об ее активном использовании.

Мужик за кособоким столом поднял на меня глаза.

– Оплатишь бензин? – спросил он, почесав подбородок.

– Могу попытаться.

– Вон туда.

Я посмотрел на пустую стойку: «Ладно».

Дошел до кассы, мужик встал и, похрустев отставшей от пола плиткой, зашел за другую сторону стойки.

– Первая колонка? Сто восемь евро тридцать центов. Еще что-нибудь?

Я посмотрел на булки с кардамоном и кофейник. Пять минут. Хоть взбодрюсь. Можно будет позвонить и найти гостиницу. Оплатил заодно покупки и пошел за стол с коловоротом.

Телефон не работал – вне зоны действия. Кофе обжигал десны, булка ожидаемо оказалась сухой. Коловорот прицелился мне в живот. Снег не прекращался.

Повернулся к соседнему столику:

– Простите, не помешаю?

Сидевший там поднял глаза, как будто от газеты оторвался – стол был пустым.

– Поглядим.

– Телефон не работает. Не подскажите, где тут гостиница?

– Напротив церкви.

– Там все занято. Может, другая…

– Другой тут нет. Придется прокатиться.

– В каком направлении?

– Отсюда поедешь направо километров семь, а когда будет указатель на Койтаниеми, то свернешь и еще несколько километров, пока не окажешься в Варпайнен. Там найдешь казино.

– Казино?

– Летний отель. Просто название такое – «Казино», сейчас они заселяют и зимой. Вишь, все из-за рудника…

– Кстати, о руднике. Вообще, я журналист. Янне Вуори из газеты «Хельсингин Пяйвя».

Кочковатое лицо мужчины преобразилось: за оживлением светилось любопытство.

– Это связано с экологами?

Вероятно, мой взгляд выразил вопрос. Мужик откинулся назад угловатым движением пятидесятилетнего.

– Ну, я просто подумал. Те-то тоже были из Хельсинки. Заправились, заказали чайку, поели своей еды, хотя у меня в тот день был суп из мяса. Признаюсь, подслушал я тогда и подумал, что скоро тут начнется.

– Начнется что?

– То, чем они там заняты. Говорили о руднике. Всякое.

– Какое всякое?

Он выглянул на улицу, и я вслед за ним. Огни заправки окрашивали снег желтым.

– Ну, такое всякое, и особо не понимая, о чем говорят. Кстати, узнал одного из них – фотография была в газете. Синие волосы. Что за защитник природы и, вообще, что за мужик, если волосы у него синие?

– Когда это было?

– Неделю, может, полторы назад.

– Сколько их было?

– Женщина и трое мужчин. Не скажу, о чем я тогда подумал.

– Возраст какой?

– Под тридцатник. А ты, наверное, здесь по той же части?

Он вполне был прав: я получил наметку, шел по ней.

– Я пишу статью о руднике.

– Почему?

– А почему нет?

Он наклонил голову.

– Этим вы и кормитесь там на юге. Только и знаете, что заниматься всякой хренью. Не особенно это правильно. У тебя семья есть?