Читать книгу "Проклятые - Эндрю Пайпер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда умерла мама, стало еще хуже.
Наш отец, вернувшись с работы, обнаружил маму в ванне без признаков жизни и перед смертью явно принявшую значительную дозу спиртного. В день ее похорон, после погребения, сестра попросила меня зайти к Брэндону Оливеру, парню, с которым она тогда встречалась, и проводить ее потом домой. В любом случае это была странная просьба, в особенности учитывая, что всего пару часов назад, утром, мы стояли перед ямой на кладбище Вудлон и смотрели, как в нее опускают нашу мать. Но это же моя сестра! Никаких предрассудков, никаких сожалений и печалей. Все, на что она оказалась способна, так это принять образ девочки с дрожащими губками, как будто собиравшейся «вот-вот расплакаться». Затем она бросилась к арендованному лимузину и помчалась, чтобы позвонить Брэндону и убедиться, что тот дома и желает повидаться с ней.
Был дома. И желал.
– Дэнни, сможешь зайти попозже к Брэндону? Мне надо поговорить с тобой кое о чем, – сказала Эш, навела земляничный блеск на губы и шагнула через порог. Ее слова не были просьбой. И я знал, что она не собирается мне ничего говорить, она хочет что-то показать.
Вскоре после пяти часов я подошел к дому Оливеров на Дерби-авеню и нажал на дверной звонок в полной уверенности, что мне никто не ответит. В свои семнадцать лет Брэндон был старше всех парней, с которыми тусовалась Эш: старшеклассник с квадратной челюстью, капитан баскетбольной команды, обладающий физическими данными для того, чтобы в следующем году выступать за клуб «Огайо», и известный своими успехами среди девчонок. Это был тип того агрессивного, язвительного, самоуверенного парня, который ни в чем не сомневается и, совершая что-то, не задает вопросов. Он не очень часто нарушал закон, но лишь потому, что в нашем мире сам представлял собой этот закон.
Учитывая, что машина родителей Брэндона отсутствовала, все вышесказанное означало, что они с Эш, скорее всего, где-то в доме. Наверняка он в эту минуту мурлыкает с нею в одной из тех комнат с зашторенными окнами. И, уж конечно, он не обратит внимания на дверной звонок, пока занят.
Я задался вопросом, зачем, собственно, Эш пригласила меня сюда. И едва я об этом подумал, как внезапно, впервые за день, на меня обрушилась настоящая печаль. Осознание того, что мама ушла навсегда, накрыло удушающей пеленой; я чуть не задохнулся и перестал видеть окружающее. Я схватился за перила, зажмурился и стоял так некоторое время, пока снова не смог видеть улицу, деревья на ней и все остальное. Только тогда я повернулся к дому Оливеров и увидел за декоративным стеклом входной двери размытый, яркий свет в холле. И еще звук. Низкий гул работающего механизма.
Эш что-то говорила о том, что у папаши Брэндона за домом в гараже есть мастерская. Направляясь туда по дорожке, я пытался размышлять. Если я знаю, что там есть мастерская, значит, сестра хотела, чтобы мне это стало известно. Даже вывод, который неизбежно за этим следовал, – если я собираюсь заглянуть туда через окно, значит, она этого хочет, – не остановил меня. Я взялся за ободранную раму и почти прижался носом к оконному стеклу, стараясь разглядеть, что происходит внутри.
Сначала показалось, что эти двое танцуют.
Обхватив друг друга, они словно покачивались в такт медленной песне, которую я не мог слышать. Эш прижималась щекой к груди парня, а он изгибался над ней вроде вопросительного знака. Но это не было танцем. Тем более на Брэндоне не было рубашки. И их движения скорее напоминали единоборство: он пытался повалить мою сестру на пол, где вместо матраса валялась его куртка с капюшоном, а она старалась удержаться на ногах, упираясь Брэндону в грудь и одновременно притягивая его к себе рукой, как будто собиралась поцеловать в губы.
Не поворачивая головы, Эш бросила взгляд на окно. И увидела меня.
По выражению, мелькнувшему в ее глазах, я сразу понял две вещи. Во-первых, она ждала, пока я появлюсь именно там, где на тот момент находились они с Брэндоном. И теперь она могла начинать действовать.
И второе – прямо у нее за спиной стоял готовый к работе станок. Ленточная пила.
– Какая острая! Как зубы!
Я услышал ее голос, каждое слово, прозвучавшее за мгновение до этого и эхом отозвавшееся во мне. Эшли страстно вздохнула, и Брэндон не мог не почувствовать жар ее дыхания. Притворно-испуганного, притворно-влекущего. Но возбуждение ее было настоящим.
– Ты не включишь ее, Брэндон?
Я видел, как он поцеловал сестру, и она изогнулась и подалась ему навстречу. Глаза у нее были закрыты. А взгляд его широко распахнутых глаз напоминал взгляд совы, наблюдающей за своей маленькой, обреченной жертвой, копошащейся где-то внизу, в траве. Он безучастно смотрел на то, как Эш взяла его руку в свою ладошку и направила прямо к матово поблескивающей поверхности станка, над которой легкой дымкой равномерно металось полотно пилы.
Все произошло стремительно, но все же недостаточно быстро.
У Брэндона хватало времени на то, чтобы увидеть, что происходит, и избежать угрозы. Он мог успеть отдернуть руку, отпрыгнуть и заорать, какого черта моя сестра вытворяет. Но вместо этого он (и я тоже) наблюдал, как Эшли положила его ладонь на гладкую поверхность станка и направила его широко расставленные пальцы к лязгающим зубцам.
Если он и закричал, то я не слышал этого. Помню только, что прежде, чем я побежал прочь со двора, прежде чем я услышал свой собственный вопль, Эшли открыла глаза. Она хотела убедиться, что я видел все.
Но не жестокость произошедшего поразила меня, не она была важнее всего, и не зрелище того, с какой легкостью лезвие отделило два пальца от кисти Брэндона Оливера, и даже не то, что брызнувшая, словно из сопла, кровь застыла на стене в форме сердечка от «валентинки», а то, как моя сестра заставила его проделать это над собой. Он не сопротивлялся, не протестовал. Казалось, Брэндон наблюдал за происходящим с таким же напряженным любопытством, как и я. Впоследствии его родителям сказали, что это был несчастный случай; с ним расторгли контракт на выступления за «Огайо». Потом я еще несколько лет встречал его на улицах Ройял-Оук, бродившего в одиночестве с выражением показного смирения на лице. Только тогда, много позже, он осознал, что красивая девушка в отцовской мастерской не просто лишила его части тела, но сломала всю его жизнь.
Если поинтересоваться в полиции Детройта, где хранятся материалы по делу Эшли Орчард, то вам ответят, что оно относится к разряду нераскрытых преступлений. Девушка решила отметить свое шестнадцатилетие с подругами, они отправились на велосипедах на дневной сеанс фильма «Общество мертвых поэтов» в «Мейн Арт Театр», но вместо этого потянула их на Вудворд-авеню в центр города.
Четыре девушки должны были понимать всю сумасбродность велосипедной прогулки по Детройту: там они оказались бы в мире, который обычно видели только из окон родительских автомобилей. Заброшенные дома, которые горят каждый год накануне Хэллоуина. Банды из Хэмтрэмк-сити и Хайленд-парка, предоставленные сами себе, поскольку полиция давно махнула на них рукой. Целые кварталы, постепенно превращающиеся в заросшие бурьяном поля, среди которых, словно могильные курганы, возвышаются горы кирпичей.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Проклятые - Эндрю Пайпер», после закрытия браузера.