Читать книгу "Совершенство - Кристина Лорен"

Миссис Польцевски улыбается.

– Только не забудь занести мне твою карточку. Я в ней распишусь.

Люси опять кивает; ей хочется исчезнуть, раствориться, как тень в темноте.

Конечно, она знала, что ей велят уйти, но она не знает даже, где здесь офис, и, кроме того, не чувствует в себе решимости выйти на улицу, на ветер, который, кажется, весит больше, чем она сама. В любом случае ноги ее, кажется, приросли к полу, и выйти наружу она не может. Она садится на пол в конце коридора, подтянув колени к груди, и ждет, когда внутренний импульс вновь поможет ей подняться.

Слышно, как открывается дверь и снова закрывается с тихим щелчком.

– Люси? – Один из двух голосов в этом мире, и этот связан у нее с конкретным именем – Колин. Голос звучит тихо и неуверенно, но звук у него такой глубокий, что с легкостью долетает до конца коридора; а вот и он сам – его длинная фигура движется так же легко – прямо к ней.

– Эй. Тебе помощь нужна – найти офис?

Она мотает головой, жалея, что у нее совершенно ничего с собой нет, никаких вещей, которые можно было бы собрать, имея деловитый, а не потерянный вид, как у девушки, которая сидит на полу без всякой цели. Вместо этого она встает и поворачивается, наблюдая, как узоры на досках пола свиваются в тропинку под ее ногами. Ей ясно, что из этого выйдет: он пойдет с ней, заметит, как она борется с ветром, спросит, все ли у нее в порядке. И что она на это ответит? Я не знаю. Я свое имя только пять минут назад вспомнила.

– Эй, погоди.

Она дергает за ручку, но дверь заперта. Пробует соседнюю. Тоже заперто.

– Люси, постой, – говорит Колин. – Что ты ищешь? Сюда нельзя. Это шкаф для уборщиц.

Она останавливается и поворачивается к нему, оказываясь лицом к лицу, и он смотрит на нее. По-настоящему смотрит, будто ему хочется запечатлеть в памяти каждую черточку. Когда их глаза встречаются, он издает сдавленный звук, прищуривает глаза и подается вперед. Гтаза у нее неопределенного зеленовато-карего оттенка; она вглядывалась в них часами в найденном ею старом зеркале в надежде вспомнить девушку, которой они принадлежали.

– Что? – спрашивает она. – Почему ты так на меня смотришь?

Он мотает головой.

– Ты…

– Я – что?

Что он скажет? Что он видит?

Он вновь моргает, медленно, и тут она понимает, что это его особенная черта: неосознанный, неторопливый взмах ресницами, словно он вбирает в себя ее образ и проявляет его на обратной стороне век.

– Чересчур, – шепчет он.

И с этим словом в голове у нее опять звучит тот другой мужской голос, эхо того же страшного воспоминания.

«Ты же понимаешь, для меня это тоже чересчур».

Распахнув глаза, она отшатывается назад.

– Ты в порядке? – спрашивает Колин, но она уже отворачивается, уже убегает прочь.

Влажные губы прижимаются к ее уху, и он спрашивает:

«Ты боишься смерти?»

Ее отражение – вспышкой, очень четко – в серебряном зеркале лезвия. Дыхание, пахнущее кофе и сахаром, сигаретами и удовольствием. Холодная вода плещется у самой головы. Нож в крови, в ее крови, и она чувствует, как распахивается ее плоть.

Она вываливается из боковой двери, глотая холодный осенний воздух.

Так вот кто она такая. Она – девушка, которой нет больше в живых.

Глава 4

Он

– А вот и новая девушка, – говорит Джей набитым сэндвичем ртом.

Колин прослеживает его взгляд и бурчит под нос что-то неопределенное, наблюдая, как Люси плывет через футбольное поле. Когда она одна, она исключительно изящна – длинные ноги, тонкий силуэт. Когда рядом оказывается кто-то еще, она словно сжимается, погружаясь в себя: сутулится, голова втягивается в плечи.

Она напоминает ему самого себя после того, как родители умерли, а он – нет, и чувство вины и печаль тяжким грузом давили ему на ребра. Он не представлял, как с этим справляться. Сперва, когда люди пытались заговорить с ним, ему хотелось одного: раствориться в воздухе и исчезнуть сразу в тысяче разных направлений. Люси производит впечатление той же недоуменной хрупкости.

Прошло уже три дня с тех пор, как она объявилась в его классе, одарила его невыносимо уязвимой улыбкой, а потом сбежала опять. Никто с ней не разговаривает. Никто на нее не смотрит. У нее нет учебников, нет даже рюкзака. Она разглядывает каждый корпус так, будто пытается разобрать сквозь стены, что там внутри. Когда Люси проходит мимо статуи святой Осанны Андреази, стоящей в самом темном уголке двора, она всегда касается протянутой вперед каменной руки. И всякий раз сначала отдергивает свою руку будто обжегшись, а потом притрагивается к камню еще, очень осторожно. Никто кроме Люси никогда не трогает статую – говорят, она проклята. Колин никогда ни с кем не видит девушку. Люси даже не ходит каждый день на уроки. Она вроде как просто болтается по территории школы.

Он чувствует себя чуть ли не маньяком от того, что успел заметить все эти вещи, хотя все остальные, кажется, рады оставить ее в покое. Большинство новичков получают расписание уроков и включаются в школьную жизнь. Люси, кажется, твердо решила остаться неорганизованной.

По крайней мере, сегодня вид у нее безмятежный, будто она получает удовольствие от последних теплых деньков перед тем, как погода уйдет в суровый минус. Все же на улице довольно холодно, но она никогда не носит ни куртку, ни пиджак. Как она не мерзнет? Ну, наверняка она живет не на территории школы, успокаивает он сам себя. Может, она пальто дома оставила.

– Вообще-то она странная какая-то, – говорит Джей.

Это отвлекает Колина от раздумий, и он смотрит на Джея, пытаясь понять, что тот имеет в виду. Две ночи подряд Колин засыпал с мыслями о переменчивом цвете глаз Люси. Неужели Джей тоже это заметил?

– Странная в каком смысле?

Джей пожимает плечами и, откусив еще кусок сэндвича, задирает ноги, уперев их в стену художественного корпуса. Грязно-серые кроссовки сливаются с бетоном.

– Она была у нас на английском пару раз. Молчаливая такая.

– Да, и эти глаза…

– Глаза? – покосившись на Колина, переспрашивает Джей.

– Да неважно. Они… Я не знаю. Другие.

– Другие? Они ж у нее вроде как карие, или что?

– Может, серые… – бормочет Колин под нос, но сердце у него так и грохочет.

Он подозревает, что, скажи он: «они как расплавленный металл», Джей пойдет и закажет ему футболку с надписью Я – УТОНЧЕННЫЙ ПОЭТ поперек груди.

– Темные волосы, серые глаза, – говорит Джей, будто перечисляет составляющие понятия «обыкновенная». Колин замирает, не донеся свой сэндвич до рта. Он поворачивается к Джею, чтобы убедиться, что они смотрят на одну и ту же девушку. Да, это так.