Читать книгу "Крепость королей. Проклятие - Оливер Петч"

– Может, мне в крепости надо было порох жечь? Трифельс, конечно, та еще развалина, но не разносить же его за это в щебень.

– Это крепость моего отца, а никакая не развалина! Следите за словами, Матис Виленбах.

Голос Агнес прозвучал тихо и холодно, однако Матис ничуть не смутился. Он возвышался над подругой едва ли не на голову, и ее нападки отскакивали от него, как от стены.

– О, простите, ваше превосходительство! – Матис низко поклонился. – Я и забыл, что разговариваю с дочерью почтенного наместника… Достоин ли я вообще находиться рядом с вами, сударыня? Или вам претят разговоры с простым безродным вассалом?

Матис напустил на себя глупый вид, как если бы перед Агнес стоял один из тех немногочисленных крестьян, еще остававшихся во владении Эрфенштайнов. Но затем по лицу его пробежала тень.

– Что такое? – спросила Агнес.

Матис набрал побольше воздуха в грудь и тихим голосом ответил:

– Я сегодня в Квайхамбахе был. Там трех браконьеров повесили. Один был не старше меня… – Он яростно мотнул головой. – Становится все хуже, Агнес! Люди перебиваются с озимых на мякину, а когда нужда гонит в лес на охоту, то их ждет петля… Что, кстати, твой отец на все это говорит?

– Не мой отец писал законы, Матис.

– Да, он только охотится вволю, а других за это на виселицу отправляют.

– Господи боже мой, Матис! – Агнес гневно сверкнула глазами. – Ты и сам прекрасно знаешь, что отец на все это сквозь пальцы смотрит, когда в лес выезжает. А уж что творится в лесах Анвайлера, тут он не властен! Так что, будь добр, не вмешивай сюда моего отца и прекрати без конца порицать его.

– Ладно-ладно! – Матис пожал плечами: – Мне, наверное, и не следовало такие разговоры с дочерью наместника заводить…

– Тебе вообще не следует такие разговоры заводить!

На какое-то время воцарилось молчание. Агнес, скрестив руки на груди, упрямо смотрела перед собой. Но злость ее постепенно улеглась. Девушка слишком давно знала Матиса, чтобы подолгу сердиться на него за такие высказывания, но и наговаривать на отца не могла ему позволить. Еще совсем недавно они играли в прятки или догонялки в подвалах крепости и только с прошлой осени стали видеться заметно реже. Агнес возилась с соколом и долгими зимними вечерами просиживала в библиотеке Трифельса. А Матис все больше времени проводил с людьми, которые проповедовали свободу и равенство. При этом, как считала Агнес, он заходил слишком уж далеко, хотя некоторые из требований крестьян были ей вполне понятны. Но ни она, ни ее отец не в силах были изменить существующий порядок. На это была способна только высшая знать: курфюрсты, епископы и, конечно же, император.

– Что… что ты тут вообще делаешь? – спросила Агнес более миролюбиво.

– Я как раз испытывал новый сорт пороха, – торжественно начал Матис, словно никакого раздора между ними не происходило. – Семь частей селитры вместо шести, к ним еще пять частей серы, да еще уголь из молодой лещины. – Он запустил руку в мешочек, лежащий под ногами, и стал пересыпать между пальцами черно-серую массу. – К тому же в этот раз я сделал порох особенно зернистым – так он лучше загорается и образует меньше комков.

Агнес закатила глаза. Матис грезил огнестрельным оружием, хотя она никогда не понимала, что он находил такого в этих грохочущих кованых трубах.

– Как-нибудь взлетишь ты со всей этой чертовщиной на воздух! – сказала она с упреком. – Вот честно, не понимаю, что такого чудесного в этом грохоте и вони. Это… это же просто не по-рыцарски! Да, именно так!

Матис улыбнулся:

– Это тебе отец так сказал, верно?

– Да хоть бы и так! В любом случае ему вряд ли понравится, что ты стащил аркебузу у него из арсенала, – Агнес кивнула на железный ствол, который до сих пор слабо дымился на камнях. – Оттуда ведь ты взял орудие, можешь не скрывать!

Матис пожал плечами, снова наклонился к самопалу и принялся осторожно засыпать в него порох. Деревянным шомполом затолкал крошечные зернышки до самого дна и наконец вложил в ствол свинцовую пулю величиною с грецкий орех. С одного конца у орудия имелся крюк. Матис вставил его в трещину между двумя камнями, чтобы при выстреле аркебузу не отбросило отдачей. Нечто подобное Агнес уже видела, когда наблюдала за солдатами отца. Только они вставляли крючья в предназначенные для этого проушины на зубьях крепостных стен. Эти гаковницы, или аркебузы, как их называли французы, давно устарели. Однако новое вооружение стоило денег, и в Трифельсе про него едва ли кто слышал. По этому поводу Матис шутил с особенным удовольствием.

– Старина Ульрих даже не заметил, что я позаимствовал у него аркебузу, – бормотал он, насыпая порох на подложку. – До того напился, что я просто стянул у него из сумки ключ от арсенала. Спрятал ее тут пару дней назад… А сегодня доделал наконец порох.

– Ты с ума сошел? – Агнес изумленно покачала головой. – Матис, это воровство! Ты хоть представляешь, что сделает с тобой отец, если узнает?

– Черт возьми, он и не узнает ничего, если ты болтать не станешь! Да и что твоему отцу делать с этими ржавыми аркебузами? Может, на турок страху нагнать? – Матис закончил заряжать, достал из кармана фитиль и вставил в специальную скобу. – Наместнику радоваться бы, что я занимаюсь всем этим! Если в ближайшее время на стенах не установить пару фальконетов, то возможных противников с тем же успехом можно будет капустой забрасывать.

Агнес вздохнула:

– Ты не хуже меня знаешь, что у нас нет денег на подобные штуки. Да и не пойму я, кому на нас тут нападать. Уж точно не туркам.

– Может, и не туркам, а…

Маленький Пьюк вдруг зарычал, и Матис замолчал на полуслове. Такса обнажила зубы и, вздыбив шерсть, уставилась на противоположный край поляны. Агнес обернулась и почувствовала, как по спине побежали мурашки. Звуки, которые до них доносились, не предвещали ничего хорошего. Фырканье лошадей, бряцанье оружия и тихие, приглушенные голоса нескольких мужчин…

В следующий миг из зарослей боярышника показалось четыре всадника. Одеты они были в рваные штаны и грязные кожаные куртки, у седел болтались охотничьи ножи и небольшие арбалеты. Один из них, настоящий гигант, был, вдовесок ко всему, облачен в устарелый нагрудник и сферический шлем. На поясе у него висел громадный меч, а на длинной веревке здоровяк вел черного дога размером с теленка. Собака злобно зарычала на юных друзей.

– Смотри-ка, кто тут у нас? – проворчал всадник в доспехе. Собака, свесив язык и выпучив глаза, рвалась с поводка. – Ищем мы, значит, что же так грохнуло, а отыскали двух маленьких пердунишек…

Остальные трое расхохотались, но их предполагаемый главарь властно поднял руку и заставил их замолчать. Гигант недоверчиво оглядел поляну, после чего повернулся к Агнес:

– Вы одни здесь?

Девушка молча кивнула. Врать не имело смысла. Она никогда не видела его прежде, но по описанию поняла, что гигант перед нею, вероятно, и был Гансом фон Вертингеном. В мирные времена двуручные мечи носить разрешалось лишь рыцарям, пусть некоторые из них и опускались до грабежей и убийств. Кроме того, громадная собака Вертингена пользовалась дурной славой далеко за пределами Анвайлера. Поговаривали, что зверюга была натаскана на людей и загрызла не одного ребенка. Агнес не хотелось проверять правдивость слухов – при любом раскладе эта громадина внушала ужас.