Читать книгу "Упавшие в Зону. Вынужденная посадка - Андрей Буторин"

И тут его ждал первый неприятный сюрприз: ориентировочное место посадки будто закрывал багровый колпак диаметром примерно в сто километров. Образование выглядело хоть и странным, но определенно атмосферным явлением – там клубились, а скорее даже клокотали, словно пена в адском вареве, как багровые, так и обычные, иссиня-черные тучи, то и дело сверкали молнии… Плюх спешно стал менять траекторию – приземляться в зловещий котел у него не было никакого желания. Но как раз в этот момент его настиг и второй сюрприз: неизвестно откуда вынырнул ослепительно сияющий тороид и немедленно выпустил в сторону шлюпки яркий сиреневый сгусток. Куда-то сворачивать было уже поздно, единственное, что успел сделать разведчик, это ускорить падение. Сгусток скользнул по сфере силового поля и разлился по ней сиреневым пламенем. Однако это не было прямым попаданием, и поле, потеряв процентов восемьдесят энергии, все-таки выдержало.

Теперь Плюх видел, что приземляться (или, скорее всего, падать) придется все же внутри багрового атмосферного колпака – с самого его края, но все же в его пределах. Однако переживать теперь следовало не об этом: тороидный плазмоид продолжал преследование.

Вход шлюпки в багровые тучи почти совпал с попаданием в нее второго сгустка, так что разведчик даже не понял, что вспыхнуло на смотровом экране: сами тучи, беснующиеся в них молнии, взрыв энергетического сгустка, агонизирующая вспышка остатков защитного поля или все это вместе. А когда перед глазами перестали плясать огненные зайчики, Плюх увидел стремительно приближающуюся поверхность планеты. Он успел лишь крикнуть Блямсу: «Держись!», как последовавший за этим удар вырубил сознание.

Глава 2

Очнулся Плюх быстро, и по ощущениям, кроме гудящей головы, никаких проблем с организмом не обнаружил. Все-таки ложементы в спасательных шлюпках делали именно с учетом того, чтобы в них спасаться, то есть амортизаторы, гасители ударов и прочая техническая лабуда рассчитывалась и проектировалась так, чтобы сработать при очень больших нагрузках, когда не выдерживает и сама шлюпка. Хоть единственный раз, выйдя при этом из строя, но сработать – и спасти жизнь человеку.

«Человеку?! – рванулся Плюх, но система фиксации удержала его в накренившемся ложементе. – А машечкианскому “богомолу”?..»

Когда разведчик отстегнул часть крепежных ремней и сумел повернуться к другу, тот также выглядел невредимым и выдал уверенным тоном:

– Блямс!

– Это ты в точку, – выбрался наконец из кресла косморазведчик. – А еще можно сказать: «Плюх!» В общем, мы с тобой полностью оправдали свои прозвища. – Он перевел взгляд на третий, незадействованный ложемент: – Для полноты компании нам еще какого-нибудь Шмяка не хватает.

Разведчик невольно вспомнил, каким образом он заработал свой позывной. Произошло это, когда он еще учился в академии, во время первого самостоятельного полета на аппарате почти такого же типа, что эта вот шлюпка. Тогда он тоже замечательно плюхнулся. Правда, в тот раз причиной «плюха» был исключительно он сам, отчего именно так его и стали называть. Сначала, разумеется, с насмешливым сарказмом, а потом имя прикипело к нему намертво, с чем ему и пришлось смириться.

Между тем кабину шлюпки начало затягивать едким белым дымом. Казалось, он шел отовсюду. Услышал разведчик и треск пламени. Ни один из обзорных экранов не работал, поэтому определить, что именно горит, не представлялось возможным. С уверенностью можно было сказать лишь, что это не топливные баки, иначе ничего бы уже Плюх не видел и не слышал. Однако весьма вероятно, что это всего лишь вопрос времени – причем очень скорого.

– Ты сам-то цел? – освободив друга от системы фиксации, принялся осматривать его косморазведчик.

– Блямс, – отмахнулся тот лапой и совсем по-человечески закашлялся. Ему, в отличие от одетого в скафандр Плюха, дым начал доставлять серьезные проблемы.

– Ну, блямс так блямс, – не стал спорить разведчик, да и не до этого сейчас было. – Тогда давай выбираться отсюда.

Он помог «богомолу» подняться с ложемента и, действуя уже на ощупь, потащил его к люку. Там друзей ждала новая проблема – люк искорежило при посадке, и, даже с открытым замком, он не желал открываться. Плюх уперся в него плечом – это не помогло. Тогда он стал долбить по крышке люка ногами. Поначалу это тоже не давало результата, и разведчик почувствовал, как лоб покрывается холодным потом. Тогда он, насколько позволило тесное пространство шлюза, разбежался и изо всех сил впечатал ногу в смятую крышку. С противным скрежетом люк распахнулся.

Плюх быстро, но осторожно выбрался наружу, невольно опасаясь порвать скафандр острыми краями металла, хотя материал скафандра мог спокойно выдержать и не такие нагрузки. Первое, что увидел оказавшись вне шлюпки разведчик – вынырнувшую из-под багровых туч «Ревду». Корабль выглядел целым, но до него, навскидку, было километров восемьдесят, так что рассмотреть подробности, пока не включил систему видеоприближения, Плюх не мог. А когда включил, выдохнул с облегчением: «Ревда» не только выглядела невредимой, ее к тому же окружало слабое свечение защитного поля – осталась, значит, для этого энергия, не стреляли, видимо, больше по кораблю плазмоиды. Увидеть приземление «Ревды» Плюху не удалось, помешала полоса росшего неподалеку леса. Но и так было понятно – все прошло штатно. А значит, они с Блямсом спасены. Вспомнив о друге, разведчик резко повернулся к люку и охнул: шлюпка пылала чадящим факелом. Баки могли рвануть в любое мгновение.

Плюх стремительно прыгнул назад, к люку, из которого валил белый дым, и запустил в проем голову.

– Давай, давай! – усилив громкость динамиков, крикнул он внутрь. – Давай, Блямсик, выбирайся скорее! Держись за мою руку… Ну, еще чуть-чуть!..

«Богомол» никак не мог вылезти наружу. Похоже, надышавшись ядовитым дымом, он полностью перестал ориентироваться в происходящем. Он лишь махал высунутыми наружу суставчатыми лапами и, давясь кашлем, причитал: «Блямс-блямс-блямс! Кха-кха!.. Блямс-блямс!.. Кха-кха-кха!..»

Наконец Плюху удалось подхватить друга поудобней, и он вытянул его из обреченной шлюпки. Но шестым, седьмым или еще каким восемнадцатым чувством он сознавал: аварийное судно вот-вот рванет, и отбежать на безопасное расстояние они не успеют.

Разведчик метнул вокруг взглядом и увидел в полусотне метров от себя большой каменный валун, который вполне мог бы закрыть их с Блямсом от взрыва. Он схватил «богомола» за лапу и заорал:

– Скорее, скорее, бежим!

Блямс, похоже, впал в полный ступор – перестал даже «блямкать», только кашлял. Тогда Плюх попросту потащил его за собой, не обращая внимания, переставляет ли тот ноги. А очутившись возле камня, схватил друга в охапку и, швырнув его за укрытие, рыбкой нырнул следом. Не успел приземлиться, как рвануло так, что подпрыгнула даже каменная громадина. Косморазведчик увидел, как в считаных сантиметрах от поверхности шлема валун лизнул раскаленный язык пламени, и услышал, как рядом засвистели осколки.

Плюх невольно вжался в землю. А точнее – во что-то мягкое и, как ему показалось, шевельнувшееся под ним. Или не показалось? Убедившись, что больше не слышно свиста разлетающихся осколков, разведчик приподнял голову и посмотрел вниз. Под ним лежал ничком человек в грубой пятнистой куртке с надетым на голову капюшоном.