Читать книгу "Зачем возвращается Путин? Все, что вы хотели знать о ВВП, но боялись спросить - Лев Сирин"

В 1999 году большая часть тех, кто сегодня второе десятилетие протирает штаны в останкинских коридорах, вслух поругивая чекистский режим, получила индульгенцию на фронду с властью, по полной программе обслужив эту самую власть в предвыборном противостоянии с соперником. (Познер, кстати, прошел в этой мясорубке боком, но, как видите, даже заикнуться о том периоде боится).

Не считаясь ни с нормами этики, ни с профессиональными критериями, мочил, например, Костя Эрнст на своем ОРТ «Отечество — всю Россию» Лужкова с Примаковым в угоду «Единству» Путина. При этом на самого Владимира Путина ему было тогда класть с большой колокольни. Костя его за серьезного политика не держал, а скорее всего, еще и презирал (и в душе презирает) за гэбистское прошлое.

Для Эрнста Путин был всего лишь политической фигурой, на которую поставил его реальный в тот период хозяин — Березовский. (К слову, заикнуться на березовом телеканале о каком-то там ограничении свободы означало под недоуменные взоры коллег покинуть этот канал быстро и навсегда.) Впрочем, мочили Примакова и Лужкова еще — и главным образом — для того, чтобы как раз застолбить на веки вечные свой статус журналистов, поставивших Путина на власть. (Со стороны противников Путина не меньше тужился в аналогичном по отношению к Примакову желании, например, Евгений Киселев.)

Вслух говорить об этом не принято (раскричавшийся о своей телероли в жизни Путина Доренко отправился надолго в информационное небытие), но информуслуги Путину 12-летней давности, словно нимб, осеняют чело этих господ до сих пор, хотя внутренне, повторяю, ни идеологически, ни политически, ни человечески они Владимира Путина не понимают, не любят и рады бы не знать совсем.

Для большинства больших тележурналистов работа на путинском телевидении — это только работа, точнее, заколачивание огромных бабок, и все. У большинства из них в лучшем случае нет никаких убеждений, в худшем они держат нос по западному ветру.

— Действительно, «в России меня держит только работа. Я не русский человек, это не моя родина, я здесь не вырос, я не чувствую себя здесь полностью дома…»? — задал я вопрос Познеру, процитировав его самого.

— Да. Конечно, так, — нимало не смущаясь, ответил он.

— Так мог ответить только крещенный в Нотр-Дам-де-Пари космополит… Не боитесь обидеть кого-нибудь? — искренне удивился я.

— Да, я был крещен в католичество и ощущаю себя космополитом, — спокойно ответил Познер, попыхивая сигарой в собственном ресторане в центре Москвы.

И эти люди определяют политический облик путинской России в глазах десятков миллионов телезрителей. Да-да, я не оговорился. В отличие, например, от информационно и эмоционально выхолощенной программы «Время» (как, собственно, и должно быть в новостных передачах), телепрограмма «Познер» в воскресный прам-тайм несет в себе заряд глубокого социального нигилизма а-ля перестройка. Сознательно ли, неосознанно — не суть.

Выслужившиеся наперебой в 1999 году перед Путиным тележурналисты теперь ощущают себя неприкасаемыми на веки вечные. Еще бы! Нам сам Путин обязан. Мы привели его к власти. Повторяю, вслух это не звучит, но на уровне подсознания является основанием для того, чтобы не бояться выражать перманентную антипутинскую желчь.

Кто погубит путинских чекистов

Обратимся к сути вопроса: существует или не существует реальная профессиональная свобода на федеральном телевидении в эпоху Путина. Телеканалом «Россия» в момент, когда на нем показали голого человека с проститутками, похожего на генерального прокурора Скуратова, руководил Михаил Ефимович Швыдкой. Кому как не ему судить о свободе слова в СМИ.

Слово эксперту — Михаил Швыдкой, экс-министр культуры, бывший председатель ВГТРК:[6]«Давайте разберемся… Есть «Эхо Москвы», которое принадлежит «Газпрому». Что такое эфир «Эха Москвы», вы представляете? Там весь диапазон политических мнений: от леворадикальных до праворадикальных. Телеканал «РЕН-TB» входит в бизнес-группу, которая близка к Путину. Посмотрите эфиры «РЕН-TB», как там критикуют власть, и поймете, что никакой несвободы СМИ у нас нет. Посмотрите эфиры «5 канала», как они отличаются от эфиров первого и второго… А «5 канал» — это та же «Национальная Медиа Группа», что и РЕН-ТВ. Поэтому я не могу однозначно сказать, что у нас нет свободы слова. Если ты хочешь напечатать любую статью о любом руководителе страны, место для ее публикации обязательно найдется. И если ты не хочешь смотреть новости по телевидению, есть возможность получить информацию в Интернете.

Есть и более серьезная тенденция… Мы сегодня подошли к моменту, когда люди могут формировать свое телевидение. За маленькие деньги! Новости смотрите на «РЕН-ТВ», ток-шоу — на «5 канале», телесериалы и развлекательные передачи — на «Первом канале»… У вас есть «Вести-24», из которых вы можете сформировать себе любой телевизионный контекст. Есть «Евроньюс», что хотите… Я уж не говорю о том, что можно купить тарелку и смотреть CNN. А если ничего не нравится, то выключи все и читай Пушкина или Томаса Манна. Опять же — кого хочешь. И если кто-то думает, что политтехнологии остались те же, что и раньше, что сегодняшняя предвыборная кампания может проходить как в 1990-е годы, то они сильно ошибаются».

По моему мнению, слова Швыдкого не оставляют больше сомнений в том, что бесконечное нытье больших телелюдей по поводу свободы слова на федеральных каналах — не что иное, как желание заполучить всю власть над государственным телевидением.

— Я бы поставил вопрос даже так: а должна ли власть вообще быть в средствах массовой информации? — прямо говорил в беседе со мной господин Познер. — Не должна! Ей там делать нечего. Если сама власть является хозяином средства массовой информации, то это средство массовой информации перестает быть таковым. Оно — инструмент власти. И тогда нечего говорить о журналистике, все это пустые слова.

Не очень понимаю, почему на государственном телевидении нельзя говорить о журналистике. Потому что Познеру не разрешают взять интервью у преступника Ходорковского? Уж сколько времени ноет и ноет господин Познер, требуя права дать слово жулику-олигарху, а власть проклятая не дает. Разрушителя страны Горбачева в прямой эфир три раза за несколько лет — ради бога! А Ходорковского — нет. Ну прямо тотальное засилие цензуры. Уверен, допусти в эфир Ходорковского (что само по себе, конечно, нонсенс) — найдутся другие претензии.

— У вас есть стоп-лист? — спросил я известного телеведущего Владимира Соловьева по поводу его программы «Поединок», у которой, к слову, и рейтинг повыше, чем у «Познера», да и вообще смотрится она, прямо скажем, повеселей.

— Вообще нет никакого листа, что меня, если честно, и самого удивляет, — искренне ответил Владимир Рудольфович. — Я думал, ну, может быть, какой-то корпоративный стоп-лист будет… Нет. Нет ни только никакого стоп-листа, но мы, к примеру, уже работаем в прямом эфире на Дальний Восток и даже обсуждаем возможность выходить в прямом эфире на Москву. Думаю, это происходит от осознания того, что мы — государственный канал и обязаны показывать все политические силы России, находящиеся в законодательном пространстве страны.