Читать книгу "Дедушка русской авиации - Григорий Волчек"

— Леха, ты чего это посторонних бойцов припахиваешь?

Леха сделал вид, что не услышал, повернулся к Игорю спиной и торопливо зашептал курсанту: «Давай-давай, быстрей!»

Тогда Игорек взял швабру и похлопал Леху до плечу. Горохов осторожно повернулся. Гоша миролюбиво протянул ему швабру:

— Смотрите, товарищ рядовой — пол грязный, слякотный, заплеванный и засраный. Ваша задача — чтобы пол стал чистым. Выполняйте.

Леха тупо взирал на пол.

— Вы игнорируете мое предложение? Тогда я вам сейчас начищу морду, в смысле — харю. А потом глаз на жопу натяну, и скажу, что так и было. А потом яйца оторву, на нос повешу и скажу, что так и было. Ну!

Леха очнулся от забытья и мелкими шажками, скользя по мокрой кафельной плитке, быстро пошел на выход. Игорь прицелился и метнул швабру в удаляющегося Горохова. Сваренная из двух поперечных железных трубок, с навернутой на нее огромной грязной тряпкой, швабра увесисто хряпнула Леху по спине и со звоном упала на пол.

Приключения «луноходов»

Игорю осталось служить в ШМАСе совсем немного. Призвался он первого июня одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года (в день защиты детей), в учебку прибыл третьего июня, присягу принял двадцатого. Незаметно пролетели июль, август и сентябрь, а в середине октября — уже выпускные экзамены, затем — распределение и отправка в полки. Как говорил незабвенный Синявский: «Щеглы, дрочите жопу — вас ждут боевые полки». Кэп, отмечая в своей записной книжке штрафников, выдавал смачные комментарии: «Молодец, боец, очки набираешь. Еще парочку-другую очков наберешь, и я тебя, сынок, отправлю, на Амдерму-2, к белым медведям! Там здорово — одиннадцать месяцев зима, остальное — лето. Стричься не надо — все равно лысым ходишь от радиации. Одним словом, на Новую Землю тебя, дурака, к е…й матери!»

Надо сказать, что подобный агитпроп оказывал сильное воздействие. Ближе к распределению расслабившийся и «понявший службу» взвод подтянулся — «курсанты повернулись к службе лицом, а не жопой» (выражение капитана Синявского). Только Игорь не хотел расставаться с вольностями.

Впрочем, мы немного забежали вперед. До распределения произошел еще целый ряд примечательных событий. Например, чем не событие — наряд по кухне? В последний свой кухонный наряд Полторацкий записался на самую непыльную работу — начальником команды «космонавтов». Это значит вот что. Для нормальной работы кухни необходимо время от времени вывозить оттуда пищевые отходы. Баки с отходами водружаются на тележку, называемую «луноходом» и откатываются на свинарник — на «Луну». Поэтому команда отвозчиков пищи и называется «космонавтами», или «луноходами».

Для повышения общественной значимости своей новой профессии Гоша, неравнодушный к английскому языку, назвал свою команду «мунуокерс», а себя — «мунуокерс чиф». Поразмыслив, он решил облагодетельствовать таким образом и других своих коллег. Так на свет божий родились новые звучные термины: «грэндхоллеры» (рабочие большого зала солдатской столовой), «уотермены» (мойщики посуды), «китчен-хелперы» (помощники поваров), «фудкэрриеры» (доставщики продуктов со склада) и даже совсем уж экзотические «дэйстэндеры» (дневальные на входе в столовую).

Разобравшись с классификацией, Гоша позволил себе расслабиться. Бойцы споро управлялись с огромными пищевыми баками, а Полторацкий плотно поевший и нашедший пристанище в овощном цехе, отрабатывал взаимодействие щеки с ладошкой.

Бесконечно долго спать нельзя. Вот и Гоша, наконец, проснулся, ополоснул лицо и вышел проверить своих подопечных. «Космонавты» отправлялись в очередную экспедицию.

— Мужики, а вы чего через взвод обеспечения не едете? Так же короче.

— Да какая разница?

— А ну, поворачивай оглобли!

Пришлось сконфуженным «мунуокерам» объяснять своему «чифу», что старослужащие из взвода обеспечения запретили «луноходам» возить дурно пахнущую и грохочущую телегу мимо их окон.

— Это наглый произвол, коллеги. Властью, данной мне свыше, это противозаконное вето отменяю. Поехали.

Пустившихся было рысью «космонавтов» Гоша попридержал. Телега проплывала мимо двухэтажной казармы взвода обеспечения медленно и величественно (нагло и вызывающе).

На скрип и вой несмазанных тележных подшипников из казармы вышли трое солдат.

— Эй, уроды, вы что, хреново всосали?

— Это вы нам, товарищи? — откликнулся Гоша.

— Длинный, иди сюда.

Игорь с готовностью подошел.

— Слушаю вас внимательно!

— Тащи свою колымагу обратно!

— Рубикон перейден, господа, назад дороги нет!

— А вот я тебе сейчас хлебальник раскрою, фуфло поганое!

Обидную фразу произнес самый крупный военнослужащий. С него же Гоша и начал, определив мерой пресечения легкий пинок в пах. Остальных двух Игорь выщелкнул с двух рук, словно шашки при игре в «Чапаева», а затем вернулся к первому оппоненту, пребывавшего в позе вопросительного знака, и несколько раз окунул голову здоровяка в чан с помоями. Солдат мотал головой, мычал и отплевывался.

— Осторожнее, братуха, брызги летят. Ну, все, оздоровительная процедура закончена!

Гоша вытер руки о китель дедушки, развернул его на 180 градусов и пнул под задницу. Старичок пропахал носом гравий и лег на землю рядом с двумя своими товарищами. «Луноход» пошел дальше.

Гоша против свинтуса

«Луна», как положено, четко делилась на две части — видимую и обратную. То есть, снаружи — аккуратная свиноферма, крытая шифером, а внутри — грязные, неухоженные, изъеденные болячками свиньи, утопающие в говне загончики, вонь и дикий гвалт.

Тварей с розовыми пятачками Полторацкий невзлюбил с первого взгляда. Человек сугубо городской, Игорь до сих пор вплотную со свиньями не сталкивался. И вот, пожалуйста, — приятное знакомство состоялось. Игорь брезгливо вошел в вонючее помещение. Хавроньи вели себя безобразно. Почуяв приближение кормежки, они взвыли, будто бы их собрались не потчевать, а резать. Грязнущий хряк лежал на куче навоза в индивидуальном загоне и копытом лениво шлепал по жидкой вонючей слякоти, разбрызгивая дерьмо по всему помещению. Густая капля неаппетитной субстанции едва не попала Игорю в физиономию. Полторацкий обиделся, принес с улицы камней и принялся бомбардировать кабана. Игорь метил в пятак и вскоре угодил точно в цель. Боров взревел, как сирена боевой тревоги, вскочил на ноги и принялся оскорбленно хрюкать.

Тут началась раздача пищи. О, в какой содом сразу превратилась ферма! Свиньи выли, орали, вопили, толкались, грызли друг друга, лезли на загородку. Полторацкого чуть не стошнило, и он вышел на свежий воздух. Во дворе развлекались курсанты. Поставив перед здоровущим боровом бачок с пищеотходами, «космонавты» с разбега пинали его сапогами в жирный зад.