Читать книгу "Страсть и судьба - Юджиния Райли"

Потом, на городской окраине, ее внимание привлек коттедж, мимо которого она проезжала, — бело-желтое бунгало в Викторианском стиле с аккуратными ставнями и длинной уютной галереей с плетеными креслами-качалками. Табличка на ограде гласила: «Мадам Тюше. Гадаю, даю советы». Увидев это, Сара улыбнулась.

Когда она опять выехала на Речную дорогу, солнце уже садилось. На западе огромная Миссисипи была залита золотом. Поскольку верх машины был откинут, Сара могла свободно впитывать окружающие запахи, звуки и виды. От реки исходил мощный запах воды, волны разбивались о дамбу, гудели баржи, порой медленно проплывающие мимо. Со старых дубов, сплетающих ветви над дорогой, каскадами спускался испанский мох в своем призрачном великолепии. Сквозь сплетенные ветви пробивались брызги дымного света. Она проезжала мимо величественных старых плантаторских домов — то в стиле западно-индейских построек, то в классическом стиле греческого Ренессанса. Над всем царил дух разъединенности, отрезанности от времени, пространства и цивилизации. Слыша утешительный стрекот цикад, успокаивающее воркование траурных голубей, глядя, как крокодил лениво плывет к краю отмели, чтобы поймать последние солнечные лучи, Сара не могла поверить, что существуют войны, технологии, суматоха XX века. Как ей здесь нравится!

Заметив почтовый ящик с именем Эрики Дэвис, она свернула на узкую дорожку, ведущую к имению ее родственницы. В густых лесных зарослях по сторонам дорожки оживали ночные голоса лягушек, кузнечиков и сов. В сумерках она выехала на открытое место, где среди олеандров и азалий стоял современный одноэтажный каменный дом в колониальном стиле. Должно быть, это и есть дом Эрики — «новый дом», о котором говорил м-р Болдуин. И еще он сказал, что старый плантаторский дом в стиле «пароходной готики» — дальше к северу, в стороне от Речной дороги.

Сара поставила машину под навес и вышла, она почувствовала усталость. День был длинный, полный переживаний, а от плотного ужина она ощущала тяжесть и сонливость.

Открыв багажник, она достала чемоданчик с ночными принадлежностями. Остальное распакую завтра утром, решила она. В сгущающейся тьме поднялась по ступенькам к неосвещенному крыльцу, вдыхая густой запах цветущих олеандров. Немного повозившись с ключами, распахнула тяжелую дверь.

Ее встретил затхлый воздух запертого помещения. Она щелкнула выключателем и зажмурилась от вспыхнувшего яркого света. Она стояла в длинном холле с мозаичным полом, выстланным сине-золотистыми восточными дорожками. Справа — стол с мраморной крышкой, над ним — зеркало, украшенное позолоченной филигранью. Слева — арка в большую комнату, сочетающую в себе столовую и гостиную.

Заперев дверь, Сара положила ключи, чемоданчик и сумку. Она вошла в покрытую ковром гостиную, зажгла лампы. Комната выглядела так, будто здесь недавно вытерли пыль и прошлись пылесосом. Старинная мебель была очень хороша. У противоположной от входа стены — софа работы Дункана Фифа[3]с изящно изогнутой спинкой и обивкой из розового шелка. Рядом с софой — чиппендейлские кресла[4], обитые тканью цвета мяты и чайные столики в стиле королевы Анны[5].

Над софой висит картина Сары, изображающая старый дом в Атланте. Сара рассматривала картину с приятным удивлением.

Призрачный, обветшалый от времени дом в стиле греческого Ренессанса словно утопает в утренней дымке; розовая жимолость и желтый жасмин вьются вокруг обшарпанных колонн, старая дверь приоткрыта, словно приглашает войти.

Сара хорошо понимала, почему кузина Эрика так полюбила эту картину. Написанная в мягкой импрессионистской манере, она представляла собой прекрасный образец творчества Сары Дженнингс в расцвете сил. Потом на нее нахлынули грустные мысли о том, что ее творческий расцвет, по всей видимости, миновал, и она, вздохнув, отвернулась от картины.

В столовой она рассматривала полированный стол и стулья в стиле хеппелвайт[6]и близкий к ним по стилю резной стол для посуды. На этом сервировочном столе стояли вещи просто музейной ценности, решила Сара, — чайный сервиз из старого английского фарфора, севрский обеденный сервиз и шеффильдское столовое серебро. Пройдя под аркой, она зажгла свет и увидела вполне современную, безупречно чистую кухню со множеством встроенных столов, уставленных всей мыслимой кухонной техникой, даже телевизор был здесь. К кухне примыкал закуток со столом и стульями в колониальном стиле.

Мяуканье привлекло внимание Сары, она посмотрела вниз и увидела прекрасного белого персидского кота, трущегося об её ноги. Нагнувшись, она взяла кота на руки, а тот уставился на нее большими глазами цвета янтаря.

— Привет, дружок. Как тебя зовут? Какой ты красивый!

В ответ кот замурлыкал, потерся мордочкой о Сарину руку.

Может, он хочет есть, подумала она. Потом заметила на полу блюдечки с едой. Наверное, служанка накормила его днем.

Опустив кота на пол, Сара прошла еще под одной аркой, вошла в какое-то темное помещение и зажгла свет.

И сразу же почувствовала себя как дома в этой большой комнате. Уютная мебель в колониальном стиле стояла у стен, а вышитый ковер защищал от прохлады мозаичного пола. В углу на консольном столике стоял большой цветной телевизор. У окна — дамский письменный стол с аккуратными пачками счетов и писем. Сара подошла к столу и постучала пальцами по полированной дубовой крышке. Выдвинув средний ящик, она увидела бухгалтерскую книгу, дневник и несколько старых писем, скрепленных резинкой. Очевидно, еще никто не разбирался в вещах Эрики, подумала Сара, со вздохом задвигая ящик.

В коридоре Сара нашла регулятор вентиляционной системы. Включив его, она довольно улыбнулась, услышав, как механизм заработал, издав нечто вроде «у-у-ух». Затем обследовала современную ванную и две комнаты для гостей, обставленные удобной мебелью все в том же колониальном стиле. В конце коридора она нашла апартаменты хозяйки и восторженно вздохнула. Кровать из розового дерева, украшенная богатой резьбой, была сама по себе просто чудом. Она походила на большой ящик с закругленными углами, с высокими, искусно сработанными спинками в Головах и изножье. Сара потрогала виноградные листья из маслянисто-блестящего дерева. Такой великолепной кровати она никогда не видела. Шкафы и гардероб тоже были изящны и стилем напоминали чиппендейльские. Бледно-золотистый ковер с цветами мягких пастельных оттенков завершал классическое убранство комнаты.

Сара открыла гардероб красного дерева и погрузилась в аромат фиалковых саше. Ей стало мучительно грустно, пока она рассматривала платья кузины Эрики, в основном с набивными цветочными узорами, аккуратно развешанные на плечиках. Почти не надеванные туфли стояли в ряд под платьями, а коллекция шляп расположилась сверху, на полке.