Читать книгу "Любовь и расчет - Сесилия Грант"

«Я знаю, что он значил для вас когда-то, и вы — для него. Неужели вы никогда не думаете о нем?»

Она не могла произнести этого вслух. Она не могла сказать ничего такого. Слишком долго стояла она, молча глядя на этого человека, для которого была кровной родней и в то же время никем.

Очнувшись, Кейт стремительно пошла прочь, направившись через улицу к тому месту, где ее ожидала Виола, хотя во время репетиций всегда уплывала, подобно лебедю, придав себе неприступный, гордый вид, заимствованный у учителя танцев в школе мисс Лоуэлл. Рискнув бросить взгляд назад, девушка убедилась, что человек зашел в дом. Очевидно, волнение, испытанное при встрече с ней, было для его светлости незначительнее икоты.

— Что ж, по крайней мере быстро, — встретила ее Ви с неохотным одобрением и протянутой рукой с томиками «Гордости и предубеждения». — Я боялась, что ты попросишь дворецкого, чтобы пустил тебя к ее светлости.

— Нет. Я, как и говорила тебе, просто оставила записку.

Кейт забрала у сестры книжки. Ей хотелось поделиться новостью, но поделиться было не с кем. Виола с равнодушием отнесется к возможности быть представленной их тетке, а на рассказ о встрече с дядей, вероятно, ответит с уничижающим презрением.

— Ты могла бы с не меньшим успехом отправить письмо по почте и избавить нас от похода через весь город. Видит Бог, что живущие на Беркли-сквер могут себе позволить заплатить два пенса за доставку.

Кейт не ответила. Она любила сестру. Она любила всю свою семью. Разве было безрассудно мечтать о жизни, в которой люди ценят учтивость, внимание и этикет и сознают, что при доставке письма есть о чем подумать, кроме как о том, в состоянии ли адресат позволить себе оплатить корреспонденцию? Так ли плохо с ее стороны не желать быть ничем для людей, связанных с ней кровным родством и именем?

Полторы мили от Беркли-сквер до их цели в Блумсбери давали достаточно времени, чтобы заново пережить короткую сцену на пороге особняка — с того момента, как она взялась за молоточек на двери, и до отступления с пылающим лицом прошло не более минуты — и поразмыслить над важностью каждого эпизода. Дворецкий не мог по собственному усмотрению решить объявить о ее приходе. Наверняка это леди Харрингдон распорядилась, чтобы он сделал это в другой раз, когда появится мисс Уэстбрук, но почему? Ее дочери разъехались, и она не знает, чем заниматься, кроме как подыскивать женихов для юных барышень. Ей нужен новый объект.

Но если это было так, — хотя Кейт не допускала такой мысли, — лорд Харрингдон, судя по его очевидному удивлению при встрече с ней, был, похоже, не в курсе этих планов. Возможно, он немедленно прошел наверх к жене, чтобы узнать, что именно одна из мисс Уэстбрук делала на пороге их дома, после чего убедил графиню воздержаться от своих каких бы то ни было благотворительных порывов.

О, мог бы и не утруждаться. Потому что, когда потребовал бы от жены объяснений по поводу появления мисс Уэстбрук, она бы сказала: «Ах, эта бедная девочка. Она с настойчивым упорством приходит со своими записками по каждому случаю, и я хотела пригласить ее, чтобы попросить оставить надежду на наше внимание».

Кейт мысленно поежилась. Ни сестра, ни прохожие не могли видеть этого. Обычно эта дерзкая часть ее рассудка затевала яростный спор с той другой, которая жила в презренном ожидании и сомнениях.

Сегодня она затаилась в молчании, намереваясь предоставить ей возможность рисовать события, в высшей степени неприятные для ее надежд.

Все стало еще мрачнее, когда они с Виолой достигли Куин-сквер и школы мисс Лоуэлл для юных леди. В вестибюле, где ученицы дневного обучения ожидали, когда их отвезут домой, у камина толпилась стайка девочек, трещавших как веселые сороки. Би и Роуз стояли у окна на противоположном конце комнаты.

Кейт сжала кулаки; теперь нужно было заставить пальцы расслабиться. Каждой клеточкой своего существа она помнила это чувство отверженности, когда с тобой не делятся шутками, сплетнями и насмешками над тем или иным красавчиком-братом одной из девочек.

— Как это несправедливо, что от них отворачиваются, — слова прозвучали сами по себе, произнесенные тревожным шепотом, хотя она сознавала всю тщетность этого разговора. — При ближайшем рассмотрении их происхождение благороднее, чем любой другой девочки в школе.

— Точнее, у них есть ум и характер. — Виола не потрудилась понизить голос. — Так для чего, спрашивается, им нужно одобрение этого большинства? Я бы предпочла одиночество.

Да, этого было достаточно во времена их учебы у мисс Лоуэлл. В то время как Кейт вела методичную и упорную борьбу за право входа в главенствующую группу девочек, вернее, в число ее лидеров, ее сестра шла своим путем, всячески выражая безразличие к чужому суждению.

— Они не такие, как ты. Во всяком случае, Роуз. — Би имела свою собственную защиту, всепоглощающую преданность музыке, которая не оставляла ей времени обращать внимание на проявление к ней высокомерия. Ее это не уязвляло. Но Роуз была другой. — У пятнадцатилетней девочки должны быть подруги. С какой стати пытаться убедить себя в том, что одиночество лучше? Оно угнетает дух, в чем я не сомневаюсь.

Их младшая сестра и вправду выглядела с каждым днем все грустнее, когда они приходили забирать ее из школы домой. И с каждым днем ее улыбка казалась все более вымученной.

Вот и сейчас, заметив их, она улыбнулась. Фальшь улыбки и напряжение в не умеющих лгать голубых глазах тяжелым камнем легли на сердце Кейт.

Однако она тоже улыбнулась в ответ. При приближении сестер ее улыбка стала еще шире и ярче, лишь бы они смотрели только на нее и не видели, как несколько девочек у камина наблюдают за ними, сопровождая их уход шепотом насмешек.

— Как прошли сегодня уроки? — поинтересовалась Кейт, когда девочки оделись и привратник проводил их до дверей. — Отрепетировала что-нибудь изящное, чтобы продемонстрировать нам? Покажешь новые шаги кадрили?

Даже для собственного уха Кейт ее внешне веселый тон отозвался пустотой и бессмыслицей, но что могла она сделать?

— Не сегодня, — ответила Би, застегивая накидку. — Мы не разучивали кадриль. Роуз вообще пропустила урок танцев. Жаль, что мне повезло меньше.

Улыбка Роуз исчезла. Бросив на сестру обиженный взгляд, она отвернулась и устремилась к воротам.

— В чем дело? — Би двинулась следом, и две старшие сестры — за ними. — Я же не объяснила, почему тебя не было на уроке.

— Да, но теперь они спросят почему и ты все расскажешь, разве нет? И наверняка они раздуют из этого пожар, в то время как это ничего не значит, и мне бы хотелось все поскорее забыть. — У ворот она несколько дольше обычного возилась с задвижкой. — Кто-то завязал узлы на моем шелке для вышивания, — сказала она, не глядя на сестер. — Узлы через каждый дюйм. Мисс Риггл не позволила мне уйти, пока я их все не развязала, так что я пропустила урок танцев.

Она толкнула ворота и вышла, не дожидаясь ответа. Щеки девушки горели огнем.