Читать книгу "Я не могу без тебя - Гийом Мюссо"

А вдруг…

Сан-Франциско

3 часа дня

Габриель идет по песку к океану. Сердце сжалось в комок и почти не бьется. Погода отражает ее состояние: мост Золотые Ворота едва различим в тумане, на противоположной стороне темно-серые тучи лежат на острове Алькатрас, ветер на пляже валит с ног. Чтобы не замерзнуть, она укуталась в курточку из молескина, которую оставил ей Мартен.

Останавливается, садится на песок, поджав под себя ноги, и достает из сумочки пакет с письмами от Мартена. Перебирает их, разворачивает, перечитывает. «Как только я вспоминаю тебя, мое сердце начинает стучать быстрее. Я мечтаю, чтобы ты была рядом. Мне бы хотелось закрыть глаза, а потом открыть – и увидеть тебя». Габриель достает из конверта подарочки, которые Мартен присылал в каждом письме: клевер с четырьмя листиками, засушенный эдельвейс, старая черно-белая фотография Жана Себерга и Бельмондо из фильма «На последнем дыхании».

Она чувствует, что между ними происходит нечто странное. Такая тесная связь, какой в жизни может больше не встретиться. Она представляет, как Мартен сидит в Нью-Йорке в кафе, где он назначил ей встречу, и ждет ее. Габриель плачет.

В Нью-Йорке кафе уже закрылось, а Мартен все еще не уходит, стоит на месте, окоченевший от холода. В эту минуту он даже и не догадывается о настоящих чувствах Габриель. Не знает, насколько ей было с ним хорошо, как она нуждалась в нем, насколько она была одинока и потеряна до него и как мучилась. Он не знает, что помог Габриель в трудную минуту жизни не оступиться, не пропасть…

На безлюдном пляже в Сан-Франциско начинается дождь, настоящий морской шторм. Со стороны океана доносятся мрачные раскаты грома, они вибрируют в унисон с накатившей волной и постепенно стихают в расщелинах прибрежных скал.

Габриель встает, направляется в сторону фуникулера, чтобы подняться по крутому склону вдоль Филлимор-стрит. Садится в кабинку, выходит на остановке возле собора и оказывается в городской больнице Ленокс. Кутаясь в курточку из молескина, проходит одну за другой раздвижные двери. В приемном покое, несмотря на развешенные по стенам праздничные гирлянды, безрадостно и тоскливо.

Рядом с кофе-автоматом стоит доктор Элиот Купер. Он смотрит ей в лицо, видит припухшие веки и понимает, что она плакала.

– Привет, Габриель, – говорит доктор, стараясь ободрить ее приветливой улыбкой.

– Здравствуйте.

Мартен ждал Габриель до одиннадцати часов, один, ночью, на морозе, на ледяном ветру. Теперь его сердце превратилось в лед. И еще ему стыдно. Стыдно оттого, что он ринулся в бой один, без оружия, с открытым забралом, наивно и глупо, с дурацким юношеским энтузиазмом.

Он все поставил на карту – и проигрался вчистую.

Мартен бредет по улицам, еле волоча ноги: Сорок вторая улица, бары, рестораны, дурные знакомства, спиртные напитки. В ту зиму Нью-Йорк был еще настоящим Нью-Йорком. Уже не такой, конечно, как при Энди Уорхоле, но не настолько стерильный, как позднее. Этот Нью-Йорк был очень опасным городом, особенно для тех, кто решил дать волю своим страстям.

В ту ночь в глазах Мартена впервые появляется жесткость и мрачный блеск.

Он никогда не будет писателем.

Он станет полицейским, сыщиком.

В ту ночь Мартен не просто потерял любовь.

Он утратил надежду.

Эта история о том, как иногда случается в жизни. История о мужчине и женщине, которые долго идут навстречу друг другу.

Все началось с первого поцелуя под дождем, теплым летним утром, в аэропорту, под небом Сан-Франциско. Все чуть было не закончилось в холодную рождественскую ночь в каком-то баре в центре Нью-Йорка и в калифорнийской больнице в пригороде Сан-Франциско.

Потом прошли годы…

Часть первая

Под небом Парижа

2–

Великий вор

Бывает, что одним людям человек нравится по каким-то причинам, а другие за то же самое его ненавидят.

Рассел Бэнкс

Париж, левый берег Сены

29 июля

3 часа ночи

Париж растворился в прохладе светлой ночи середины лета. По крыше музея Орсэ, прячась за колоннами, пробиралась украдкой чья-то тень, стараясь избегать мест, освещенных лунным светом. Арчибальд Маклейн в облегающем темном комбинезоне привязал хитрым узлом веревку к страховочному поясу, стянутому у него на талии, поправил шерстяную черную шапочку, надвинутую на глаза. Только они и выдавали его присутствие, поблескивая в темноте на фоне измазанного черной ваксой лица. Грабитель застегнул «молнию» на рюкзаке и посмотрел вниз, на город, распростертый у его ног. С крыши знаменитого музея открывался впечатляющий вид на шедевры архитектуры правого берега: огромный величественный Лувр с многочисленными скульптурами и колоннами вдоль дворцовых стен, воздушный купол базилики Сакре-Кёр, роскошный дворец Гран-Пале, большое извилистое кольцо садов Тюильри и зеленый с золотым орнаментом свод Опера-Гарнье. Ночью столица утрачивает временные ориентиры и кажется сказочной, феерической. Этот Париж походил на средневековый город, рожденный воображением Арсена Люпена, Париж эпохи «Призрака Оперы».

Арчибальд натянул перчатки со специальным покрытием против скольжения, как у альпинистов, расслабил мышцы и сбросил веревку вдоль каменной стены. На сей раз игра обещала быть непростой и рискованной. Но это только добавляло ей прелести.

Полицейский

– Да он с ума сошел!

Прячась в машине, капитан полиции Мартен Бомон в бинокль наблюдал из засады за тем, за кем вот уже три года ходил буквально по пятам. Это был самый знаменитый похититель картин в современной истории – Арчибальд Маклейн.

Нервы молодого сыщика были напряжены до предела. Этой ночью он собирался арестовать злостного, выдающегося преступника, такая удача может выпасть на долю полицейского только раз в жизни. Как же он ждал этого момента, тысячу раз проигрывая в уме сцену задержания. Как бы ему сейчас завидовал весь Интерпол, не говоря уж о частных детективах, нанятых миллионерами, которых Арчибальд в свое время ограбил.

Мартен отрегулировал бинокль, чтобы четче видеть картинку, и напряг зрение, вглядываясь в темноту. Наконец тень Арчибальда попала в поле, освещенное лунным светом. Мартен, чувствуя, как колотится в груди сердце, наблюдал, как вор спустил веревку с крыши и заскользил по ней вниз, вдоль каменной стены здания, по направлению к одному из двух громадных циферблатов, обращенных в сторону Сены. На мгновение полицейскому показалось, будто он различает черты лица своей жертвы. Однако Арчибальд был слишком далеко и спускался по веревке к нему спиной. К тому же не следовало и рассчитывать на подобную удачу, ведь за двадцать пять лет его воровской карьеры ни одному полицейскому так и не довелось видеть Арчибальда Маклейна в лицо…