Читать книгу "Заговор призраков - Елена Клемм"

с прискорбием вынужден сообщить вам, что сего дня ваш племянник Чарльз Линден был с позором исключен из Итонского колледжа за совокупность проступков, отягощенных вызывающим поведением и неподчинением приказу директора. Отныне бремя ответственности за него ложится всецело на ваши плечи, в связи с чем не могу не выразить вам свои глубочайшие соболезнования. Если пожелаете, я готов прислать вам итонские розги, с коими ваш племянник свел более чем тесное знакомство, дабы они послужили для его дальнейшего вразумления. Смею надеяться, что вы одержите победу на том поле, на котором потерпел поражение я. Ваш искренний доброжелатель,

Э. К. Хоутри, директор.

1 ноября 1842 года.

Тут ей стало понятно, что же так разгневало Джеймса. За Чарльзом Линденом водилось немало шалостей, но призы за сочинения на латыни он выигрывал так часто, что изъяснялся на ней лучше древних римлян. Агнесс гордилась умницей-кузеном, да и Джеймс им гордился, хотя был скуп на похвалу. И тут такой удар! «Изгнан с позором». Что он натворил?

Она так и не додумала эту мысль, потому что вскрикнула от неожиданности. Скатерть, на которую Агнесс, забывшись, поставила локти, взмыла вверх, как от порыва ветра. Впереди, подгоняемые хлопками тяжелого полотна, неслись чашки с блюдцами, пузатый заварочный чайник и расписной молочник в виде коровы. Изо рта коровы хлынуло молоко и тут же замерзло, распавшись на ледяные бисеринки.

Джеймс добрался до второго письма.

Не спрашивая разрешения, Агнесс выхватила клочок бумаги и начала читать. Аккуратные, как по линейке написанные строки замелькали у нее перед глазами, сливаясь в неразборчивую рябь.

Достопочтенный сэр,

я льщу себе надеждой, что в моих словах вы не найдете и тени оскорбительных подозрений. Написать же вам меня вынуждают обстоятельства. Суть их в том, что ваш племянник Чарльз Линден, одиннадцатый граф Линден, оказал мне честь, сняв меблированную квартиру по адресу Риджент-стрит, 249, над лавкой траурных товаров «Джея и Ко». Не могу выразить, как мне льстит доверие его сиятельства. Однако при личной встрече с лордом Линденом я не мог не отметить, что он совсем еще юн, чтобы не сказать дитя. Словом, его сиятельство пребывает в том возрасте, когда доходы всецело зависят от благорасположения опекунов. Мне же, в свою очередь, не хотелось бы входить в такие расходы, чтобы не сказать разорение, из-за неплатежеспособности жильца, при всем к нему безграничном уважении. Посему спрошу вас без обиняков, сэр: расположены ли вы к своему племяннику и могу ли я рассчитывать на получение ренты (260 фунтов в год) в полном ее объеме?

Ваш покорный слуга, Томас Рэкрент.

3 ноября 1842 года.

Мистер Линден хрустнул костяшками пальцев.

– Это все, что мы получили? – осведомился он, поднимая упавший стул.

– Я перерыла почтовую суму до самого донышка.

– Первое письмо написано неделю назад. За это время Чарльз успел бы поставить меня в известность об этих переменах, пусть и столь незначительных. Если бы ему было, чем оправдаться.

– Вдруг он не успел написать? Не собрался с мыслями?

– Что ж, собраться с мыслями ему поможет хорошая порка.

Агнесс хотела возразить, но ей помешало шарканье шагов. В дверях показалась охапка спутанных гирлянд из остролиста, которые торжественно, как камердинер парадный фрак, нес на вытянутых руках мистер Джеремайя Джессоп, помощник священника.

– Мне пришлось снять сии декорации, сэр, дабы соки древ не пятнали белизну колонн, – отчитался он перед старшим по званию, а перед Агнесс согнулся в три погибели. – Как это благодатно с вашей стороны, мисс Тревельян, украсить наш храм ко Дню Всех Святых. Все, к чему ни прикоснется ваша десница, преображается.

Из-за привычки умиленно щуриться его ясные глаза окружала сеточка ранних морщин, терявшаяся в белокурых перышках, напомаженных и тщательно уложенных на висках. Только вялый, почти слившийся с шеей подбородок портил внешность младшего пастора, но мистер Джессоп придавал ему внушительную форму посредством туго затянутого воротничка. После манипуляций с воротничком подбородок выпирал, подобно могучему утесу, и красный в синеву цвет щек был малой ценой за такое великолепие.

– До моих ушей донесся престранный звук, и я пришел справиться, все ли у вас благополучно.

– Все хорошо, – заверила его Агнесс. – Мы просто… мы чай пьем.

– Чай? Не смею сомневаться в ваших словах, мисс… но где же чай?

Как Джессоп ни вытягивал шею из-за гирлянд, точно выпь из камышовых зарослей, но чайных приборов на столе не заметил. Точнее, не узрел.

– Его здесь нет. В том-то и дело, Джессоп, что чая здесь нет. Если англичанин приготовился вкусить чаю и нашел стол возмутительно пустым, едва ли он заслуживает осуждения за скорбный вопль, – проговорил ректор, барабаня по пустому столу.

– Я почел бы за честь разжечь огонь и приготовить сей животворящий напиток для вас и мисс Тревельян.

Агнесс стрельнула глазами вверх. Из чашки выскользнула льдинка приятного золотистого цвета. Она носилась взад-вперед под потолком, словно крошечная комета, разгоняя созвездия молочных капель. В этом зрелище была своя красота, но Агнесс не смела наслаждаться ею слишком уж долго. Если мистер Джессоп заметит…

Но младший пастор не принадлежал к любителям задирать голову. Там, наверху, не таилось для него ничего интересного. Его потребность в божественном ограничивалась молитвенником и слоем шиллингов на дне в корзине для пожертвований.

Если мистер Джессоп и напоминал ей пиявку, выбравшую местом обитания бутылку с постным маслом, Агнесс держала свое мнение при себе. Ректору полагается иметь помощника, а практикующему экзорцисту – и подавно. А мистер Джессоп был помощник что надо: услужлив, лишних вопросов не задает, а все старые девы без ума от «душки-пастора».

И все-таки каждый раз, когда по ней скользили его масленые глазки, Агнесс хотелось протереть лицо уксусом.

– Чаю не потребуется, Джессоп, но вы можете оказать мне иную услугу. В Лондоне у меня возникли дела, не терпящие отлагательств.

– У нас, – поправила его Агнесс. – У нас возникли такие дела.

– Я уезжаю завтра поутру…

– Мы уезжаем!

– А время возвращения мне пока что неизвестно.

– Нам.

– Надеюсь, что надолго не задержусь, но как знать, – мистер Линден обращался исключительно к помощнику, оставив все ее поправки за скобками своего внимания. – Придется вам отслужить вместо меня воскресную службу. В это воскресенье совершенно точно, но, может статься, и до Рождества будете меня замещать.

От нахлынувших чувств младший пастор чуть не уронил свою ношу.

– Ах, мистер Линден! Я не подведу вас, даже если горы запрыгают, как овны, и холмы, как агнцы…