Читать книгу "Легенды Дерини - Кэтрин Куртц"

— По крайней мере, к тому времени и Ивейн также станет старше, — задумчиво пробормотал Райс.

* * *

Казалось, будто бы сами небеса послушались приказа Ивейн, и следующий день выдался солнечным и погожим. К полудню в замке изменились даже запахи: теперь здесь пахло просохшей тканью, подходящими в печи хлебами, растениями, разогревающимися на солнце, и раскрывающими лепестки цветами. Даже лошадям не терпелось выйти за ворота, и мысль о том, чтобы вновь помериться силами с сестрой в излюбленном стремительном галопе, согревала сердце Джорема. Райс также выглядел более довольным жизнью. Его никак нельзя было упрекнуть в изнеженности: отличный наездник, превосходный ученый, терпеливый и тщательный последователь магических ритуалов, и все же…

— Оказаться вот так, взаперти, со всем твоим семейством, Джорем, для меня это немного чересчур, — промолвил Райс, в последний раз проверяя подпругу у седла, перед тем как сесть на лошадь. — Я люблю Камбера и, конечно же, люблю Ивейн, но… — Он немного помялся. — Когда кто-то из них впадает в такое настроение, как вчера, то возникает ощущение, словно тебя жгут под увеличительным стеклом. — Он ничего не сказал о том, что и хмурое расположение духа самого Джорема лишь усугубляет ситуацию… Да в этом и не было нужды.

— Они стали очень близки между собой после смерти матушки, — заметил Джорем. — А Ивейн выросла чрезвычайно самостоятельной для женщины… За что, разумеется, следует благодарить отца. Но ты не споришь с ней по любому поводу так, как это делает он, и потому у нее не будет причин злиться. Послушай, Райс, я понятия не имею, что вы с ней сделали и чем заслужили отцовский гнев, но… — Райс безмолвно выразил надежду, что Джорем не станет продолжать расспросы в этом направлении, и потому тот благополучно предпочел обойти неловкий вопрос: — Да, разумеется, я понимаю, что это не мое дело, и все же могу ли я вас попросить… могу ли я надеяться, что вы будете… хм… вести себя достаточно благоразумно… То есть, конечно, я не намекаю, будто вы способны на неподобающее… В общем, мне бы хотелось не слишком много времени проводить, отвернувшись в другую сторону и громко насвистывая…

— Лучше поговори об этом со мной, — воскликнула Ивейн, подъезжая ближе.

— Ивейн, — строгим тоном одернул ее Райс.

— Ну же, Джорем, неужели ты откажешься хотя бы ненадолго отвернуться в другую сторону?

Ивейн умоляла его так искренне… Джорем ощутил ее мягкое мысленное прикосновение. Он любил сестру, и сам был не чужд голосу плоти, и к тому же Церковь всегда называла узы помолвки почти столь же священными, как узы брака…

— Вполне возможно, что в лесу я и пожелаю немного пройтись, пока лошади отдыхают, — промолвил он. — Но это будет недолгая прогулка.

* * *

Трусцой всадники миновали деревенские поля, стараясь не ступать там, где густо поднимались зеленые ростки. Как только дома оказались далеко позади, Джорем ощутил необычайную легкость, точно солнце, пригревая ему спину, одновременно сняло с души какой-то непосильный груз. Ветер доносил до него беззаботный смех Райса и Ивейн; на лошадях очень легко было держаться на ненавязчивом удалении друг от друга.

Все они были счастливы и наслаждались первым летним деньком. Джорем даже опустил ментальные защиты, позволяя потокам живительной энергии омыть свою душу. Ореол любви, радости и жизненной силы, окружавший Райса и Ивейн, наверняка был очевиден даже наблюдателю, лишенному магических талантов Дерини.

Ивейн и впрямь намеревалась собирать лекарственные травы, и несколько раз они останавливались, чтобы она могла срезать какие-то листья и ростки, которые бережно укладывала в седельные сумки.

— А вот и моя травка святого Иоанна, — воскликнула она наконец. — А ведь для нее еще довольно рано, правда, Джо? Еще даже не наступил Иоаннов день. — Она перекрестилась, а затем осенила крестным знамением и сами растения, прежде чем срезать их вместе с шапками желтоватых цветов.

— Ну, осталось уже недолго, — уточнил Джорем. — Кстати, вы видели в деревне майский шест?

— А что говорят о майских шестах михайлинцы? — полюбопытствовал Райс.

Джорем пожал плечами.

— Я слышал, что считается, будто эти шесты символизируют Древо, вознесшее на небеса Господа нашего, а яркие цвета лент — это его кровь, обновляющая лик земли…

Несмотря на всю свою врожденную вежливость и воспитание, Райс, не удержавшись, хмыкнул.

— Как будто бы ты сам не знаешь, что на самом деле это наследие Старой Веры.

— Прошло уже очень много времени с тех пор, как Старая Вера осуждала Дерини за то, что мы таковы, какие есть. Жаль только, Христос не способен настроить так же миролюбиво и своих собственных последователей.

— Джорем! — изумилась Ивейн. — Никогда не слышала от тебя подобных речей.

— Ты же знаешь, какого мнения наш отец о михайлинцах. Мы слишком умны, чтобы обрести спасение души. — Мы, подумал он. Я сказал: «мы»… — Послушай, мне абсолютно наплевать на Старую Веру, но ведь и ей точно так же нет до меня никакого дела. Полагаю, все те, кто следуют ей до сих пор, были должным образом крещены во младенчестве. И я знаю, что Христос умер и ради них тоже, что бы они там ни говорили по этому поводу.

— Совершенно верно, — признал Райс. — Хотя сильно сомневаюсь, что старый архиепископ Энском придерживается того же мнения.

— Да и о михайлинцах такого не скажешь, — подтвердил Джорем. — Если бы сегодня Господь снизошел в канцелярию его милости епископа, то ему пришлось бы опрокинуть там немало столов… И все же Старая Вера не стоит того, чтобы долго спорить о ней. По мне, так лучше бы сосредоточить свои усилия на том, чтобы заставлять людей в действительности исполнять все то, о чем они говорят только на словах.

Сидя в седле, Ивейн закончила упаковывать в седельные сумки последние целебные растения. Всадники оказались у кромки леса, там, откуда Камбер со своими приближенными обычно начинал охоту на оленя.

— Старая Вера — это нечто большее, чем просто разговоры, — заметил Райс наконец. — Я имел дело с людьми, которые видели… ну, в общем, видели нечто странное. Какую-то фигуру… Он похож на человека… но это точно не святой Хьюберт: по крайней мере, у него нет распятия. — Он придержал жеребца рядом с лошадью Джорема и добавил чуть слышно: — А когда Ивейн в таком настроении, ее-то уж точно не примешь за святую.

— А нет ли у Старой Веры более точного описания?

— По меньшей мере, три, — заявил Райс в ответ.

Джорем удивленно поднял брови. Райс засмеялся, и Ивейн тут же оглянулась на них. Выражение ее лица было в точности как у Джорема, и мужчины рассмеялись хором.

— Да что с вами такое?

— Насколько я могу судить, Райс уже здорово устал от семейства Мак-Рори!

— Это чистой воды колдовство, когда вы так хмурите брови. Наследственная магия! — воскликнул Райс. — О, сжальтесь над несчастным Целителем…