Читать книгу "1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера? - Андрей М. Мелехов"

Предлагаю обратить внимание на то, что «совами» накануне войны стали не только авиаторы ПрибОВО. Существуют факты того, что страсть к учениям в ночь с 21 на 22 июня охватила военлётов и других приграничных округов. Так, М. Солонин цитирует воспоминания очевидца, служившего в 87-м ИАП (16-я смешанная авиадивизия, аэродром Бугач в районе Тернополя): «...с 21 на 22 июня наиболее опытные пилоты полка до 3 часов отрабатывали ночные полёты. Не успели заснуть – тревога! Около 4 утра завязались первые воздушные бои...» («Разгром 1941. На мирно спящих аэродромах...», с. 385).

Странные вещи происходили и в Белоруссии: по воспоминаниям лётчика-штурмовика В. Емельяненко, «как раз на 22 июня на Брестском полигоне (прим. автора:фактически на границе!) намечалось крупное опытное учение» ВВС Западного фронта, детали которого накануне войны заместитель командующего авиацией фронта Науменко согласовывал с начштаба 4-й армии Сандаловым (сборник А. Драбкина «Мы дрались на Ил-2», с. 302).

М. Солонин цитирует воспоминания В. Рулина, являвшегося в начале войны комиссаром 129-го истребительного полка 9-й смешанной авиадивизии ЗапОВО (Белостокский выступ) : «...Неожиданно 21 июня в Белосток (т.е. в штаб 9-й САД. – Прим. М. Солонина) вызвали всё руководство полка. В связи с началом учения в приграничных округах предлагалось рассредоточить до наступления темноты всю имеющуюся в полку материальную часть, обеспечить её маскировку. Когда в конце дня с совещания в лагерь вернулся командир полка, работа закипела. Все самолёты на аэродроме рассредоточили и замаскировали...» (там же, с. 346).

Отметим попутно: В. Рулин свидетельствует, что все описанные выше (и ниже) учения являлись не изолированными эпизодами рутинной работы по выполнению плана боевой подготовки, а частью сложного процесса, охватившего (или постепенно охватывавшего) все приграничные военные округа СССР. Так или иначе, мы смогли убедиться в том, что самые опытные и обученные экипажи западных военных округов СССР (ибо только такие летают по ночам) в ночь с 21 на 22 июня 1941 года занимались учениями с никому до сих пор не ведомой тематикой в ситуации, когда их вышестоящие командиры были прекрасно осведомлены о планах Германии и даже о точной дате нападения последней. Я уж и не говорю о пресловутых приказах из Москвы: «не провоцировать» и «не поддаваться на провокации». Как, скажем, отнеслись бы немцы к тому, что на их головы ночью кто-то случайно (или совсем не случайно) сбросил бомбы?..

Но лётчиками упомянутые учения не ограничивались... Приведу ряд имеющихся у меня релевантных фактов в отношении Западного Особого военного округа. Кстати, то, что я (пока) не привожу данных по другим округам, совсем не говорит о том, что то же самое не происходило повсеместно: уверен, что соответствующая информация со временем неизбежно попадётся мне на глаза.

– «Днём 21 июня генерал Оборин (прим. автора: командир 14-го мехкорпуса ЗапОВО) с группой командиров провёл внеплановый строевой смотр частей дивизии (22-й танковой)... 22 июня некоторые танковые подразделения должны были участвовать в показательных учениях на Брестском полигоне» (прим. автора: немцам, что ли, они собирались «показывать»?..). (Р. Иринархов, «1941. Пропущенный удар», с. 55). Напомню, что там же – на Брестском полигоне (и фактически на глазах у немцев!) – собирались проводить некие «опытные» учения и лётчики.

– «61-й танковый полк (прим. автора: 30-й танковой дивизии 14-го мехкорпуса Оборина), проводивший (в ночь с 21 на 22 июня) ночные стрельбы, присоединился к главным силам на час позднее» (там же, с. 56).

– «До 21 июня 1941 года в соединении (прим. автора: 28-м стрелковом корпусе ЗапОВО) проводилось командно-штабноеучение на тему «Наступление стрелкового корпуса с преодолением речной преграды», после окончания которого его штаб сосредоточился на полевом командном пункте в районе Жабинки» (там же, с. 25). Заметим, что по пути в германские земли 28-му корпусу как раз и пришлось бы преодолевать ту самую пограничную «речную преграду» – Буг.

– «Основные силы (прим. автора: 6-й Орловской Краснознамённой стрелковой) дивизии дислоцировались в казармах Брестской крепости, гаубичный артполк – во внешнем форте Ковалёво (6–8 км юго-западнее крепости), а два батальона 84-го стрелкового полка на 22 июня находились на артиллерийском полигоне южнее Бреста, готовясь к показным армейским учениям» (там же, с. 29). Речь, по-видимому, идёт о тех же «опытно-показательных» учениях, в которых планировали участвовать танкисты Оборина и авиаторы округа.

– «Однако никто из генералов ничего не мог изменить за оставшееся время. Заранее запланированное в ЗапОВО командно-штабноеучение должно было завершиться в воскресенье» («Сталинские соколы против Люфтваффе», с. 72). В данном случае уважаемый Д. Хазанов попытался убедить нас в косности и зашоренности командования всего Западного Особого военного округа: мол, «Какие такие немцы? Какой такой павлин-мавлин?.. Забыли, что ли: у нас план боевой и политической подготовки!..»

То, что советские генералы были отнюдь не дураками – или, по крайней мере, были не все и не в такой обидной степени – говорит нижеследующее свидетельство Р. Иринархова: «...20 июня он (прим. автора: начальник Белорусского погранокруга генерал-лейтенант Богданов) отдал приказ о принятии дополнительных мер по усилению охраны госграницы» («1941. Пропущенный удар», с. 146). Первым пунктом приказа значилось: «1. До 30.06.41 г.плановых занятий с личным составом не проводить...». Кроме того, тем же приказом до 30 июня запрещались выходные дни и вводился особый (по сути усиленный) порядок охраны границы. В частности, в ночные наряды полагалось брать ручные пулемёты, а на службу ночью должен был заступать весь личный состав застав за исключением сменившихся в 23.00. Приказ также предписывал немедленно вернуть на линейные заставы весь списочный состав, находившийся на учебных сборах. Командованию 86, 87, 88 и 17-го погранотрядов было приказано 21 июня и в ночь на 22 июня 1941 года привести все подразделения в полную боевую готовность» (там же, с. 147). Иными словами, как минимум в НКВД и как минимум с 20 июня 1941 года твёрдо знали: грядёт нечто чрезвычайное, ради чего были отменены все плановые занятия и учения. И что произойти это «нечто» должно было в период с 21 по 30 июня.

Демонстративное снижение боеготовности 21 июня 1941 года

Усомниться в июльских датах предполагаемого нападения СССР на Германию заставляет и четвёртая категория фактов – тех, что свидетельствуют о преднамеренном иоткровенно показном снижении уровня боеготовности некоторых частей и соединений Советских Вооружённых Сил, которое произошло именно 21 июня. Напомню: в этот день вдруг было отменено состояние повышенной боевой готовности, в котором все войска западных округов находились ещё с 10 апреля 1941 года. В субботу утром неожиданно отменили и казарменное положение для командиров, которые с середины весны безвылазно ночевали в казармах и лесных землянках вместе со своими подчинёнными. К семьям и в рестораны офицеры многих (но далеко не всех) частей одновременно отправились во всех округах.