Читать книгу "Дело толстых - Оксана Обухова"

Один на один со странным российским предпринимательством Борис Аркадьевич проиграл бы однозначно. Едва только длинный хрящеватый нос господина Гольдмана показывался в кабинетах чиновников, у тех моментально начинала чесаться левая ладонь. А это, как известно, примета верная. К деньгам.

Гудовин же с чинушами разбирался просто. «Поклон от Князя», — говорил Вова и получал подписи на бумажках за спасибо. «Они и так на подсосе», — говорил бандит Гудвин, и экономист Гольдман соглашался: дешевле и легче покупать чиновников оптом. Князь крышевал десятки фирм и платил чиновникам сразу за все, как зарплату выдавал.

С Мартой Борис Аркадьевич встречался регулярно. Домино знала о городе все. Где и с кем надо быть осторожным, кто и чем живет, какое знакомство следует поддержать, а от какого уклониться. Марта была полезна пришлому бизнесмену, как таблетка аспирина больному гриппом. Она снимала напряжение и помогала жить.

И еще. С Мартой Борис Аркадьевич стал своим человеком в доме Князя.

— Вскружил, проказник, девушке голову, — ласково укорял «дядя Ваня» Гольдмана.

Боря изображал смущение и увозил Домино в приличный ресторан.

В любое заведение, даже битком забитое, Домино пускали беспрекословно. За лучший столик, к лучшим винам, закускам и обслуживанию по высшему разряду. Ни один бритоголовый качок не смел покоситься в сторону нелепого прихрамывающего толстяка в обществе красотки. Город знал — Домино девушка Князя.

Но позже оказалось, что Марта устала от роли вывески. «Хочу работать», — намекнула она Гольдману. И тут же получила место референта в фирме «Гелиос».

От такого работника бизнес дяди и племянника выиграл значительно. В ситуациях, трудноразрешимых для Гудвина (или разрешаемых ненужным силовым давлением), Марта обходилась полуулыбкой, полунамеком и парой ласковых упреков.

Через год в городе поочередно открылись шесть аптек под вывеской «Гелиос», еще полгода спустя оздоровительный центр «Волшебная заря» и оптовый склад для торговли с приезжими фармацевтами. Еще через полгода старый законник Князь умер от рака легких.

…Марта смотрела, как Гудовин курит ее сигареты, пьет ее коньяк, и вспоминала последние недели у постели умирающего Князя.

— Тебе, девушка, надо замуж выходить, — задыхаясь, говорил старый вор. — Ты с Бориской-то не церемонься. За жабры его — и под венец. Он от тебя много пользы поимел… и еще поимеет. Голова у него позолоченная, твоя золотая. Не пропадете. Я Вове наказ дал, чтоб за тобой присматривал… Он парень верный… кхе-кхе-кхе… Не выдаст.

Старый вор ошибался. Гудвин ненавидел Домино и делиться не собирался. Новый король города привел своих людей, и иной кормушки, кроме «Гелиоса», у Вовы не осталось.

Постепенно, месяц за месяцем, Гудвин оттеснял Марту от Гольдмана. Водил девиц, учил пить разгульно и подсадил на кокаин.

Наивный толстый еврей нырнул в удовольствия с головой. Гудвин, с его знанием изнанки города, стал Боре необходим. А Марта начинала мешать плавать в бассейне с десятком голых баб, зависать в казино и шумно, с размахом, пить ночи напролет…

Вспоминая все это, Марта неприязненно рассматривала Гудвина: втянутые желтоватые щеки, жидкие зализанные волосы, худая шея с выпирающим кадыком. Он напоминал ей хищную птицу. Стервятника, вспорхнувшего с разложившегося трупа и примостившегося на диване в ее гостиной. Только зевни — и клюнет в темя.

— Ну, Вова, все понял?

— Что ты предлагаешь? — сразу взял быка за рога Гудвин.

— Исправлять ошибки. Твои, Вова. И не думай, не надейся, что справишься в одиночку.

Гудвин буркнул под нос что-то матерное, сжал кулаки с хрустом, но возражать не стал. Вова приехал к Марте доложить мнение нового хозяина города — Сивого, что в фирме «Гелиос» главный теперь он. Гудвин долго добивался этой поддержки. Доказывал свою необходимость, знание дел производства; он превратил Гольдмана в ручного кролика и считал вопрос решенным. Боря кушал кокс с его ладони, как грызун морковку; молодых пушистых крольчих Гудвин так же поставлял ему с требуемой регулярностью…

Марту Вова хотел убрать из «Гелиоса» сразу после кончины Князя. Но новый хозяин города, помня о привязанности к Домино старого вора, решил иначе. Попросил не трогать Марту хотя бы временно. Гудовин пытался настаивать, убеждал, что Марта стала бесполезной и ее место стоит отдать другой, более послушной девушке (такие у Гудвина имелись), но Сивый сказал твердо:

— Дай ей время. Не окрутит толстого борова, уйдет сама. Она девка с головой, зря терять время не будет.

Если не считать этого нюанса, победа Вовы была полной. После стада опытных куртизанок Боря к Марте не приближался. Еще немного — и Домино поймет сама, что проиграла. Выхода на Сивого у нее не было. Рядом с новым хозяином паслись новые кобылки.

— Где ты взяла письмо Бори? — спросил хмуро.

— Он отправлял письмо дяде по электронной почте, но задержался с отправкой, — спокойно ответила Марта. — Я успела снять копию.

— А это не лажа, Домино? — зло прищурился Гудвин. — Смотри… со мной такие штуки не проходят.

— Я тебя умоляю, Вова! Не держи меня за маню! Мне это письмо и подтереться не нужно! — Марта яростно тряхнула головой. — Ты что думаешь, пришел сюда, сказал: «Сроку тебе, родная, два месяца», — я лапки кверху и адью?! Не выйдет, милый. Я уйду, но и ты вылетишь вслед за мной!

— А не много на себя берешь, Домино?

— Не больше, чем нужно, Гудвин. — Марта приблизила свое лицо к глазам противника и прошипела: — Помнишь, Вова, как месяц назад мама Сара к сыну приехала? Внезапно. А сыночек под кайфом с телками-малолетками…

Гудвин отшатнулся и упал в угол дивана, словно прикрыл бока подушками. Никогда он не думал, что может испугаться женского окрика.

А Марта продолжала давить:

— Мама Сара еще не знает, кто ее сыночку девок и кокс поставляет! Не знает, кто его по кабакам и саунам с бабами таскает!

Марта внезапно замолчала, спокойно, будто и не горячилась только что, налила себе коньяку и медленно, с удовольствием выпила.

— Я, Вова, еще тогда могла тебя спалить. Объяснить маме, кто платит и кто музыку заказывает… Как думаешь, сколько бы ты после этих слов на месте держался, а? — спросила, посмотрела презрительно и ответила сама: — Три минуты.

— Мать из Женевы ты вызвала?

— Нет. Она сама решила сыну сюрприз на день рождения сделать. А застала бардак. Черный. — Домино прикурила сигарету, выпустила тонкую струйку дыма. — Я тебя тогда, Вова, прикрыла. Сказала, девок и кокс Борины гости с собой привезли.

Гудовин не поверил ни единому слову. Приезд мамы инициировала Марта. Внезапность приезда — тоже ее рук дело. А то, что Домино не стала плавить… это еще вопрос. «Зачем-то я ей нужен, — подумал Гудвин. — Зачем-то понадобился… Врагов за просто так не милуют».

— Что предлагаешь? — повторил Гудвин.