Читать книгу "Дело толстых - Оксана Обухова"

СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД

В комнате не хватало освещения. Мужчина и женщина сидели у низкого журнального столика, на котором стояли хрустальная ваза с букетом увядающих роз, бутылка с коньяком, фужеры, ваза с орешками и плитка разломанного шоколада. За спинкой кресла женщины возвышался торшер с тремя «неяркими» под абажуром лампочками. Мужчина расслабленно и вольно расположился на кожаном диване и старался выглядеть хозяином в чужой квартире.

Марта с усмешкой наблюдала за потугами гостя. Но злиться на нахала не собиралась: злость выжигает разум, а Марта (многие звали ее Домино) была умной женщиной.

— Ты, Вова, парень крепкий, но простой, — проговорила она спокойно, и скулы гостя заиграли под желтоватой кожей. Он дернулся, попытался встать. — Тише, тише, попридержи темперамент. — Марта взмахнула рукой, и под скудным светом ламп вспыхнули бриллианты в перстнях. — Отставь коньячок в сторону, он тебе думать мешает. И бровями не играй. Не страшно. Здесь пугливых девочек нет.

Гудовин резким жестом выплеснул остатки «Камю» в горло, поперхнулся и, хрипло кашляя, потянулся к сигаретам. «Сучка, — мелькнуло в голове, — всегда дергаться заставит». Коньяк надо было пить медленно, наслаждаясь, а не показывать нервы.

Марта с усмешкой смотрела, как ее гость Вова Гудовин (в некоторых кругах известный больше как Гудвин) утирает ладонью губы. Салфеткой или платком Вова пользоваться так и не научился.

— Ну, успокоился… Вовчик? Лимончиком зажуй, и поговорим.

Вова выпустил струю дыма в лицо женщины, откинулся на диване и положил ногу на край журнального столика, так что начищенный ботинок почти касался тонкого коньячного бокала Марты. Больше всего на свете Гудвин не выносил заносчивых баб. И не имело значения, какие они — умные и красивые или вульгарные и глупые. Сам факт протеста женщины вызывал в нем желание ударить. Врезать в накрашенные губы, стереть улыбку с лица и увидеть испуг в глазах. Хозяин — мужчина. Всегда и везде.

Самую большую ненависть вызывали дамочки, карабкающиеся вверх по чужим постелям. Вова не стал бы возражать, если бы постель была его. Но под его одеяло не заносило карьеристок экстра-класса.

С сожалением вспомнив, что получил приказ только предупредить, а не наказать Марту, Гудовин затушил недокуренную сигарету и с хрустом потянулся.

Марта брезгливо поморщилась:

— Суставы, Вова, надо тренировать. В старости скрючит от артрита…

— Не бухти, — перебил Гудвин. — Давай по делу.

Марта медленно встала, достала из антикварного бюро тонкий листок бумаги и протянула его гостю:

— Читай. Предпоследний абзац о тебе.

Вова Гудвин небрежно пробежал глазами весь текст — четкое изложение текущих событий, — но, когда добрался до нужного абзаца, ботинок его соскользнул с журнального столика, Гудвин сгорбился на крае дивана и, с трудом шевеля побелевшими от злости губами, повторил два предложения из текста вслух:

— «Надежных людей нет. Гудовин родную маму на выгоду обменяет». Это он обо мне?! — Вова отшвырнул листок, налил себе коньяку и выпил. — Скотина жирная!

Серьезно и без усмешки Марта кивнула:

— Скотина. Еще какая. И виноват в этом, Вова, ты. Думаешь, сделал хромого толстячка ручным, а он тебя, Вова, в одном темном месте видел.

— В каком? — не понял Гудвин.

— Это метафора, милый. О дерьме.

— Ты там же плаваешь, — буркнул Гудвин.

— Твоими молитвами, — обрезала женщина. — Хотел меня отсечь?!

Последняя фраза ударила Вову не хуже пощечины. Мечтая о карьеристках, Гудвин не учел, что подобные дамочки и в чужой постели стягивают одеяло на себя.

Он пристально посмотрел на Марту и машинально взял со столика пачку ее сигарет.

…Марта появилась в родном городе Гудовина почти четыре года назад. Привез ее старый авторитет, некоронованный король города — Князь. Привез из Сочи и определил ее место рядом с собой.

Странная получилась партия. Недоуменная. Много лет законник жил один, была у него сестра, да на погосте упокоилась, и последнее время компанию смотрящему составлял поддужный (говоря простым языком — помощник) Вова Гудвин. Много толков вызвало решение Князя. Кто говорил — племянница ему Марта, кто — забава, а кто — и в дочери назначил. Разные версии первое время гуляли в народе. Но остановилась молва на одной — незаконнорожденную дочь Князь в Сочи встретил. Привет от старой любви.

И автора этой версии Вова знал. Знал, откуда ветер и кому он на паруса дует. При знакомстве смотрящего с Мартой Вова присутствовал лично. Дело было так.

На пляже города Сочи, под тентом, четыре законника играли в домино. Не в очко, не в преферанс, а именно в домино. Воры делали уважение старому Князю. Всем остальным забавам старик предпочитал эту. Безусловно, под настроение Князь мог переброситься в картишки, погонять шары в бильярде, но с настоящим интересом играл только в домино.

Три партнера Князя играли лениво. Вокруг тента, укрывшего столик от солнца, валялись на песке парни из ближайшего окружения авторитетов. Жара давно спала, отдыхающие расходились с пляжа, но Князю везло, и он играл с вдумчивым азартом.

— Может, в ресторацию закатимся? — зевнув, предложил самый молодой из игроков и почесал безволосую грудь с наколкой из куполов.

— Подожди, — не отрывая глаз от костяшек, бросил Князь. — Рыба! — И с хриплым кашлем, мало похожим на смех, откинулся на стуле. — Ну, молодо-зелено, наказал я вас!

Воры спрятали улыбки и с надеждой посмотрели на Князя. Давно пришла пора с пляжа расходиться. Мамаши шлепками выгоняли из моря неугомонных детишек, волейболисты и шахматисты собирали по сумкам снасти, вдоль моря, параллельно волнам, увязая пятками в мелком песке, брела молоденькая худая девчонка с фиолетовой дорожной сумкой на плече.

Дошла до тента, встала за спину Князя и, смешно морща вздернутый нос, сказала:

— Дяденьки, вам партнер не нужен?

Четыре вора бросили на нахалку удивленные взгляды, охрана начала медленно приподниматься с песка, собираясь отогнать назойливую красотку от авторитетов, но Князь остановил парней взмахом руки.

— А ты, девочка, сможешь? — Чуткий к чужим настроениям законник (без такого чутья зоной не править) уловил скуку партнеров и решил добавить к игре остроты. — Мы ведь не шелобаны играем…

Меся песок голыми пятками, девчонка гордо вскинула голову:

— Я, дяденька, фору тебе дам…

На это рассмеялись все. Девчонке принесли стул, и самый молодой из воров, недавно собиравшийся улизнуть в ресторан, спросил с усмешкой:

— Что ставить будешь, бедовая?