Читать книгу "Пылающий Север - Ярослав Коваль"

И теперь Моресна с поклоном протянула мне поднос, а я, приняв, передал ещё горячую буханку государю. Он, как глава государства и мой сюзерен, должен был наделить хлебом нас всех. Государь не возражал. Нож даже не свистнул, а как-то прогудел сквозь воздух, не столько даже разрезал, сколько чиркнул — и вот два идеальных ломтя из сердцевины, один из которых он оставил себе, а другой передал мне. Оставшееся же отправилось на боковые столы. Видимо, так тоже можно.

Моресна ещё раз поклонилась, обойдя стол, села на своё место рядом со мной — и словно бы перестала существовать. Она не разговаривала ни с кем из гостей, лишь любезно улыбалась и сразу прятала глаза. Это было вполне вежливо, застенчивость моей супруги укладывалась в рамки допустимого. Если у гостей к ней возникали какие-то вопросы, они могли задать их мне. Если бы Моресне повезло сидеть рядом с Аштией, они, пожалуй, нашли бы о чём поговорить. Но раз уж не сложилось, моя супруга нисколько не страдала.

Она охотно пробовала то с одного блюда, то с другого, подкладывала кусочки мне, словно беспокоясь, что за разговором я могу их проглядеть, и старалась подливать соус. По её мнению, я слишком пренебрегал этой добавкой к основным блюдам, и хотя она смирилась с тем, что таков уж мой вкус, понять его не могла и теперь, спустя столько лет брака. И всё пыталась убедить меня, что, если поступать по её, всем будет лучше.

— Мне кажется, для тебя это хорошая возможность поговорить о поднятии новых стягов, — сказал вдруг император. Вполголоса, то есть разговор предназначен только для нас двоих. — Ты ведь хотел бы заявить об этом.

— Конечно. Я оставлял прошение. Но подумал, что осмысленно отложить разговор на потом, после поездки и охоты, когда государь будет в приятном расположении духа и уже будет иметь представление о севере.

— Ты стал опытным царедворцем, я смотрю, — рассмеялся правитель.

— Увы, не настолько, насколько хотелось бы.

— Тебе не хотелось бы. Ты вполне доволен тем, каков ты есть и какое место занимаешь. Не так ли?

— Именно так. — Я тоже улыбался, стараясь не тушеваться под пронизывающим, холодным, как камень, взглядом полудемона.

— Ты мне именно этим и нравишься, уроженец далёких миров. Уже всё рассказал Аштии о новых проблемах?

— Нет. Лишь обрисовал ситуацию, не слишком конкретизируя. Кстати, здесь сейчас присутствует Альшер Офежо, он господин Курчавых лугов.

— Я помню. Это бывший охотник на демонов.

— Да, государь. Офежо и сейчас чаще называют Курчавыми лугами, потому что овечьих отар там меньше не становится. К счастью, они только множатся. И шерсти с каждым годом оттуда поступает всё больше. Едва ли можно удивляться, что дикие северные племена, о которых мы пока ничего не знаем, избрали именно их своей целью. Грабить стада очевиднее всего, особенно если не собираешься оседать на ограбленной земле.

— А они, значит, не пытаются.

— Пока признаков нет. И попыток выдавить коренное население с занятых территорий не замечаю.

— Я вижу, ты нисколько не удивлён, что севернее твоих владений кто-то может обитать.

— Конечно, государь. На моей родине люди живут даже там, где снег держится восемь месяцев в году, и за оставшиеся четыре всё должно успеть отцвести и отплодоносить.

— Это невозможно, — хладнокровно ответил император. — Насколько я успел разобраться в особенностях северного сельского хозяйства, четырёх месяцев, из которых два — весенний и осенний — определённо пропадают зря, не хватит на то, чтоб вырастить полноценный урожай.

— Практически невозможно. Действительно. Но не потому, что не хватит четырёх месяцев, а из-за такого явления, как вечная мерзлота. Поэтому на дальнем севере люди занимаются преимущественно скотоводством, а также добывают из земли то, что можно потом обменять на продукты, привезённые с юга.

— Разумно. Но что же можно добыть на дальнем севере?

— Золото. Драгоценные камни. Нефть, уголь, разнообразные металлы.

— Любопытно. Но всё то же самое можно добыть и южнее.

— Иногда можно. А иногда уже и нет. Месторождения истощаются, а те, которые только-только открыты на севере, могут поражать своим богатством.

— Вот как… Что ж, понимаю. Но твоим соседям, как понимаю, никто не предлагает торговать или меняться. Откуда они берут еду, если ты прав в своих предположениях?

Я пожал плечами.

— У меня на родине есть народы, которые питаются только дичью, рыбой и изредка — тем, что надёргают в лесу. И как-то выживают. Мы не знаем — таковы ли эти племена. По предположениям они кочевые и не слишком многочисленны, а таким хватит немногого. К тому же до настоящей вечной мерзлоты от северных границ Серта ещё очень и очень далеко. Неосвоенные земли покрыты великолепными лесами, а леса могут дать своим жителям буквально всё необходимое. И никто не мешает где-нибудь, например, выжечь делянки под поля. Выращивать что понравится. Обеспечить себя провизией. Возможно, грабёж для них — что-то вроде развлечения, иначе нападений было бы намного больше, чем три-четыре в год.

— Пожалуй. Но, как я понимаю, ты лично не считаешь ситуацию опасной и пока не собираешься просить помощи?

— Откровенно говоря, я пока просто ещё не занимался этим вопросом серьёзно. Не доходили руки. Возможно, обнаружится, что там всё гораздо серьёзнее, чем кажется, но пока оснований для беспокойства нет.

— Ты осторожен, — с одобрением заметил правитель. — Прекрасно. И человек хозяйственный. Последние шесть лет объём поступающих с Серта налоговых выплат только рос. Как тебе это удалось? Северная провинция ведь не резиновая. Я никогда не рассчитывал на большой доход с твоего графства.

— Дороги, государь. Хорошие дороги. На севере множество людей промышляют охотой и скотоводством. Прядильщики же и ткачи не селятся ближе южного побережья Сладкого моря. Чтоб удобно связать их со стригалями, потребовалось множество дорог через леса. Безопасных дорог. Так что сейчас и север моих владений населён куда серьёзнее, чем раньше. Многие отправляются туда, чтоб работать пастухами, стригалями, обихаживать ягнят, с которых снимают самую нежную и тонкую шерсть, но они и требуют больше заботы. Эта шерсть — настоящее золото.

— Помню. Мне передавали последние подношения от твоего графства. Ткани действительно выше всяких похвал.

— И для того, чтоб вывезти на юг ткани и сырьё, древесину и смолу, меха и прочее, чем богат север, тоже требовались дороги. Теперь они есть. Тут сразу стало много торговцев, придорожные постоялые дворы растут как грибы, а это всё приносит хорошие деньги. Затраты на постройку дорог уже окупились, пошла чистая прибыль. А обманывать своего сюзерена по части своих доходов я не собираюсь.

— Думаю, ты и себя не забываешь.

— Разумеется. Иначе с чего исчислялся бы налог? — Мы оба посмеялись, но каждый больше из вежливости, своим мыслям, а не прозвучавшему. — Я не жалуюсь, государь. Наоборот — денно и нощно благодарю судьбу и суверена, что мне досталась во владение именно эта провинция.