Читать книгу "Наперегонки со смертью - Виталий Гладкий"

Нельзя сказать, что он был в восторге от явного насилия над своей личностью, но мужскую работу сделал качественно и не спеша. Возвратившись к столу, его подруга некоторое время была в состоянии полного балдежа и в ответ на вопросы товарок только бессмысленно хлопала длинными приклеенными ресницами.

Однако самые главные события начались, когда явный отморозок по кличке Чуча возымел желание оприходовать приглянувшуюся мне гречанку. Судя по всему, этому отвязанному козлу предназначалась резвая толстушка. А чернавку решил приспособить под себя Скок.

Когда находился в трезвом виде. Но сейчас мой милый приятель лыка не вязал и ему было не до любовных утех. Последние пять или десять минут он то и дело приставал к мужской половине компании, явно напрашиваясь на дружескую разборку с мордобитием. Тем не менее остальные кенты совсем не желали связываться с Венькой (видимо, им тоже был известен горячий нрав хозяина хазы) и довольно миролюбиво спускали его наезды на тормозах.

Чуча повелся с гречанкой достаточно бесцеремонно. Он схватил девушку на руки и понес в спальню, не обращая внимания на ее сопротивление. Я уже хотел было вмешаться – как же, прямо у меня из-под носа уводят такой лакомый кусочек – но тут наконец проявила себя во всей женской красе бойкая толстушка. Ей очень не понравилось, что Чуча решил самовольно нарушить расписание и порядок скачек, тем самым проигнорировав ее несомненно выдающиеся прелести уж и не знаю какого размера. Она самым решительным образом, нимало не тушуясь, буквально выдрала чернавку из лап Чучи и попыталась его облобызать. Эти телячьи нежности парню пришлись не по душе, и он, злобно крякнув, отвесил толстушке такую оплеуху, что она улетела в противоположный угол, по пути опрокинув стул и торшер.

В этот момент гречанка сноровисто запрыгнула мне на колени и, обхватив мою шею руками, спрятала пунцовое лицо у меня на груди. В другое время и при иных обстоятельствах я бы только порадовался такому откровенному проявлению чувств. Но взор разгневанного Чучи, который он немедленно обратил в мою сторону, не сулил мне ничего хорошего. А поскольку я вовсе не горел желанием получить по мордам за здорово живешь, то попытался освободиться от чернавки, тем самым продемонстрировав этому парнокопытному с одной извилиной в низколобой башке свое миролюбие и мужскую солидарность.

К сожалению, мои усилия оказались тщетными. Легче было оторвать голодную пиявку, чем испуганную гречанку, которая почему-то увидела во мне рыцаря и защитника всех обиженных и угнетенных. Она так крепко сжала мою шею, что я даже начал задыхаться – больше от неожиданного желания, возмутившего мои чресла, нежели от удушья; это если быть совершенно честным.

Чуча долго раздумывать не стал. Я не понравился ему сразу, и он долго копил злость, не находя удобного повода для прямой конфронтации. А тут повод сам нарисовался, да еще и подставил правую скулу.

Он вмазал меня, не сдерживая руку. Я просто не в состоянии был сблокировать удар из-за довеска (весьма аппетитного довеска, к слову), а потому грохнулся со стула на пол словно подрубленный. Единственное, что я успел сделать, так это постарался извернуться таким макаром, чтобы чернавка оказалась сверху. В принципе я не очень тяжелый, но даже мои восемьдесят килограмм для довольно хрупкой девушки могли оказаться роковыми, так как в моем теле не было ни грамма лишнего жира – одни кости и мышцы. Уж таким меня сделала нелегкая кочевая жизнь…

Я, конечно, мог все свести к шутке – подумаешь, получил незапланированную плюху – но тут из кухни вылетел Скок. А его, как я уже говорил, хлебом не корми, только дай помахаться от души.

– Ты… моего лучшего друга… бить!? – взяв Чучу за грудки, грозно спросил Венька, но его лицо невольно расплылось в довольной ухмылке.

Интересно, с каких это пор я стал лучшим другом этого недомерка? Вопрос мелькнул в моей голове весьма некстати, потому что в следующий миг жесткий кулак Веньки припечатался к широкоскулой мордахе Чучи и тот своей широкой задницей сел прямо мне на лицо.

Ну это уже слишком! Я человек в общем-то мирный, но когда меня достают, становлюсь очень нецивилизованным. Потому я не стал вежливо просить Чучу убрать свой зад с моего фейса (впрочем, это было бы довольно затруднительно), а врубил ему обеими руками (тычком) под ребра – туда, где нет мышечной массы.

Чучу будто ветром сдуло. Венька, конечно, парень крепкий, но необученный, в отличие от меня, разным штучкам. Потому на Чучу его удар подействовал словно на слона дробина; так, легкий массаж для кирпичной морды. А вот моя импровизация оказалась весьма болезненной. Чуча взвыл от боли и дикой злобы и подхватился на ноги с неприкрытым намерением размазать меня по стенке.

Но теперь и я перестал играть роль пай-мальчика. Надоело! Таких козлов я кушаю на обед по дюжине. Жаль, что они этого не поняли сразу.

Пока Чуча готовился замочить меня с одного удара, я молниеносно прокрутил "вертушку" и достал его ногой по челюсти. Он упал на пол с таким грохотом, что задрожали стены. И это далеко заполночь, когда мирные жильцы дома досматривали второй или третий сон!

Ну, а дальше все понеслось под откос. Притом, вскачь. Скок с воплем вождя племени могикан ринулся на белобрысого, угреватый Гога запустил в меня бутылкой, и я едва успел нырнуть под стол, чтобы не получить по башке, толстушка вдруг ни с того ни с сего залепила пощечину чернавке – наверное, приревновала ее к несравненному Чуче, блондинка издала визг такой тонкости и пронзительности, что наверное его слышно было за два квартала от дома, а грудастая силиконовая телка с пьяным воодушевлением начала бить посуду, швыряя ее на пол и стены…

Я рванул в спальню, где хранился мой "гардероб" – презент Веньки – на карачках. Ну их всех! Кроме того, мой внутренний голос настойчиво зудил: "Генка, смывайся… Генка, смывайся пока не поздно… Вали отсюда, кретин!" Увы, смотаться из этого бардака я не успел. Драка с дикими воплями и битьем посуды достигла своего апогея, когда в дверь начали настойчиво стучать – вернее, пинать ногами.

Я сразу понял, кто эти нахалы, – так могут действовать только сотрудники милиции, которых вызвали соседи Скока.

– Ша! – заорал я, врываясь в гостиную. – Менты!

Побоище прекратилось словно по мановению волшебной палочки. Передо мной предстала очень знакомая картина – современная копия финальной части "Ревизора". Мои бывшие собутыльники с побитыми физиономиями застыли в самых причудливых позах. Пьяная злость все еще бурлила у них в крови, но магическое для всех правонарушителей слово "менты" подействовало на драчунов как гром среди ясного неба. Даже совсем невменяемый Венька, который в этот момент мутузил все того же несчастного Чучу, оседлав его словно необъезженного мустанга, задержал руку на замахе и уставился на меня с очень недовольным и осуждающим видом. Я его понимал – Скок очень не любил оставлять работу недоделанной.

– Ты чё, в натуре!? – наконец возмущенно спросил белобрысый Клим. – Что за дурацкий базар?

Ответить ему я не успел: раздался грохот сорванной с петель двери и гостиная в мгновение ока заполнилась здоровенными парнями в камуфляже. Мать твою – спецназ! Не было печали…