Читать книгу "В ожидании дождя - Деннис Лихэйн"

Бубба вытащил из сумки Коди его теннисную ракетку, покрутил в руках.

— Почему парковку называют парковкой, если там нет деревьев, как в парке? — спросил он у Коди.

Я взглянул на Буббу, закатил глаза.

— Чего? Мне-то откуда знать?

Бубба пожал плечами. Затем он вмазал ракеткой по внутренностям багажника, вогнав ее внутрь дюймов на девять, не меньше.

— Коди, — проговорил я, когда дверь гаража захлопнулась за моей спиной. — Не говори ничего, если я тебя напрямую не спрошу. Понял?

Он уставился на меня.

— Это был прямой вопрос, Коди.

— Э, да, понял. — Коди взглянул на Буббу и весь как-то съежился.

Бубба снял чехол с ракетки, кинул его на пол.

— Пожалуйста, больше по машине не бейте, — сказал Коди.

Бубба успокаивающе поднял ладонь. Кивнул. Затем ракетка со свистом метнулась к автомобилю и врезалась в заднее окно «ауди». Стекло с громким хрустом ссыпалось на заднее сиденье.

— Господи!

— Коди, что я сказал насчет разговоров?

— Но он только что разбил…

Бубба метнул ракетку как томагавк, и та врезалась Коди в лоб, отбросив его к стене гаража. Он сполз на пол, и кровь заструилась из раны над его правой бровью. Выглядел он так, будто вот-вот заплачет.

Я поднял его за волосы и ткнул спиной в дверцу машины.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь, Коди?

— Я… Что?

— Чем ты занимаешься?

— Я ресторатор.

— Это еще кто? — спросил Бубба.

Я взглянул на него через плечо:

— Владелец ресторана.

— А.

— И какими ресторанами ты владеешь? — спросил я Коди.

— «Верфь» в Нэханте. И «Флагстафф» в центре, и частью «Тремонт Стрит-гриль», и «Форс» в Бруклайне. Я… я…

— Ш-ш-ш, — сказал я. — Дома кто-нибудь есть?

— Что? — Он суматошно оглянулся. — Нет, нет. Я один живу.

Я поднял Коди.

— Коди, тебе нравится приставать к женщинам. Может, иногда даже насиловать их, поколачивать, когда они ломаются, а?

Глаза Коди потемнели, густая капля крови начала свой спуск по его носу.

— Нет, не нравится. Кто…

Я отвесил ему оплеуху по рассеченному лбу, он взвизгнул.

— Тихо, Коди. Тихо. Если ты еще хоть раз пристанешь к женщине — к любой женщине, — мы спалим твои рестораны к чертовой матери, а самого тебя сделаем инвалидом. Понял?

Видимо, упоминание женщин вызвало в Коди обострение глупости. Возможно, после того, как ему сказали, что он не сможет развлекаться с ними так, как ему нравится, его мыслительные способности отключились.

Как бы там ни было, он покачал головой. Сжал челюсти. В глазах его мелькнул хищнический огонек, будто ему показалось, что он нашел мою уязвимую точку — беспокойство о «слабом поле».

Коди сказал:

— Нет. Не пойдет.

Я отступил в сторону, а Бубба обошел машину, достал из кармана своего плаща пистолет 22-го калибра, накрутил на ствол глушитель, направил его Коди Фальку в лицо и нажал на спусковой крючок.

Боек ударил по пустому барабану, но Коди поначалу этого не понял. Он закрыл глаза, вскрикнул «Нет!» и рухнул на задницу.

Мы стояли над ним и ждали, когда он наконец откроет глаза. Он коснулся носа, с удивлением обнаружив его на прежнем месте.

— В чем проблема? — спросил я Буббу.

— Не знаю. Я его заряжал.

— Ну, еще раз попробуй.

— Не вопрос.

Коди выбросил руки перед собой:

— Подождите!

Бубба ткнул Коди стволом в грудь и снова нажал на спусковой крючок.

Снова щелчок.

Коди снова рухнул на пол, глаза его снова закрылись, лицо скривилось в гримасе ужаса. Из-под закрытых век заструились слезы, а по левой штанине начало растекаться зловонное пятно.

— Черт, — сказал Бубба. Он поднял пистолет к лицу, скорчил рожу и снова направил его в сторону Коди, ровно в тот момент, когда тот открыл один глаз.

Коди зажмурился, когда Бубба в третий раз нажал на крючок, снова попав на пустую камеру револьвера.

— Слушай, ты его на барахолке купил, что ли? — спросил я.

— Заткнись. Сейчас все нормально будет.

Бубба дернул запястьем, выщелкнув барабан. На нас золотым глазом уставился один патрон, единственное пятно цвета в круге маленьких черных отверстий.

— Видишь? Один тут есть.

— Один, — повторил я.

— А больше и не надо.

Внезапно Коди рванулся к нам.

Я поднял ногу, наступил ему на грудь и толкнул его обратно на пол.

Бубба захлопнул барабан и направил револьвер на Коди. Когда пистолет снова дал осечку, Коди вскрикнул. На втором щелчке он издал такой странный звук — полусмех, полуплач.

Он закрыл глаза ладонями и принялся повторять:

— Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет… — а затем опять полузасмеялся-полузаплакал.

— В шестой раз точно повезет, — сказал Бубба.

Коди взглянул вверх, на жерло глушителя, и прижался затылком к полу. Рот его был широко раскрыт, как будто он кричал, но единственным звуком было тихое, тонкое: «На, на, на».

Я присел на корточки, схватил его за правое ухо и подтянул к себе.

— Я ненавижу тех, кто нападает на женщин, Коди. До блевоты ненавижу. Каждый раз, когда такое происходит, я спрашиваю себя, а что было бы, окажись она моей сестрой? Или моей матерью? Понимаешь?

Коди попытался вывернуться, но я крепко держал его за ухо. Глаза его закатились, он прерывисто дышал, раздувая щеки.

— Посмотри на меня.

Коди кое-как сфокусировал взгляд на моем лице.

— Если страховка не покроет ее затраты на ремонт машины, Коди, мы вернемся. Со счетом.

Паника в его глазах отхлынула, уступая место ясности.

— Я тачку этой суки не трогал.

— Бубба.

Бубба прицелился Коди в голову.

— Нет! Стойте-стойте-стойте. Слушайте, я… я… Карен Николс, да?

Я поднял руку, Бубба застыл.

— О’кей, я… ну да, я немного за ней потаскался. Чисто поиграть. Чисто поиграть. Но машину ее я не трогал. Я никогда…

Я врезал кулаком ему в брюхо. Воздух резко вырвался из его легких, и он начал хлопать ртом, пытаясь продышаться.

— Ну ладно, Коди. Поиграть решил, значит. Сейчас у нас заканчивается второй тайм. Усвой одно: если я услышу, что в этом городе женщина — любая женщина — подвергается преследованию… Если женщину изнасилуют… Если у нее, мать твою, прическа растреплется. Коди, я просто решу, что это твоя вина. И тогда мы вернемся.