Читать книгу "Под покровом ночи - Джон Диксон Карр"

С подлинно тевтонской добросовестностью Графенштайн бросился объяснять, что он занимался обследованием ее первого мужа как специалист, намереваясь опустить при этом кровавые подробности, но Банколен прервал его:

— Разумеется. Они находятся здесь, чтобы помогать мне. Не угодно ли присесть?

Она уселась, отказалась от предложенной мной сигареты и достала свою из маленькой сумочки на талии. Откинувшись на спинку, глубоко затянулась. При розовом свете лампы я видел, что рука ее дрожит. Когда она нервно провела левой рукой по лбу, у нее на пальце сверкнуло обручальное кольцо.

— Месье герцог тоже здесь? — поинтересовался Банколен.

— Рауль? Да. Рауль начинает нервничать. Но я его не виню. — Она звонко рассмеялась. — Все это не очень приятно. Мне все время видится Лоран. Вот, я назвала это имя, если никто из вас на это не решается!

Банколен мягко поднял руку. Женщина вздрогнула, медленно оглянулась назад:

— Вон идет Рауль — заходит в карточную комнату.

Кивком она указала на маленькую дверь в дальнем конце салона, за которой исчезала чья-то широкая спина. Дверь закрылась. Больше я ничего не видел, так как посмотрел на наручные часы. Я дважды рассеянно поглядел на циферблат, прежде чем уяснил, что они показывают половину двенадцатого.

— Флердоранж! — опять рассмеялась герцогиня. — Ах, какая прелесть — венок из флердоранжа, кружевная фата! Великолепная свадьба, очаровательная невеста! Даже священник смотрел на нас и думал, уж не сошел ли кто с ума в этой церкви. Знаете, один раз мне даже показалось, что нас венчает Лоран, — вот была бы шутка! Он великолепно мог сыграть священника. Флердоранж, „вместе до самой смерти“! Вот смерть — это вполне возможно!

Было ясно, что у женщины вот-вот начнется истерика. Ее звенящий от напряжения голос смешивался с шумом в салоне, где оглушительно звенели тарелки в оркестре, над гудящей толпой гулко разносился металлический голос крупье, а вращающееся колесо рулетки визжало. В успокаивающей какофонии звуков неожиданно четко прозвучало:

— Месье Банколен, сегодня днем я видела Лорана.

Никто не проронил ни слова. Только Графенштайн выронил карандаш. Мы с доктором посмотрели на детектива, который продолжал невозмутимо курить, затем поджал губы, кивнул и спросил:

— Вы в этом уверены, мадам?

— Месье Килар — это адвокат Рауля — устраивал днем прием в нашу честь. Мы должны были там пообедать, а потом собирались сюда. Было очень много народу и очень шумно. Я напилась, чтобы отвлечься.

Она говорила медленно, как будто восстанавливала в уме все события дня и находила их невероятными. Взгляд у нее был напряженный и отсутствующий. Глядя на нее сбоку, я подумал, какие странные желтоватые колечки у нее вокруг зрачков.

— Днем вдруг потемнело, все заговорили, что сейчас пойдет дождь, но до нас доносились лишь раскаты грома. Люди танцевали, пили, толкались, — словом, было ужасно. — Женщина брезгливо повела плечами. — Слушайте дальше. В семь часов я поднялась наверх, в комнату мадам Килар, переодеться. Мне помогала ее горничная. Снаружи стало еще темнее, гром гремел не переставая…

В комнате горели маленькие розовые бра — вот как здесь. Прошу вас, месье, поймите, я говорю вам чистую правду! Я закончила переодеваться и стояла перед зеркалом туалетного столика. Я думала о… Но это не имеет значения. Вскоре в дверь постучали. Это были Рауль и месье Вотрель — близкий Друг Рауля. Они пришли забрать меня вниз. Я отпустила горничную и только потом вспомнила, что оставила сумочку, которую ношу на поясе, в ванной на умывальнике…

Ее сигарета погасла, она посмотрела на нее странным удивленным взглядом, потом бросила в пепельницу.

— Там было так уютно с этим освещением, и снизу доносились звуки пианино. Но как мне объяснить, что это было ужасно? — Герцогиня беспомощно пожала плечами. — Через каждую секунду в окне сверкали молнии.

Я запомнила все в точности. Рауль и месье Вотрель стояли у стола в центре комнаты и смеялись… Да! Вот как все было! Рауль листал какой-то журнал… Я вошла в ванную, что соединяется со спальней, взять свою сумочку. Там было темно. Когда я открыла дверь, то увидела только смутно и мрачно поблескивающий в темноте белый кафель. Там, в ванной, есть окно с цветными стеклами. Затем раздался сильный раскат грома, который меня напугал… В окне сверкнула молния, и я увидела Лорана, который стоял там и улыбался мне…

Герцогиня схватила Банколена за руку. Она часто дышала и неестественно раскраснелась.

— Он стоял там, весь темный, на фоне ослепительной молнии, и слегка склонил голову набок. Я видела, как он улыбается. Одна его рука была воздета вверх. Потом он усмехнулся, разжал пальцы и выронил на пол какой-то предмет. Тот звякнул на полу… А потом все исчезло в темноте.

Откинувшись назад, Луиза Салиньи наблюдала за нашей реакцией. Но теперь, когда рассказанное воспоминание утратило свою живость, у нее на лице снова появилось равнодушное выражение — то ли стоицизма, то ли холодной гордости. Опять ее глаза стали непроницаемыми. Герцогиня прикрыла веки и слабо улыбнулась. Ее вялое теплое тело наклонилось вбок, когда она оперлась одной рукой на подушку дивана. Она щелкнула пальцами и пожала плечами. В ее глазах мелькнул проказливый огонек, а от ее замечания нас пробрала дрожь.

— Очень артистично со стороны моего помешанного первого мужа, не так ли?

Это прозвучало как тяжелый лязг железных ворот. Банколен спокойно поинтересовался:

— А что было потом?

— Ну, вероятно, я вскрикнула. Это ведь так естественно, вы согласны? Вбежали Рауль и месье Вотрель. Они включили свет и осмотрели ванную… — Герцогиня помолчала. — И хотя вы мне не поверите, но там никого не оказалось.

— Значит, он ушел через другую дверь?

— В ванной нет другой двери. Кроме той, через которую вошла я. Говорю вам, он исчез. Окно было заперто изнутри.

Графенштайн, который внимательно ее слушал, кивнул, тряхнув огромной, словно львиной гривой волос.

— Это легко объяснить, мадам, — бросился он на помощь очаровательной женщине. — Вы бессознательно старались забыть этого человека. Но разговоры о нем за последнее время вызывали его образ из глубин вашего подсознания. Вот вы упомянули о лампе и о зеркале. Ваше видение может быть следствием самогипноза, спровоцированного блестящей поверхностью зеркала. А металлический звук, безусловно, был результатом вашей ассоциации Лорана с брит…

— Я же сказала, — перебила Луиза Балиньи, — это вовсе не галлюцинация. Я видела его так же ясно, как вижу вас. И он исчез. Они все осмотрели. Потом я сказала им, что, должно быть, ошиблась, — мне не хотелось тревожить Рауля. Но я не ошиблась. О, я вижу, вы мне не верите. Отлично!

Собирая свои конверты, австриец по-отечески глянул на нее сквозь стекла очков, улыбнулся и, сложив на огромной груди, скорее, на животе толстые руки, довольный собой, откинулся на спинку дивана.