Читать книгу "Роуэн и бродники - Эмили Родда"

Вот еще! — Ее глаза сузились, превратившись в щелки. Ярость переполняла старуху, но Роуэн не мог сообразить, почему она вдруг так разозлилась. — Я-то знаю, кто ты есть, Роуэн — пастух букшахов! — прошипела она. — Мальчишка-зайчишка! Слабак сопливый, собственной тени боишься! Матери помочь и то не в состоянии! И мне от тебя толку нет! И никому! Пошел вон отсюда, к своим букшахам! Только и умеешь, что их пасти!

Роуэн отшатнулся, точно его ударили. Слова колдуньи попали в самую точку. Да, она была права. Что бы ни говорили люди, толку от него не было никакого. Лицо мальчика пылало. Он повернулся, желая убежать, только бы не слышать этого злобного голоса и не смотреть в это перекошенное лицо.

Но тут Роуэн увидел темную Гору, которая величественно высилась над Рином. Мальчик вспомнил, какой важный урок он на ней получил. Этого никогда в жизни не забудешь.

Он снова обернулся и крикнул колдунье:

— Только дураки не боятся, Шеба. Ты же сама это сказала, и это правда. Да, я не храбрец. Но если надо, я сумею победить страх. И я не боюсь тебя и спрашиваю тебя еще раз: откуда ты знаешь, что предвестники врут? Что за беду ты чуешь, Шеба?

Она внимательно на него посмотрела и медленно проговорила:

— Да, Гора хорошо тебя выучила.

Она посмотрела вверх, на зубчатые утесы, на которых под закатным солнцем блестел снег. Лицо ее больше не было злым. Такой Роуэн еще никогда ее не видел. Она боялась!

У Роуэна сердце ушло в пятки. Что же это могло быть такое ужасное, что даже Шеба не на шутку испугалась?

— Что это, Шеба? — крикнул он.

Она затрясла головой и беспомощно сказала:

— Не понимаю… Не понимаю… Знаю только то, что видела сама. Видение… Слова терзают меня днем и ночью. Враг снова здесь. Колесо крутится. А теперь… теперь…

— Что за видение? Что за слова? — не отставал от нее Роуэн. — Ну скажи!

Неожиданно у Шебы затряслись руки. Потом задрожало все тело, будто ее одолел сильнейший приступ лихорадки. В тени деревьев белки ее глаз зловеще сверкали. Рот широко раскрылся.

Одним прыжком Роуэн приблизился к ней, схватил за руку и начал трясти что было сил.

— Говори! — кричал он. — Говори, Шеба!

И Шеба начала говорить:

Зло притаилось под красой,

Жди — повернется колесо.

Все та же гордость, и промах тот же,

Доспех бесценный забыть негоже.

В засаде прячется тайный враг,

Засел он во тьме — берегись, дурак!

День ото дня он сильней и сильней.

Когда ж он покажется средь людей,

Былое зло объявится вдруг,

Сомкнётся навеки недобрый круг…[1]

Но вот ее голос стал совсем тихим, потом послышался стон. Старуха качалась от слабости. Роуэн еле удержал ее, а то бы она упала. А его самого точно схватила за горло ледяная рука.

Что же это такое? Слова Шебы крутились у него в голове, но он никак не мог сообразить, что они значат.

Предательство? Измена? Какое такое зло и где оно прячется? Но самое страшное даже не это. У Роуэна перехватило дыхание.

«В засаде прячется тайный враг…» В засаде прячется… тайный враг.

5. Разлад

Когда Роуэн в конце концов добрался до деревенской площади, его встретили сердитые взгляды.

— Ну и где же ты был, Роуэн? — спросила мама. — Сколько можно тебя ждать?!

— Сколько можно тебя ждать? — повторила за ней его младшая сестренка Аннад. Она прикрыла рот ладошками и внимательно смотрела на брата, дожидаясь, что он ответит.

— В роще… ну, в роще я встретил Шебу, — нехотя признался Роуэн. — И… ну, она меня задержала.

По толпе пробежал ропот. Шеба была нужна в деревне — она делала отвары, которыми лечила всякие болячки. Но многие считали ее ведьмой, и почти все недолюбливали за скверный характер и несдержанный язык.

— Что ей было надо? — спросил горшечник Нил.

— А тебе не все равно?! — властно остановила его старая Ланн. — Говори, какую новость ты принес с холмов. Да побыстрей! — Она стукнула палкой о землю.

Когда-то Ланн, самая старая женщина в деревне, была знаменитой воительницей. Теперь она ходила только с палкой, но не потеряла ни ясного ума, ни громкого голоса. А еще страшно не любила ждать.

Роуэн заколебался. Рассказывать ли, что он узнал от Шебы? Говорить ли, что ему показалось, будто предвестники все наврали Силачу Джону?

Он оглядел лица собравшихся. Кто-то тревожился, как горшечник Нил. Кто-то не верил в добрые намерения бродников, как Бронден, Бри и Хана. Кто-то переживал, как Солла, что пек и продавал сладкие булочки. А кому-то, как мельникам Вэл и Эллису, было просто любопытно.

Роуэн понимал, что выражение всех этих лиц изменится сразу же, как только люди услышат пророчество Шебы. Наверное, они испугаются или рассердятся. Стоит ли говорить?

— Ну?! — прогремела в тишине Бронден.

Роуэн решил, что не будет торопиться с рассказом и, когда ему представится такая возможность, сначала поделится своими страхами с мамой и Силачом Джоном. Вместе они придумают, как быть. Слова Шебы приводили в трепет, но может, это она опять шутила — просто так, чтобы попугать. Поэтому сейчас он пересказал только то, что ему было велено передать с холма.

— Предвестники сказали, что бродники пришли просто так, — сказал он, хлюпая носом. — Они сказали: «Захотели — вот и пришли».

Глаза Ланн недоверчиво сузились, но она промолчала.

Бронден презрительно хмыкнула:

— Ишь ты! «Захотели — вот и пришли». Это чтобы мы на них время тратили, а они тут пили-ели за просто так! Хорошее желание, ничего не скажешь!

— Сегодня после захода солнца они приглашают нас к себе. Можно ходить хоть каждый вечер, если хочется, — продолжил Роуэн.

У некоторых взрослых и у всех ребят на лицах заиграли улыбки.

Бронден нахмурилась.

— Ну во всяком случае моей ноги там не будет, — заявила она.

— Мы тоже не пойдем, — сказал Бри, недобро глядя на Роуэна, будто тот и заварил всю эту кашу. — А кто все же захочет убить дорогое время в этом воровском вертепе, должен хорошенько запомнить, что мы решили. Ни слова бродникам о горной ягоде, понятно?

— Да наверняка они уже все пронюхали, Бри, — ухмыльнулась могучая мельничиха Вэл. — А то с чего бы это они к нам пришли? Захотелось не захотелось — какая чепуха!

Ее брат-близнец Эллис молча кивнул в знак согласия.

Толпа снова загудела, на этот раз сердито.

— Все равно, — заявила старая Ланн, — будем держать язык за зубами. Пусть мы закрываем ворота, когда букшахи уже ушли. Ладно. Лучше быть осторожным, чем потом жалеть о сказанном. Все, значит, рот на замок, и еще — ни под каким видом бродников в сады не пускать!