Читать книгу "Руки уже в раю. Про несчастный случай и невероятное желание жить - Денис Владимирович Кравченко"

называются, что играть на них можно. Конечно, я не понимал, да и не задумывался, как я буду им пользоваться, не имея рук. Просто мечтал о нем, как и любой ребенок.

* * *

Вернувшись домой, мне волей-неволей пришлось снять розовые очки. Реальность заставила понять, что ты практически во всем зависишь от посторонней помощи.

Я даже не мог самостоятельно поесть, меня кормили по очереди то мама, то отец.

Но в тот момент я еще не понимал, что нужно учиться все делать самому. По правде сказать, меня накрыло ощущение полной безнадежности.

Выгляну в окно, а там кто пакет несет, кто зонтик, кто капюшон накинул на голову, кто собаку на поводке ведет, кто сигарету курит… Самые обыденные действия, для которых людям требуются руки, стали для меня предметом болезненного внимания. Я смотрел на улицу и думал: вот как мне, например, хотя бы мусор вынести из дома? Раньше это была моя обязанность, мама мне постоянно о ней напоминала. Каждый раз к приезду мусоровоза на улице собиралась целая очередь. Все толпятся, ждут. Запах, конечно, в воздухе стоял тот еще.

Теперь странно было вспоминать подобные моменты. Больше я не мог вынести мусор, не мог сбегать за продуктами в соседний магазин, не мог тайком выкурить сигарету. А раньше я «Атаман» с ментолом любил в мягкой пачке… Я ощущал себя запертым в собственном теле, словно в тюрьме. Ненавидел себя. И самое страшное – не видел никакого выхода из этого мрака.

* * *

В семье мы старались всячески обходить тему рук. И родителям, и мне говорить об этом было слишком больно. Поначалу я целыми днями сидел дома, потому что для любых игр с друзьями нужны были руки: в салках, в «вышибалах», в «квадрате», даже в футболе без рук никуда! Первое время ни о каком музыкальном центре речи больше не шло, не до того было: родители решили судиться с шахтой.

Те, разумеется, не признавали себя виновными в том, что не обесточили разворованную подстанцию, что деревню бросили без электричества. У них свет в шахте был, люди продолжали работать, добыча не останавливалась. Что еще нужно? Ну а до того, что за шахтой числилась сломанная трансформаторная будка, которую надо было обесточить, закрыть туда проход, никому дела не было. Вот родители и пытались выбить компенсацию, чтобы покрыть хотя бы стоимость протезов. Судиться с большим предприятием – дело непростое и затратное, нужно было оплачивать адвокатов. Само собой, о музыкальном центре пока пришлось забыть.

* * *

Иногда мы навещали бабушку с дедушкой. Мои близкие старались не обращать внимания на то, что у меня нет рук, и вообще избегали разговоров об этом. Но как-то раз меня пришли проведать одноклассники. Подростки двенадцати-тринадцати лет к эмпатии неспособны. Они смотрели так, что мне делалось не по себе. И, знаете, я их не виню. Сейчас я уже взрослый состоявшийся человек, а меня на улице сверлят взглядом посторонние люди, особенно бабушки и юное поколение. Я не держу зла или обиды на детей: они еще не вполне осознают, насколько неприятно, когда на тебя глазеют в упор. Но взрослых людей я отказываюсь понимать. Неужели они не видят, что причиняют человеку дискомфорт?

Как вы наверняка догадываетесь, мне встреча со школьными приятелями не понравилась. Дружеского общения у нас не вышло. Обстановка была тягостно-напряженная: я не знал, о чем с ними говорить, они не знали, о чем говорить со мной. Конечно, будь на моем месте взрослый, он нашел бы выход из ситуации. Но разве может ребенок не обращать внимание на ампутированные руки и болтать на нейтральные темы? В общем, встреча продлилась недолго. Они мне привезли гостинцы. Мы попили чаю и разошлись. Больше они меня не навещали.

* * *

Несмотря на то, что меня выписали, я должен был чуть ли не каждый день приходить в больницу на перевязки. Основные швы мне, разумеется, сняли, но одно плечо никак не хотело заживать – из него постоянно сочилась сукровица, в тканях держалось воспаление. Менять прилипший бинт было очень больно, так что эти процедуры я не любил. В плече у меня стояли дренажные трубки, через которые промывали рану и отводили скопившуюся жидкость и гной. В общем, мои мучения продолжались.

Врач объяснял, что шов постепенно разрушится, и организм сам вытолкнет его наружу как инородное тело, просто нужно потерпеть. Я терпел и добросовестно ходил на перевязки, но мне казалось, будто это длилось целую вечность.

Наконец мы с родителями заметили, что из плеча у меня что-то торчит. Оказалось, что это был тот самый шов, отторгнутый организмом. Я был так рад, что даже боялся поверить своему счастью. Неужели больше не нужно будет ходить на ужасные перевязки? Мы поехали в больницу. Врач пинцетом выдернул нить, достал изнутри все тампоны и пообещал, что теперь рана начнет затягиваться. И правда, плечо стало заживать.

* * *

Все это случилось со мной в пятом классе. Мы не понимали, как быть со школой, ведь ходить на учебу как обычно я уже не мог. Мама поехала попытаться договориться о переводе меня на домашнее обучение. Классная руководительница предложила ей отдать меня в детский дом.

Можете себе представить? Учительница предлагает родителю отдать в приют ребенка-инвалида!

Мама была в настоящем шоке:

– Вы вообще в своем уме?! Что вы несете?

Что происходило в голове у этой женщины? Я и раньше замечал, что наша классная не вполне адекватна. Помню, одного мальчика, не выучившего домашнее задание, она схватила за волосы и ударила головой о доску. Мы потом подошли с одноклассниками, смотрим, а его вырванные волосы прилипли к доске. Раньше все учителя были суровые, не церемонились. Это сейчас агрессии по отношению к ученику не допустят: все с телефонами, снимут и засудят. А тогда ничего не докажешь. Кто тебя обидел? Имел ли учитель право так поступить? Всем плевать было, даже если правда на твоей стороне и тебя наказали ни за что, взрослый человек априори окажется прав, тем более учитель. А если он вышел из себя, так сами и виноваты: довели.

* * *

Однажды я сидел на кухне у окна и вдруг мне так надоело себя жалеть, смотреть на других, прокручивать в голове безрадостные мысли… Осточертело. Пора уже шевелиться. Пробовать найти себя среди людей с руками. Так я начал выходить на улицу.

Помню, вышел во двор, а мои ровесники играют в «квадрат». Мелом или пемзой чертят большой