Онлайн-Книжки » Книги » 📜 Историческая проза » Театр тающих теней. Под знаком волка - Елена Ивановна Афанасьева

Читать книгу "Театр тающих теней. Под знаком волка - Елена Ивановна Афанасьева"

57
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 ... 94
Перейти на страницу:
в телогрее, молодого матроса в порванном бушлате, женщину средних лет с широкой седой прядью в иссиня-черных волосах, еще матроса, еще женщину интеллигентного вида, мужчину в пенсне…

И еще…

И еще…

И так каждого из шестидесяти четырех, Савва успевает посчитать и удивиться, как они помещались в этой небольшой опустевшей камере, где последними остались только они с блатным фраером. Амория в его синем пальто и разбитых очках прапорщик с бульдожьей мордой взашей толкает по коридору вперед. Потом, обернувшись, шепчет Серому:

— Сидеть тут и тихо! После дела вернусь.

И закрывает тяжелую дверь на железный засов.

Савва ничего не понимает.

— Что это значит?

— То и значит, что охранник в доле. Вывезти в Севастополю до малины обещался за хорошую мзду. А на воле ты, Художник, мне больше лавэ принесешь, чем Аморий, царствие ему небесное.

Савва, пошатываясь, идет к грязном оконцу, пробует как-то пристроиться, чтобы в быстро сгущающихся сумерках разглядеть, что происходит на пристани.

— Поглядеть, как стрелять в тебя будут, желашь? И то дело! Кто еще такой король, штоб смертушку свою со стороны повидать! Только Серый. Да ищо и ты, Художник. Как звать тебя-то?

— Савва, — бормочет юноша. — Савелий Инокентьев.

— Что ж, Савелий, гляди! Во все глаза гляди, как кончается жизня Инокентьева Савелия. Кады ищо такое доведетьси повидать.

На пристани арестантов строят в шеренги. Лицом к морю.

Первая шеренга у самой кромки причала.

Николай Константиниди дает отмашку:

— Пли!

И первых восемнадцать человек, среди которых два матроса и женщина с проседью в волосах, падают в море.

— Стройсь!

Прапорщики, которые выгоняли арестованных из камеры, теперь толкают вторую шеренгу уже увидевших, как погибли те, кто только что сидел на одном холодном полу камеры рядом с ними. Ноги их не слушаются. Два прапорщика то силком тащат, то толкают тех, кто не хочет идти. Аморий в синем Саввином пальто и в Саввиных очках среди них.

Командующий расстрелом Константиниди замечает низкую плотную фигуру в синем драповом пальто и в разбитых очках на носу.

— Этого я сам! — кричит пьяный Константиниди. — Сам! Чтобы все видели, что этого я сам! Налее-вуу, лицом к морю, стой! Ать-два!

Кричать!

Савве хочется кричать, чтобы расстрел немедленно остановили. Что вместо него другого человека вывели на казнь. Хочется кричать!

И он кричит. На всю камеру. Но из полуподвального каземата голос его на свистящем от ветра плацу не слышен. А блатной фраер Серый резко бьет его в другую скулу.

— Заткни пасть, Художник! Не то сам тебя голыми руками порешу!

Савве кажется, что всё происходит не наяву, а в дурной пошлой фильме, которую он смотрел прошлой осенью в Севастополе.

В грязном оконце с решетками он видит, как едва держащийся на ногах после полутора стаканов водки, выпитых при нем, и кто знает, сколько он еще после выпил, Николай Константиниди становится в ряд с солдатами…

…как взводит курок…

…как, прищуривая глаз, целится в повернутого лицом к морю Амория…

…как снова дает команду:

— Пли!

Как в момент команды еще до выстрела откуда-то с другого конца пристани бежит, почти летит Антипка.

— Нашел! — шепчет Савва. — Как тогда в Ялте нашел!

И зовет фраера:

— Серый! Серый! Нам волка с собой нужно забрать!

— Ну ты, Художник, даешь! Волка? С собой?!

Фраер Серый не успевает договорить.

…как звучит выстрел…

…как волчонок Антипка с разбегу клыками вонзается в правую руку Николая Константиниди…

…как кисть Николая разжимается, и он роняет револьвер на землю…

…как падает лицом в море честный фраер Аморий в Саввином синем драповом пальто…

…как вцепившийся мертвой хваткой Антип висит на правой кисти Николая, который не в силах сбросить со своей руки волка, и тогда левой рукой выхватывает кортик и вонзает его в тело волка…

…как Антипка ослабляет хватку и падает на пристань…

…как орущий от боли и ярости Николай подхватывает с земли револьвер и…

…несколько раз стреляет в Антипа…

В этот момент с грохотом отворяется дверь камеры и бульдожьего вида прапорщик торопит блатного фраера Серого:

— Быстро, быстро! Пока никто не заметил.

Серый плотнее натягивает шапку Амория с опущенными ушами на голову Саввы, чтобы прапорщик-бульдог не разобрал, кто перед ним, и толкает юношу к выходу.

— Швыдче! Швыдче! Тикать надо! Не то и нас в расход вслед за твоим волком пустют!

Они бегут длинным темным коридором и выходят в заднюю дверь, на другую сторону от пристани. Бульдожий прапорщик кивает в сторону повозки:

— Прокатят с ветерком!

Бульдог трясет пистолетом под носом Серого, кивая на возницу.

— Долю мою ему отдашь! И его долю отдашь!

В вознице Савва узнает Макара, того самого кучера графини Софьи Георгиевны, что в феврале восемнадцатого бросил в Севастополе больную Анну с больной Иринушкой на руках, а сам с лошадью и повозкой скрылся.

— Смотри мне, обмануть даже не думай! — трясет пистолетом Бульдог. — Из-под земли достану!

— Рассчитаемся тютелька в тютельку. Лёнька Серый — честный фраер!

Серый заталкивает Савву в ту самую повозку, которую украл сидящий впереди возница Макар, следом запрыгивает сам и громко свистит:

— Эх, пошла! Пошла-поехала!

Но свист его тонет в свисте ветра на балаклавской пристани.

— Антип! Антипка, может, жив?

— Какой тебе Антип?! Все мордой в море попадали. Сам же видал, — машет рукой Ленька Серый.

— Антип — это волк. Он на пристани. Переждать бы где-то и забрать его.

— В море твово волка скинули. Сам в окно видал, когда тебя к выходу толкал. Охвицер в море скинул. Как бишь тя звали говорил? Инокентьев Савелий? — хлопает Савву по снятому с Амория меховому полушубку. — Царствие небесное рабу божию Савелию, застреленному нонче на балаклавской пристани! До дому доедем, помянем. Нет более Инокентьева Савелия.

Хохочет, поворачивая к себе Савву, лицо которого мокрое от слез.

— Кеша ты тепереча, Художник. Кешка Саввин.

— Волков я теперь. Антип Волков.

— Да хучь Крокодилов. Докýменты сам себе нарисуешь, какие пожелаешь.

Случайное письмо,

найденное в дореволюционном издании «Подорожника» Анны Ахматовой

Вы любили когда-нибудь?

Вы любили когда-нибудь так, чтобы утром проснуться с ощущением невероятного, баснословного счастья, случившегося лишь от того, что приснившаяся Его смерть была только сном?!

Вы любили когда-нибудь так, чтобы, узнав, что Он вас бросил, бормотать: «Пусть бросил, пусть! «Бросил» это не безнадежно, не навсегда! Главное, жив! Ведь надежды нет только у смерти…»

Вы любили когда-нибудь так, чтобы, случайно услышав, как на улице посторонняя женщина окликает Его именем собственного сына, остановиться и затеять разговор в призрачной надежде лишний раз произнести это имя вслух, лаская каждый звук губами?!

Вы любили когда-нибудь так, чтобы

1 ... 4 5 6 ... 94
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Театр тающих теней. Под знаком волка - Елена Ивановна Афанасьева», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Театр тающих теней. Под знаком волка - Елена Ивановна Афанасьева"