Читать книгу "Кладбище звездных кораблей - Александр Алексеевич Зиборов"

сыну.

Вот так я оказался в галактических пехотинцах. Полгода пробыл в ежовых рукавицах дичайшей муштры: учился драться различными видами оружия, стрелять, маскироваться, питаться тем, что в обычной жизни не считается съедобным, а ещё — управлять любым видом транспорта, знать опасных существ и врагов чуть ли не со всех планет.

Затем меня в числе с прочими новобранцами отправили в созвездие Гончих Псов. Оно находится под «рукояткой» ковша Большой Медведицы. С Земли в хорошую погоду люди с острым зрением способны разглядеть аж пятьдесят восемь звёзд созвездия Гончих Псов. Вторая по величине звезда жёлтый карлик G-типа называлась Чара (Хара, Шара, Астерон) — так именовалась одна из мифологических собак Аркада, она походила на наше родное Солнце и имела десяток планет, освоенных колонистами с Земли, до которой около 27 световых лет. Они вели себя с нашей точки зрения очень неправильно, в числе прочего, совершали набеги на сопредельные мира, говоря прямо, пиратствовали. Многочисленные вразумления на них не подействовали, пришлось отправлять карательный отряд.

Глава 2

Глава 2. В джунглях Драконеи

Когда нас отправили к Чаре, мы несколько вздохнули с облегчением: в полёте муштра превратилась в относительно лёгкие тренировки и теоретические занятия. А вот на Драконее — четвертой по счёту от тамошнего светила планете — нам пришлось несладко. Уже до нас наши предшественники существенно потрепали противника и после нескольких сражений, в которых мы понесли несущественные потери, он ретировался на Занбеси, следующую планету Чары, где находились основные силы мятежной цивилизации.

Причину слабого сопротивления врага мы познали очень скоро: планета походила на гигантскую оранжерею, где царило вечное жаркое лето. Всю поверхность Драконеи покрыты джунгли-дебри. Правда, крупных хищников практически не имелось. По той причине, что господствовали гигантские насекомые: они ходили и бегали, плавали и летали повсюду, ползали и скакали, нападая на всех, кто двигался. Нам они причинили вреда многократно больше, чем противник. Ждать нападения приходилось со всех сторон, а также — сверху и из-под земли.

Однажды я едва поставил ногу на землю, как тут же вспучилась, высунулась зубастая пасть и ухватила меня за ботинок. Я закричал, вражина сильно дёрнула и я упал. Хорошо, что ближайший сослуживец, это был Деян, тут же подскочил, приставил бластер к роговой голове твари и спустил курок: огненный плевок прожёг насквозь половину головы. Только тогда челюсти разжались и я освободился. Но идти не мог, ибо подошва бронированного башмака, выдерживающая даже взрыв небольшой мины, оказалась сильно деформирована, а на ноге остались синяки. Пришлось менять обувь и обращаться к врачу.

Я рьяно благодарил своего спасителя, а буквально на следующий день спас Деяна от неожиданного нападения существа, похожего на гусеницу, только длинной метра в полтора. Она свалилась с широчайшего листа дерева и не успела вцепиться клыками в шею, ибо я успел до того зарубить её своей саблей.

В такие минуты мы все понимали, почему нас в числе среди прочего учили владеть подобным оружием. Кто-то утверждал, что она похожа на абордажную саблю пиратов древности: относительно короткая, хорошо сбалансированная, удобная для действия ею в тесноте. Также саблями мы прорубали густейшую растительность, иначе двигаться по Драконее невозможно. В рукоятку сабли было встроено устройство, стреляющее тремя-пятью бластерными зарядами. Число определялось выбором мощности выстрела. Ветераны советовали устанавливать более слабые, дабы можно было выстрелить пять раз, ведь оглушённого или раненного врага можно добить той же саблей. Я так и сделал. Потом неоднократно убеждался в правильности сделанного выбора.

Наше подразделение поучаствовало в ряде специальных операций как на Драконее, так и на её спутниках, коих было два. Порой даже дело доходило до ожесточённых сражений буквально лоб в лоб, когда в ход шли не только сабли, но и кулаки, а то и зубы.

Серьёзно я пострадал лишь однажды, если не считать несколько полученных ранений, больше похожих на царапины. Врачи быстро подлечили меня и вернули в строй.

Неудача пришла во время десанта на Буксе, так назывался большой спутник Драконеи. Мы благополучно высадились, подобрались к казармам, сняли часовых, вошли внутрь и тут услышали шипение газов. Последовала паническая команда «отступаем!», но было поздно — сорок один человек десантников лишились сознания.

Пришли в себя мы уже в плену.

Как нам позже сообщили, о нашей высадке узнали заблаговременно и подготовились…

Нас стали использовать на подземных работах, в крепчайших скалах Букса вырезались казематы для размещения воинских подразделений мятежников.

В один из дней у меня вышла стычка с надсмотрщиком, которого мы дружно именовали за глаза Гориллой, ибо он был похож на именно на большую гориллу. Огромный, массивный, с грубыми чертами лица, даже плотоядными. В обращении с нами у него превалировала ругань, оскорбления, поникания и угрозы. Однажды я автоматически я отмахнулся от тычка, которым он награждал всех, кто ему подворачивался под руку, и чувствительно задел лицо. Из носа Гориллы пошла кровь. Он рассвирепел и избил меня до полусмерти.

Просто чудом я оклемался, мне дали лишь день отдыха, а потом сумел встать на ноги и выйти на работу.

Горилла не удовлетворился одним избиением, а постоянно оказывался около меня, обзывал самыми цветистыми выражениями, пинал или пускал в ход кулаки.

Раз Деян не выдержал и заслонил меня, когда Горилла слишком увлёкся экзекуцией, но тоже был сурово избит. После этого у Гориллы стало уже два объекта для постоянных преследований — я и Деян. Постепенно Деян стал подвергаться избиениям всё чаще и чаще, даже мне мучитель уделял меньше времени.

Теперь уже не выдержал я, и когда Горилла вошёл в раж, буквально топча ногами упавшего Деяна, я бросился на него, ударив подхваченным куском камня. Горилла ухитрился увернуться, несмотря на свою массивность, он был довольно подвижен и ловок. Затем он занялся мной. Мне оставалось лишь прикрывать руками самые чувствительные места от наносимых Гориллой ударов ногами и руками.

Его остановили лишь по той причине, что следовало продолжать работу, она и так продвигалась медленно по мнению начальства.

Меня увели и бросили в кутузку, где вообще ничего не было. Перед уходом заверили, что теперь я отсюда выйду лишь для того, чтобы быть убитым.

На прощанием Горилла «порадовал» меня:

— Буду убивать тебя я. И ты легко и просто не умрёшь, я изобью тебя так, как тебя не избивал никто. Отрежу нос, уши, мужские причиндалы. Догадайся, куда я их тебе засуну? Ха-ха-ха! Переломаю все твои конечности, а потом залью суперклей в твой зад и брошу